Письмо Ньютона — Спинозе

Славнейшему и благороднейшему мужу Бенедикту де Спинозе от Исаака Ньютона
Лондон, 1677
Подлинник по-латыни

Славнейший и ученейший муж!
Несколько недель назад я получил письмо от моего пожизненного собеседника и кажется, увы, соавтора — по крайней мере в глазах потомков — господина Готфрида Лейбница, в котором он подробно рассказал мне о своей встрече и беседах с Вами в Гааге, в ноябре 1676 года, то есть ровно год тому назад.
Это письмо глубоко потрясло меня.
До прочтения письма господина Лейбница я видел в нем только честолюбивого математика, желающего доказать миру, что честь открытия исчисления бесконечно малых, идея дифференциала и, главное, формула, связывающая дифференциал и интеграл и во многом преодолевающая мучительные трудности действий с объектами, природа которых с трудом постигается умом, а именно — бесконечно малых величин в их органичной связи с величинами конечными — честь этого открытия принадлежит не мне, а ему.
Я, впрочем, не удивлюсь, если мою жемчужину — теорему потомки будут называть формулой Ньютона-Лейбница, столь энергичным оказался этот господин.
Теперь же я вижу, что господин Лейбниц оказался отнюдь не чуждым, как и я сам, вопросов современной теологии и даже философии.
Более того, оказалось, что в своих письмах коллегам он существенно продвинулся в понимании Бога как творящего начала.
Что же касается Вашего философского учения о causa sui — то со стыдом признаюсь, до этого письма я вовсе не был с ним знаком и Ваше имя мне совершенно ни о чем не говорило — вот как долго идеи, сформулированные впервые в Центральной Европе, преодолевают Ла Манш и Па-де-Кале.
Тайна Вашего спора с господином Лейбницем, о ученейший муж де Спиноза, отнюдь не в словах, а в принципах, о которых мы, ученые, обычно молчим, ибо не в силах их выговорить.
Однако Ваши расхождения с г-ном Лейбницем столь существенны. что сразу бросаются в глаза.
Вы полагаете, что Бог существует соответственно своей природе, то есть согласно собственной необходимости.
Г-н Лейбниц считает, что Бог создал природу согласно своей доброй воле, а, следовательно, Бог — творящий субъект и мир — сотворенный предмет — не тождественны друг другу.
Вы называете свободною такую вещь, которая и действует, и существует низ одной только необходимости своей природы. принужденным Вы называете то, что чем-нибудь другим детерминируется к существованию и действованию. В этом отношении causa sui — это только Бог, творящее существо. Сотворенные вещи, которые все детерминируются внешними причинами, Вы лишаете статуса causa sui.
Так, по Вашей логике, камень получает определенное количество движения от какой-нибудь внешней причины, которая толкает его, и благодаря этому количеству движения он с необходимостью будет продолжать двигаться дальше по прекращению толчка внешней причины.
Это продолжение движения, утверждаете Вы в Вашем споре с г-ном Лейбницем, признающим causasuiальность сотворенных предметов, является вынужденным не потому, что оно необходимо. а потому, что оно должно быть определенным толчком внешней причины.
Доводя в 1674 году, в письмах своим ученым коллегам, с которыми меня с Вашего позволения ознакомил все тот же г-н Лейбниц, эту мысль до некоторого конструктивного абсурда, возможно и необходимого при изложении новых идей, Вы утверждаете, что если представить, что камень, движущийся, как я бы сказал, прямолинейно и равномерно, мыслит и сознает, что он изо всех сил стремится этого равномерного и прямолинейного движения не прекращать ни за что.
Этот придуманный Вами мыслящий и прямолинейно и равномерно движущийся камень будет полагать. что он в высшей степени свободен и продолжает движение не по какой иной причине, кроме той, что он этого желает.
Такую же иллюзорную природу имеет, по Вашим словам, человеческая свобода — ведь люди, подобно равномерно и прямолинейно движущимся мыслящим камням, сознают свои желания, но не знают причин, которыми они детерминируются.
Мыслящий камень, — утверждаете Вы, не является causa sui, так как от него скрыта истинная причина его равномерного и прямолинейного движения, а именно — внешний толчок или, в моей терминологии — СИЛА.
Позвольте, почтеннейший ученый муж господин де Спиноза, с Вами не согласиться.
Согласно Первому закону движения. открытому мною, Corpus omne perseverare in statu suo quiescendi vel movendi uniformiter in directum, nisi quatenus illud a viribus impressis cogitur statum suum mutare.
Обычно это переводят так:
"Всякое тело продолжает удерживаться в своем состоянии покоя или равномерного и прямолинейного движения. пока и поскольку оно не принуждается приложенными силами изменять это состояние."
Мой десятилетний племянник Давид, с которым я время от времени занимаюсь натуральной философией и латынью, перевел этот текст более дерзко и энергично:
"Каждый атом упорно и непоколебимо держится в состоянии своего видимого покоя или движения, которое идет по прямой, прямо, однообразно, не меняя своей формы, пока этот атом какой-то силой нападающей не принуждается состояние свое изменить".
С этой точки зрения, равномерное прямолинейное движение может рассматриваться не как лишенное статуса causasuiальности сотворенное принужденное движение (как утвнерждаете Вы в Вашем примере с мыслящим камнем), а как особенное causa sui.
Я утверждаю в своем 1-м Законе движения, что тело движется прямолинейно и равномерно САМО ПО СЕБЕ, согласно собственной природе и природе равномерного прямолинейного движения.
Равномерное и прямолинейное движение — вот истинное causa sui — истинное чудо сотворенной богом природы, ибо оно способно сохранять само себя вечно во времени и бесконечно в пространстве.
И действительно — может считаться божественным чудом то открытое Галилеем и мною обстоятельство, что летящий в абсолютной пустоте и бесконечно далеко от всех других тел камень обладает способностью "самостийно" поддерживать в течение бесконечного времени это движение и не допустит даже самого малого отклонения от идеальной (как сказал Евклид в своем замечательном определении, божественной — Euteia gramma — хорошо сделанной, идеальной, совершенной, богами сотворенной линии, одинаковой в каждой своей точке) прямой — и не допустит даже самого малого изменения скорости этого движения. как будто бы этот камень и впрямь — разумное свободное существо. способное контролировать каждую миллисекунду свое перемещение в абсолютно пустом пространстве.
Когда я впервые прочел свой 1-й закон все тому же племяннику моему, весьма смышленому Давиду, тот сразу придумал развеселившее меня возражение:
— Дядюшка Исаак, Бог не допустит того,чтобы этот камень, двигаясь вечно, вырвался и покинул наш Космос. Бог весь Космос в кулаке держит. Весь Космос Бог построил так, что не позволено будет камню двигаться вечно по бесконечной прямой. Землю, Солнце, Юпитер убрать можно, но из Космоса камень удалить не удастся, не проскользнет камень сквозь пальцы Бога. Бог устроит камню космическую мышеловку и заставит камень двигаться по прямой. Ибо не является движение камня в космосе causa sui , и нет у прямолинейного и равномерного движения внутренних потенций сопротивляться Воле Божией, стремящейся удерживать все тела не слишком далеко от Земли. В споре Спинозы и Лейбница, дядюшка Исаак, прав все-таки Спиноза!
Я улыбнулся в душе простодушию мальчика, но ответил ему всерьез, дав прочитать только что написанный мною фрагмент из "Математических начал":
"Такое изящнейшее соединение Солнца, планет и комет не могло произойти иначе, как по намерению и по власти могущественного и премудрого существа. Сей управляет всем как властитель вселенной, Pantokrator... Бог не испытывает воздействия от движущихся тел, движущиеся тела не испытывают сопротивления от вездесущия Божия."
Вместе с тем, славнейший муж де Спиноза, как коллеге и собрату по Республике Ученых, я должен признаться, что сомнения мальчика несколько смутили и меня самого.
Тот, кто захочет через 200-300 лет после выхода моих "Математических начал" взяться за их систематическое опровержение, должен будет начать именно с прояснения вопроса о causasuiальности движения.
Для меня несомненно, что равномерное прямолинейное движение является causa sui, так как способно вечно во времени и бесконечно в пространстве быть причиной себя самого и поддерживать индивидуальную самотождественность — скорость и направление перемещения — не нуждаясь ни в каких внешних причинах или, в моей терминологии — силах.
Но мне, увы, не удалось рассмотреть в качестве causa sui равноускоренное движение.
Напротив, движение с ускорением. как прямолинейное, так и криволинейное, и на Земле, и на небе я полагаю как принужденное, несвободное и для своего исследования, и для своего существования (в мышлении) требующего указания ВНЕШНЕЙ ПРИЧИНЫ, которую я называю СИЛОЙ.
Тем самым натуральная философия у меня как бы распалась на изучение принужденных движений (то есть науку о том, как внешняя причина нарушает ход самодетерминированного движения — и в этой науке я достиг больших успехов) и на познание причин движения (то есть сил самих по себе независимо от тех изменений равномерного прямолинейного движения, которые эти силы причиняют).
В этой науке мои продвижения более чем скромны. И я предполагаю, что само разделение познания на исследование причин самих по себе и на изучение зависимых от них следствий, возможно, логический источник моих затруднений.
Я не буду говорить о сопротивлении воздуха — как известно еще со времен Галилея — эту силу-причину легко удается устранить из исследования опытным путем — когда воздух удален, как например, в бойлевой пустоте, сопротивление прекращается, так что нежнейшее перышко и кусочек золота падают в этой пустоте с одинаковой скоростью. Таковы же условия и в небесных пространствах, которые находятся над земною атмосферою, все тела в этих пространствах должны двигаться по отношению к сопротивлению — совершенно свободно, потому что космическая пустота по природе своей не оказывает движению ни малейшего сопротивления.
Я хочу сказать о СИЛЕ ТЯГОТЕНИЯ как истинной причине ускоренного движения.
Я изъяснил небесные явления и приливы наших морей из основания силы тяготения, но я нигде не указал ПРИЧИНЫ самого тяготения.
Я понимаю, что эта причина ускоренного движения сама происходит от некоторой причины, природа которой мне не ясна.
Тяготение пропорционально количеству твердого вещества, действие силы тяготения распространяется повсюду на огромные расстояния, и убывает пропорционально квадратам расстояний.
Причину же этих свойств силы тяготения я до сих пор не мог вывести из явлений, гипотез же я не измышляю.
Пока довольно того. что тяготение на самом деле существует и действует согласно изложенным мною законам, и вполне достаточно для объяснения всех движений небесных тел и моря.
Я осознаю, что само тяготение остается мною непознанным.
Более того, тяготение вводится мною именно как СИЛА, то есть как недоступная познанию причина явлений, доступных познанию.
Вполне возможным является предположение о логической ошибочности самого введения некоторой идеи ТЯГОТЕНИЯ — сущность которого сама по себе не может быть познана, а может лишь изучаться по своим следствиям — законам неравномерного вынужденного движения.
Вполне возможно, что в натуральной философии кому-то удастся обойтись без понятия ТЯГОТЕНИЯ как непознаваемой СИЛЫ, и тогда, возможно, не только равномерное движение, но и движение ускоренное можно будет рассматривать как causa sui.
Повторю — мне это не удалось.
Что же касается несколько неуклюжих, на мой взгляд, попыток моих собратьев по Республике Ученых — г-на Декарта и г-на Лейбница с наскоку ликвидировать эту трудность, — то я полагаю, что вместо научных теорий тяготения и г-н Декарт, и г-н Лейбниц удовольствовались ненаучным описанием фантазий, о чем, впрочем, мы с г-ном Лейбницем обменялись достаточно нелицеприятными взаимными выпадами в рецензиях и статьях, написанных г-ном Лейбницем, мною и моим издателем, профессором Рожером Котесом.
Вымышленные движения вихрей, созданные в фантазиях г-на Декарта, придумавшего вихревую "теорию" тяготения (тело создает вокруг себя вихрь, то, что мы воспринимаем как тяготение, на самом деле есть движение в этом вихревом потоке, подобно тому. как черная дыра в ванне создает вихрь, затягивающий в себя сопротивляющегося муравья — а нам кажется, что на муравья со стороны этой черной дыры действует сила тяготения) — следует считать именно бесплодными ненаучными фантазиями.
Галилей показал. что отклонение брошенного и движущегося по параболе камня от прямолинейного пути происходит от тяготения камня к Земле — то есть от СКРЫТОЙ причины.
Я беру эту причину как АКСИОМУ — ибо причина самого тяготения неизвестна и никем не найдена.
Г-н Декарт или кто другой волен измышлять другую причину — например, вихревую.
Г-н Декарт мог бы придумать и иную фантазию.
Например, он — или кто-то другой — мог бы нафантазировать, что некоторая особая материя, не постигаемая никакими ощущениями, заполняет пространство вокруг Земли, и что эта материя обладает по природе своей различными, зачастую противоположными, движениями по линиям конических сечений.
После этого наш фантазер под одобрение толпы так объяснит отклонение камня: движущийся камень плавает в этой тончайшей жидкости-материи и, следуя ее течению, не может описывать иного пути, жидкость же движется по линиям конических сечений, следовательно — и камень должен двигаться по линиям конических сечений.
В своей книге я даю критику представлениям г-на Декарта и показываю, что вихревая теория тяготения противоречит нашим астрономическим наблюдениям и является пустой фантазией.
Я показываю также, что фантазия г-на Лейбница о том, что, вопреки моей теории, движение небесных тел определяется не тяготением, а переносом их особой жидкостью, движущейся с этими телами, также противоречит наблюдениям астрономов.
Конечно, эта "эфирная" теория очень притягательна.
Фантазия эфира позволяет отказаться от понятия силы и рассмотреть любое движение как свободно осуществляемое телом перемещение по оптимальной траектории.
Однако мужественная попытка простака Галилея не измышлять фантазийных гипотез, а указать СИЛУ тяготения как СКРЫТУЮ ПРИЧИНУ движений мне кажется более продуктивной, чем фантазии господ Декарта и Лейбница.

Киев, 5 июня 2010.

Конструкция С. Курганова.