Остается сказать о росте, чем он отличается от возникновения и качественного изменения и как растет каждое растущее и убывает любое убывающее.
Сначала следует рассмотреть, только ли в том они отличны друг от друга, что имеет прямое отношение [к делу]. Например, только ли в том, что изменение одного в другое (как, например, из сущности в возможности в сущность в действительности) есть возникновение, тогда как изменение в отношении величины есть рост и убыль, а то, что касается свойства,— качественное изменениё Происходит ли в обоих [последних] случаях изменение того, что существует в возможности, в то, что существует в действительности, или неодинаков способ изменения? Ведь очевидно, что изменяющееся в качестве, равно как и «возникающее», не обязательно меняет свое место, тогда как растущее и убывающее меняют его, хотя иначе, чем перемещающееся. Ведь перемещающееся все целиком меняет место, а растущее — так, как подвергаемое ковке: само оно остается на месте, а части меняют место, но не так, как части шара. В шаре целое неизменно, части же меняют свое место, части же растущего занимают все большее место, части убывающего — все меньшее.
Ясно, что изменения возникающего, изменяющего качество и растущего отличаются друг от друга не только тем, что именно претерпевает в них изменение,, но и тем, как это происходит. А как надо себе представлять область изменения при росте и убылй Рост и убыль, надо полагать, касаются величины. Так вот, возникает ли тело и величина из того, что в возможности есть величина и тело, а в действительности бестелесно и лишено величины? Так как понять это можно двояко, то как именно происходит рост? Из материи ли, существующей сама по себе, или [материи], содержащейся в другом телё Или ни то, ни другое невозможно? Ведь отдельно существующая материя или совсем не займет места, или будет подобна точке, пустоте, не воспринимаемому чувствами телу. Однако первое недопустимо, а во втором случае [материя] неизбежно заключена в чем-то. Ведь возникающее из нее всегда будет находиться где-то, поэтому и она [существует где-то] либо сама по себе, либо как привходящее свойство. Если же [материя] находится в чем-то и все же так отделена от него, что она не есть часть его ни сама по себе, ни как привходящее свойство, то в этом случае получится много несообразностей. Я имею в виду, например, если воздух возникает из воды, то не оттого, что вода изменяется, а потому, что материя воздуха находится в воде, как в сосуде. Ведь ничто не мешает материям быть бесконечными [по числу], а потому и возникать в действительности. Но еще не очевидно, что воздух именно так возникает из воды, что он выходит, а [вода] остается.
Лучше поэтому признать, что материя во всех случаях неотделима [от тела], что она одна и та же и едина по числу, по определению же не едина. По тем же самым причинам нельзя полагать, что материя тела — это точки или линии. Материя — это то, точки и линии чего суть границы; она никогда не может быть без свойств и без формы.
Итак, существует полное возникновение одного из другого, как мы уже определили в других местах23, и под действием чего-то существующего в действительности— одного вида, или однородного (например, огонь — от огня, человек — от человека), т. е. чего-то действительного24. Твердое же не возникает от твердого. И так как имеется и материя телесной сущности, но уже для определенного [тела] (ведь общего тела не существует), то она же есть материя и величины и свойства, отделимая мысленно, но не в пространстве, если не считать, что и свойства отделимы.
Из рассмотрения этих трудностей становится очевидным, что рост не есть изменение из существующей в возможности величины, но не существующей в действительности. Ведь иначе пустота была бы отделима, а это невозможно, как мы уже сказали раньше 25. Далее, подобное изменение свойственно не росту, а возникновению. Ведь рост — это увеличение имеющейся величины, а убыль — это уменьшение (поэтому растущее должно уже иметь какую-то величину), так что рост не должен рассматриваться как величина, [ставшая] действительностью из непротяженной материи, иначе это было бы скорее возникновение тела, чем рост.
Нужно еще раз, как бы ведя исследование с начала, рассмотреть, каковы те рост и убыль, причины которых мы исследуем.
