Диалектика

Говорят31, что Протагор был первым, кто учил, что по всякому вопросу всегда может быть доказано как «за», так и «против». «Антилогия» была фундаментом всего его преподавания. От его Противоречий до нас дошла лишь знаменитая первая фраза, приведенная выше32, но мы можем судить об этом сочинении по сборнику Двойных речей, Δισσοΐ λόγοι, монотонному перечню противоположных мнений, сгруппированных попарно, который был составлен около 400 года кем-то из его учеников.
Таков важнейший аспект софистического образования: наука побеждать во всяком мыслимом споре. Протагор заимствует у Зенона Элейского его методы спора и его строгую диалектику, лишая их, однако, присущей им у Зенона глубокой серьезности. Он оставляет лишь каркас, чистую форму и, систематически ее используя, извлекает из этого принципы «эристики», то есть метода спора, нацеленного на то, чтобы сбить, запутать противника, каков бы он ни был, отправляясь при этом от признанных последним допущений.
Облака Аристофана и История Фукидида являются— по-разному, но одинаково ярко — свидетельствами того потрясающего впечатления, которое произвело на современников такое обучение, столь дерзкое по своему циническому прагматизму, столь удивительное по своей результативности. Его историческое значение трудно переоценить: традиция, начатая Протагором, объясняет ту диалектическую доминанту, которая будет отныне характеризовать — как в их достоинствах, так и в недостатках— греческую философию, науку, культуру; и то, порою неумеренное, применение, которое нашел в античности спор, понимаемый как метод познания или верификации, доверие, легко преступающее разумные границы, засвидетельствованное по отношению к нему, а равно и ту виртуозность, которая тогда была достигнута в данной области: все это — наследие софистов.
Последние не удовольствовались тем, что заимствовали у элеатов свой инструментарий: они много сделали для его усовершенствования, для оттачивания диалектического метода, для уяснения его логического устройства. Конечно, в этом развитии были и издержки: в софистическом арсенале попадалось не только честное оружие. Поскольку для них цель оправдывает средства, они используют все, что помогает достичь нужного результата: их эристика, будучи всего лишь практическим искусством спора, употребляет почти безразлично как рациональную аргументацию, действительно неотразимую, так и тактические уловки, которые иногда (мы ведь на родине Одиссея) могут быть весьма коварными. Рассуждение в собственном смысле уступает место отважным паралогизмам, которые их слушатели, еще наивные и неискушенные, не умеют отличать от логически неопровержимых, хотя и столь же парадоксальных, аргументов какого-нибудь Зенона. Понадобится Аристотель, чтобы научить отличать незаконные «софизмы» от верно выведенных заключений. У софистов отбор еще не произведен, но Топика и Софистические опровержения в Органоне будут лишь классификацией, приведением в порядок изобильного материала, который, по большей части, восходит к Протагору и его коллегам.
_______________