Разумеется, историк с осторожностью произносит имя Гомера он не может говорить просто о «гомеровской эпохе»: Илиада и Одиссея для него — источники, сложные по составу, и его анализ по возможности должен учитывать как наследие древней легендарной и поэтической традиции, так и собственный вклад поэта, необходимо также отличать основной состав произведения от переработок, интерполяций, связующих эпизодов, выделяемых филологами.
Можно считать общепризнанным (в той мере, в какой достижимо согласие по набившему оскомину вопросу 2), что наш текст— видимо, тот самый, который Гиппарх в царствование своего отца Писистрата (ум. 528/7) привез из Ионии в Афины, где этот текст был официально принят для состязания рапсодов на Панафинейских играх 3, — существовал как таковой уже с VII века. Исходя из этой даты, можно заключить приблизительно, что время создания основных песней Илиады (Одиссея на поколение или два моложе) не может быть много позднее середины VIII века 4. Если считать, что этот текст — творение одного поэта, реального Гомера, а не плод коллективных усилий нескольких поколений поэтов, то предварительно должна была сложиться целая весьма развитая традиция, каковую предполагают гомеровский язык, стиль и легенды; на это не могло уйти менее века. Это возвращает нас, после стольких датировок, предполагавшихся в древности 5 и в Новое время, к той, на которой остановился Геродот, — по его мнению, Гомер (и Гесиод) жили «за четыреста лет до меня, не более» 6, то есть около 850 года.
Однако мало приблизительно датировать эпос 850—750 годами, нужно еще определить его ценность как источника 7. Не следует забывать, что Гомер был поэтом, а не историком. К тому же он дает полную волю своему творческому воображению: ведь его задача — не реалистические картины нравов, а воспевание героических деяний, отнесенных в далекое и чудесное прошлое, когда не только боги, но и животные говорили (вспомним Ксанфа, одного из коней Ахилла, который обращается к хозяину с пророческими словами 8, подобно коню Роланда в Petit Roi de Galice); не стоит преувеличивать «наивность» и «простоту» этого произведения, за которым стоит весьма зрелый опыт. Но Гомер — не Флобер и не Леконт де Лилль, одержимый стремлением к археологической точности: его представление о героической эпохе неоднородно, в нем накладываются друг на друга воспоминания, накопленные за целое тысячелетие истории (некоторые детали восходят, минуя микенские наслоения, к прекрасным дням минойского величия — например, когда Илиада 9 описывает танцы кносской молодежи и акробатические упражнения в «театре» (χορός) Дедала, на самом деле уничтоженном катастрофой 1400 года).
Однако, как бы ни изобиловало анахронизмами это представление, большею частью своих деталей оно обязано, очевидно, пусть не самой современной «Гомеру» эпохе (аристократическому периоду ионийских городов), но непосредственно предшествовавшей — тем средним векам, которые последовали за дорийским вторжением (1180—1100). Действуя осторожно, тщательно удаляя более древние примеси и более поздние наслоения, можно попытаться использовать Гомера как источник по истории этих темных веков. Однако и в первозданном своем виде, то есть как поэтическое творение, гомеровский эпос сам по себе является предметом истории — так сильно созданный им образ «века героев» (еще раз подчеркнем: в какой-то своей части это не более чем плод воображения) повлиял на греческий народ, на античный мир, получивший его, словно бы в дар, у колыбели своей истории.
_______________
2 Мы теперь располагаем богатейшим и совершенным путеводителем в виде коллективного сборника, опубликованного под руководством А. J. В. Wace & F. Η. Strubbings, Α Companion to Homer, London, 1962; однако нужно им пользоваться с осторожностью, как покажет примечание 6. Может быть, предпочтительнее замечательный синтез, созданный G. S. Kirk'oM, The Songs of Homer, Cambridge, 1962. Французский читатель не должен отказываться от того, чтобы для начала перечитать Р. Mazon'a, Introduction ά l'Iliade, Paris, 1942; труд информативный, разумный и — признаюсь — особенно приятный после «оргии конъектур» романтической учености, прежде всего немецкой, чьим любопытным памятником до сих пор остается Odyssee V. Berard'a, Paris, 1924.
3 Настоящее состояние гомеровского вопроса: Р. Vidal-Naquet пишет в Annales S. Ε. С, 1963, стр. 706: «Выводы, принятые здесь (J. А. Davidson, в Α Companion to Homer, стр. 259) о дате написания поэмы: конец VIII века для Илиады, начало VII для Одиссеи, даже если счесть их несколько запоздалыми, соответствуют установившемуся консенсусу». В филологии невозможен consensus omnium : всегда будут существовать смелые умы, которые предложат рискованные гипотезы, эквивалент того, что химики называют «опытом ради очевидности», но не следует ни принимать их надолго, ни тратить много времени на их опровержение.
4 Я следую за П. Мазоном, Introduction ά l'Iliade, стр. 266, и привожу его.
5 Древние колебались в определении этой даты от 1159 года до P. X. (Гелланик) и до 686 года (Теопомп): Pauly-Wissowa, VIII, с. 2207-2210, Homeros.
6 Историческая ценность свидетельства Гомера: читатель найдет по этому quaestio vexata прекрасное разрешение, осуществленное с безупречной критической строгостью, в очень информативной и тщательной статье Р. Vidal-Naquet, Homere et le monde mycenien, ά propos d'un livre recent (речь идет о работе A. J. В. Wace & F. Η. Strubbings) et d'une polemique ancienne, опубликованной в Annaks S. E. C, 1963, стр. 703—719; автор не без основания упрекает соавторов Companion в том, что они видят в поэмах Гомера зеркало микенской эпохи: «Такое видение напоминает мифологию!» О состоянии полемики до сего момента см. H.Jean-maire, Couroi et Couretes, essai sur VEducation spartiate et sur les Rites d"adolescence dans l'Antiquite hellenique, Travaux et Memoires de l'Universi-tedeLille, № 21, Lille, 1939, стр. 12, прим. 1.
7 Гомеровское рыцарство: я здесь принимаю выводы одноименной первой главы приведенной диссертации Н. Jeanmaire, Couroi et Couretes, стр. 11—111.
8 Спорт в гомеровских досугах: ср. также В 773—775 (воины Ахилла, отдыхая в свободную минуту, развлекаются метанием диска, копья и стрельбой из лука).
9 Состязание в красноречии? Если по крайней мере принять (я бы не торопился это сделать) интерпретацию Н. Jeanmaire, понимающего в прямом смысле слова О 283—284, где поэт говорит о Фоанте:
άγορη δέ έ παΰροι Αχαιών νίκων, όππότε κούροι έρίσσειαν περι μύθων, «и на агоре лишь немногие ахейцы брали над ним верх, когда юноши оспаривали первенство в речах», а не «обсуждали мнения в собрании» (ор. cit. стр. 42).
- Войдите, чтобы оставлять комментарии