Очевидно, что [при росте] увеличивается любая часть растущего, а при убыли — уменьшается; и при прибавлении чего-то происходит рост, а при убавлении — убыль. Так вот, рост необходимо происходит от [добавления] либо чего-то бестелесного, либо тела. Если это от добавления бестелесного, то тогда пустота существует отдельно, но материя величины не может существовать отдельно, как уже сказано раньше. А если от добавления тела, то тогда будут два тела в одном и том же месте — растущее и вызывающее рост. Но и это невозможно.
Однако нельзя сказать, что рост или убыль происходит тем же путем, каким воздух возникает из воды. Ведь в этом случае объем стал больше, но это не рост, а возникновение того, во что произошло изменение, и уничтожение противоположного. Это не рост ни того, ни другого, разве что обоим, возникающему и уничтожающемуся, присуще нечто общее, например тело. Но ни вода не увеличилась, ни воздух, а одно исчезло, а другое возникло. А если что возросло, так это тело. Но и это невозможно. Ведь, по нашему рассуждению, растущее и убывающее должны сохранять то, что им присуще. Речь идет о трех вещах: во-первых, любая часть растущей величины становится больше, например если это плоть, то увеличивается любая часть плоти; во-вторых, происходит прибавление чего-то; в-третьих, растущее остается и сохраняется. А при простом возникновении или уничтожении оно не остается, при качественном же изменении, или росте, или убыли растущее или изменяющееся в качестве остается одним и тем же. Не остается одним и тем же во втором случае свойство, а в первом — величина. Если же ростом будет сказанное [возникновение воздуха из воды], то рост будет возможен без какого-либо прибавления и без чего-либо сохраняющегося, убыль — без какого-либо убавления, и при этом растущее может не остаться [самим собой]. Но эта [особенность] сохраняется, так как рост его предполагает.
Может вызвать затруднение и такой вопрос: что такое растущеё Есть ли это то, к чему что-то прибавляется? Например, если [у человека] растет голень, то становится больше она, а не пища, благодаря которой она растет. Почему же не увеличились и то и другоё Ведь больше стало и то, что прибавлено, и то, к чему оно прибавлено, так же как когда смешивают вино с водой, ведь и того и другого одинаково становится больше. Не потому ли, что сущность одного остается, а другого — нет, как, например, пищи. Ведь и там, [где смешивают], говорится о том, что [увеличивается] в смеси, например о вине, ведь как целое эта смесь действует как вино, а не как вода. Подобным образом происходит и качественное изменение: если плоть изменяется в качестве, то она остается плотью и ее сущность сохраняется; а приобретается одно из существенных свойств, которого раньше не было, то это качественное изменение. А то, с помощью чего нечто изменяется в качестве, иногда претерпевает что-либо, а иногда и нет. Вызывающее качественное изменение и начало движения [находится] в том, что растет и изменяется в качестве. Ведь в них заключено движущее, поскольку увеличиваться может и [пища], вошедшая внутрь, и тело, вкусившее ее, если, например, пища становится ветром. Однако после этого она уничтожается, и не в ней находится движущее.
Мы уже поставили достаточно вопросов, теперь на- , до попытаться найти решение трудности [в целом]. Остается в силе утверждение, что если растущее сохраняется и растет оттого, что [к нему] что-то прибавляется, то это рост, а если убавляется — то это убыль; далее — что любой воспринимаемый чувствами признак [при этом] становится больше или меньше; и то, что тело не есть нечто пустое, что две величины не могут одновременно находиться в одном и том же месте и что рост не происходит от [прибавления] чего-то бестелесного.
Постигнуть причину этого можно после [следующего] разграничения, во-первых, что неподобочастные [тела] растут оттого, что растут подобочастные (ведь каждое [тело] состоит из них), и, во-вторых, что плоть, кость и любая из подобных частей двойственна, как и все прочие, имеющие в материи свою форму. Ведь материя, как и форма, называется плотью или костью.
