Вопрос. Но все-таки, что общего между цивилизацией и культурой?
Ответ. Я вообще стараюсь не рассуждать в режиме “обобщения”. Как только я ставлю вопрос о чем-то “общем”, я беру в единые скобки цивилизацию и культуру и выдвигаю некое более общее понятие (?!). По-моему, это путь тупиковый. Я говорю обычно об общении, а не обобщении цивилизации и культуры внутри определенной исторической эпохи. Я думаю, вообще пора — но это сугубо философский, логический вопрос — понять, что всеобщее возникает не в результате обобщения (тогда “обобщаемые” моменты остаются чем-то второстепенным и производным). К подлинно всеобщему мы идем через общение всех особенных всеобщностей. Средневековая и нововременная культуры не обобщаются в некоем понятии культуры, но их реальное общение и составляет суть того, что есть культура. Чем более всеобще, несводимо мы определяем средневековье, Новое время и античность, тем глубже понимается культура как форма общения культур. Не случайно я так, казалось бы, тавтологически ставлю вопрос.
Итак, общение, а не обобщение — логический путь к всеобщему в философии культуры. Во всех своих сегодняшних размышлениях я старался, далее, показать, какое значение имеет общение двух пластов — цивилизации и культуры — внутри каждой “исторической цивилизации” (в широком смысле слова), особенно — в контексте современной цивилизации. Также не буду говорить, что “важнее” — культура или цивилизация. Я думаю, что на грань последних вопросов бытия человека выводит культура.
В начале доклада я наметил свое понимание культуры. Говорил о том, что современная философия, современное мышление — это мышление, стремящееся понять бесконечное, всеобщее бытие как если бы оно было произведением культуры. Это означает предположить “за пределами” бесконечного и всеобщего (?) иной разум — античный, восточный, средневековый, наконец, только еще возможный, еще не существующий разум. Это значит — понимать бытие в диалоге многих всеобщих разумов. В этом смысле я и утверждаю, что предельным развитием современного человеческого разума является его развитие как разума культуры. В плане философском, логическом, культура — самое существенное. Однако, я думаю, отношение между цивилизацией и культурой — это не только отношение между основанием и тем, что вырастает на этом основании, но отношение опять же постоянного общения, взаимоопределения. В мире культуры, в создании и восприятии ее произведений цивилизационный момент не сводится только к условиям формирования культуры. В форме ремесла, музыкальной грамоты, искусства чтения (умения быть читателем), в форме книги, или музыкального инструмента, в котором осуществляется культура, — в этой форме цивилизация изнутри, не “снятая” заключена в произведении. В его “недрах”. Я уже говорил о “Хронике моей жизни” Игоря Стравинского. Стравинский понимает музыку Бетховена как “инструментальную музыку” в самом широком и глубоком смысле слова. “Рояль и музыкальный ансамбль — вот содержание бетховенской музыки...”
Что такое рояль? Это нечто вещное, но, вместе с тем, это — раскрытие (или — сокрытие) всей музыкальной культуры Нового времени. Скрипка, современные музыкальные инструменты — это не просто слепая техника, это некоторое ядро, внутри которого, — как в янтаре, — таится и вновь развивается культурная целостность. Поэтому мне, простите, неинтересно и скучно рассуждать в плане того, что общее, что главнее и что — в данном случае — является самым важным. Культура или цивилизация? Для меня существеннее наметить основные сферы взаимоотношения между ними.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии