Чем чаще думаешь о том, что такое роман, тем меньше понимаешь — настолько неуловимая и многоликая это вещь. Утешает то, что единой и сколько-нибудь устойчивой теории романа до сих пор нет. И это не случайно, это — тоже конститутивный признак самого «объекта», над которым стоит подумать. Но для начала хочется схватиться за чьи-нибудь формулы — и танцевать от них. Вот хотя бы только вчера обнаруженное:
Роман есть жизнь, принявшая форму книги (Новалис).
Что тут сказано? Во-первых — об универсальности: роману как «книге вообще» (чистому феномену письменного высказывания) поставлена в соответствие «жизнь вообще» — без ограничений и предпочтений. Такова, стало быть, содержательная сверхзадача. Но тут и другое: жизнь как бы сама собой «принимает форму книги», непосредственно творит книгу из себя (или — в себе, не выходя за свои пределы?..). Романист тогда только вторично «записывает за жизнью» ее собственный текст… «Книга жизни», сама жизнь как книга — одна из ключевых, упорно повторяющихся метафор Нового времени. Но тогда роман — «книга о книге», речь о речи, причем — в отличие от прочей «литературы» — обо всей и о всяческой речи; он — потенциально, в принципе — включает в себя все устные и письменные речевые жанры…
И было еще когда-то определение, не очень понятное для меня: реализм (а где реализм, как не в романе?..) — «описание жизни в формах самой жизни». Это еще раз оборачивает и «парадоксализует» афоризм Новалиса. Литература как «жизнь в формах жизни», жизнь о жизни (ср. у Хайдеггера: «бытие о бытии»; у Бахтина «выразительное и говорящее бытие») — я это могу понять опять только так: «жизнь как таковая», реальность, сосредоточивает- сгущает себя в жизни речи — речи всех, объемлющей все.
Ну, а что же все-таки значит «форма жизни» в контексте Нового времени — эпохи появления подлинного романа? Прежде всего — самое простое: жизнь имеет форму только как жизнь человеческая, центрированная вокруг человека. Человека вообще и человека этого, «Я-здесь-и-сейчас». Как это ни банально для нас, для предшествующих культурных эпох это не так, и только мыслитель Нового времени — Паскаль — мог сказать, что человека по большому счету всегда интересует только человек. Прочее — «окружение» или «кругозор», это откуда посмотреть (Бахтин, «Автор и герой…»). Эта ренессансная «корперниканская революция», это новое устройство картины бытия в то же время означает, что впервые возникает личность. Но возникает не в том смысле, что до сих пор не было такой штуки, а теперь вот будет. Нет, возникает некая установка на то, чтобы «быть в центре» и быть самому, это не дано, а задано и все время должно (? — свободно должно…) возникать из себя. И вот еще до декартовского «Я», спинозовской причины самое себя, лейбницевской монады эта драма изначального и вечно повторяющегося рождения личности дана в страшно сгущенной, загадочной форме в «Гамлете». И отныне говорить о жизни, строить ее образ — значит раскрывать, разворачивать эту загадочную перипетию, отвечать на вопрос: как возможна личность?
И вот об этой личности Нового времени — еще одна цитата:
…Каждый человек, который образован и образовывает себя, в душе своей хранит роман. Но вовсе не нужно, чтобы он высказал его и написал. (Ф. Шлегель).
Почти буквально библеровская мысль, но присмотримся: речь 1) об образованном человеке (идея образования как всеобщего определения личности в Новое время и особенно для Просвещения, когда написаны эти слова) и 2) о человеке, «образовывающем себя» — это, я думаю, уже в более глубоком, коренном смысле «второго рождения». Роман — как литературная форма и как, уже по Шлегелю, форма бытия «души» всякого человека — есть неизбежный, естественный конкретно-всеобщий способ самоосуществления личности. Личности как проблемы.
И значит, роман «в чистом виде» не может не быть моноцентричным: история одного человека, индивида должна собрать вокруг себя и вобрать в себя все, что существенно для понимания-осуществления ее бытия-загадки. Индивидуальная судьба как образ всеобщности — и «все и вся» вокруг него как факторы его жизни. И взята она должна быть как целое, обозрима вперед и назад, и освещена отовсюду… И это уже о том, что значит «форма книги», о ее устройстве — о том, как и почему роман универсален, свободен, всегда в становлении…
- Войдите, чтобы оставлять комментарии