Можно допустить, что при добавлении чего-то форма возрастает в любой своей части, материя же не [возрастает]. Рассуждать здесь надо так же, как если бы кто мерил воду одной и той же мерой: ведь здесь все время возникает новое и новое. Так растет и материя плоти: не к любой ее части добавляется [новое], но одно исчезает, а другое присоединяется, фигура же и форма [возрастают] в любой своей части. А что рост происходит соразмерно, это особенно ясно, когда речь идет о неподобочастных, например о руке. Отличие материи от формы здесь более очевидно, чем когда речь идет о плоти и подобочастных. Поэтому и о мертвеце мы думаем, что он есть скорее плоть и кость, чем рука или предплечье. Поэтому в одном смысле растет любая часть плоти, а в другом нет. В отношении формы имеет место присоединение к любой части, в отношении же материи нет. Целое, однако, становится больше, если присоединилось нечто, что называется пищей и противоположно плоти, и если оно изменилось в ту же форму, [какую имеет плоть], например если влажное прибавлено к сухому и после присоединения изменилось в сухое. Ведь в одном смысле подобное растет за счет подобного, а в другом — неподобное за счет неподобного.
Можно также задать такой вопрос: каким должно быть то, за счет чего [вещи] растут? Ясно, что в возможности это то, что растет, например если речь идет о плоти, то в возможности это плоть, а в действительности — другое. Погибнув, это другое стало плотью, однако не оно само по себе становится плотью, но то, что растет благодаря ему, иначе было бы возникновение, а не рост. Какое же воздействие привело к росту? Не смешение ли, наподобие того, как при добавлении воды к вину последнее в состоянии превратить смесь в вино? И как огонь, охвативший горючее, так и способствующее росту в растущем, т. е. в том, что в действительности есть плоть, сделало плоть существующей в действительности после присоединения того, что есть плоть в возможности. Стало быть, [присоединяемое] должно быть вместе [с растущим], ибо если они обособлены, то было бы возникновение. Ведь таким путем можно произвести огонь, подложив в уже имеющийся [огонь] дрова. И в этом случае имеется рост, а когда загораются [впервые] сами дрова, то это возникновение [огня].
Не возникает количество вообще, как не возникает живое существо, которое не было бы ни человеком, ни каким-то другим отдельным существом. А что здесь [в возникновении] живое существо вообще, то там [в росте] количество вообще. Растут же плоть, кость, рука и их подобочастные. Путем присоединения определенного количества чего-то, а не такого-то количества плоти. Поскольку [пища] есть в возможности и то и другое, например столько-то плоти, постольку она и вызывает рост. Ведь и количество и плоть должны возникнуть. А поскольку она только плоть [в возможности], она питает. Этим так отличается по своему определению питание от роста. Поэтому [животное] питается, пока оно остается живым, даже если оно и уменьшается, но растет оно не всегда. Питание — это то же самое, что рост, но бытие их разное. Ведь поскольку прибавляемое есть в возможности столько-то плоти, постольку оно способствует росту плоти, а если оно есть в возможности только плоть, то это питание. Такая форма без материи есть некая сила, которая находится в материи, подобно [какому-то] протоку. Когда же присоединяется какая-либо материя, которая в возможности есть [такой] проток и при этом обладает в возможности количеством, то эти протоки увеличатся. Если же [форма] больше уже не обладает силой действия, то (подобно воде, которая, будучи добавляемой к вину, делает его водянистым и в конце концов превращает в воду) происходит уменьшение количества, хотя форма сохраняется.
______________
23 «Метафизика» VII 7; «Физика» I 7. — 398.
24 Термин «действительность» (энтелехия) употребляется в данном случае как синоним формы. — 398.
25 «Физика» IV 6—9, где обсуждается проблема пустоты. — 398.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии