3.

Те же самые причины обусловливают и то, что одни дети похожи на родителей, другие – непохожи; одни похожи на отца, другие – на мать, или всем телом, или {767b} отдельными частями; и почему больше похожи на них, а не на предков, и больше на предков, чем на первых встречных, и почему мальчики больше похожи на отца, а девочки – на мать; некоторые же не похожи ни на кого из ровных, а имеют вообще человеческий облик; наконец, бывают и такие, которые не имеют даже сходства с человеком, а представляют из себя уродов: ведь не похожий на родителей является уже в известной степени уродом, так как в этом случае природа некоторым образом вышла за пределы рода. Начало всему этому полагает то, что рождается самка, а не самец. Но самка – необходима по своей природе, ибо род раздельнополых животных должен сохраняться. А так как возможны случаи, когда самец не получает преобладания, будь-то по молодости, или по старости, или по какой-нибудь другой подобной причине, то у животных необходимо должны рождаться самки. Возникновение же уродов не является необходимостью с точки зрения "ради чего" и целепричины, но как случайное совпадение (акцидентально) оно необходимо, так как начало его надо брать отсюда.¹³² Когда выделенное семя самца легко переваривается в месячных, тогда движение, присущее самцу, дает форму по своему образу. Безразлично, говорить ли "семенная влага" или "движение, вызывающее рост", а также: "вызывающее рост" или "изначально образующее", ибо все это одинаково выражает движение. Следовательно, если оно возьмет верх, оно произведет самца, а не самку, и притом похожего на родителя; если же – нет, то недостаток проявится в той потенции, в отношении которой он не взял верха. Я говорю о каждой из потенций в таком смысле. Порождающее есть не только самец, но и определенный самец, например, Кориск или Сократ, и не только Кориск, но и человек, и таким именно образом одно, как более близкое, другое, как более далекое, присуще родителю, поскольку он является порождающим, а не по совпадению (акцидентально), например, если он грамматик или чей-нибудь сосед.¹³³ В деле порождения всегда имеет больше силы собственное и частное. Ведь Кориск – и человек, и животное, но к нему собственно ближе человек, чем животное. В порождении же принимает участие и частное, и родовое, но частное – в большей степени, ибо оно есть сущность: ведь возникающее хотя и возникает с известного рода качествами, но является этим именно предметом, а это есть сущность. Поэтому в семени имеются движения, исходящие от всех этих возможностей в потенции – также и от предков, но из отдельных лиц, – больше всего от более близкого, – я разумею под отдельным лицом Кориска и {768а} Сократа. А так как все изменяется не во что придется, а в свою противоположность, то и в процессе возникновения то, что не осилено, должно измениться и стать противоположностью в том отношении, в каком нерождающее и движущее не могло взять верх. Таким образом, поскольку дело идет о самце, возникает самка; поскольку о Кориске или Сократе, он становится похожие на отца, а на мать, ибо как вообще отцу противоположна мать, так и данному родителю – данная родительница. Также обстоит дело со следующими по порядку возможностями, так как всегда изменение скорее происходит в следующего предка и с отцовской, и с материнской стороны. Одни из движений существуют в возможности, другие – в действительности; в действительности – движения порождающего и общей формы, например, человека и животного; в возможности – самки и предков. Таким образом, изменяющееся переходит в противоположное, а движения вызывающие образование, переходят в ближайшие, например, если движение родителя ослабеет в малейшей степени, оно переходит в движение его отца, затем в движение деда; таким же образом [как у самцов, так и у самок] движение родительницы переходит в движение ее матери, а если не в него, то в бабушкино; то же относится и к дальнейшим предкам. Чаще всего порождающий побеждает или побеждается, как мужчина и отец вместе, ибо разница между тем и другим настолько мала, что нетрудно произойти и тому, и другому (ведь Сократ по батюшке такой-то). Поэтому, в большинстве случаев мальчик похож на отца, девочка – на мать, так как уклонение в обоих направлениях происходит одновременно, и мужскому полу противоположен женский пол, а отцу – мать; и самое изменение выражается в переходе в противоположное. Если движение, исходящее от мужчины, возьмет верх, а от Сократа – не возьмет, или наоборот, тогда получится мальчик, похожий на отца, или девочка, похожая на мать. Если же движения ослабеют, причем мужское движение останется, а движение Сократа, изменится в движение его отца, возникнет мальчик, похожий на деда или на кого-нибудь из других более отдаленных предков; на этом же основании, если мужское движение будет осилено, возникнет девочка, притом – похожая больше всего на мать, а в случае ослабления движения матери возникнет сходство с бабушкой или с кем-нибудь из предков выше, согласно {768b} тому же расчету. То же относится и к частям: ведь некоторые части схожи с отцовскими, другие – с материнскими, ибо и движения, идущие от частей, одни – актуальны, другие – потенциальны, как не раз уже было сказано. Вообще следует принять три предположения: первое, только что указанное, а именно, что имеются движения, одни – актуальные, другие – потенциальные; два других: что побежденное изменяется в противоположное, а ослабленное – в следующие за ним движения, причем менее ослабленное – в ближайшее, а сильнее ослабленное – в более отдаленное. Под конец они так нарушаются, что ребенок не похож уже ни на кого из близких родных, а остается только общее, что он человек. Причина – та, что общее сопровождает все частные явления: вообще существует человек, а Сократ отец и мать (кто бы она ни была) существуют как отдельные лица. Причиной же ослабления движений является то обстоятельство, что действующее испытывает одновременно воздействие от страдающего, например, режущее, притупляется тем, что подвергается резанию; нагревающее охлаждается нагреваемым и вообще движущее, за исключением первого двигателя, испытывает обратное движение, например, толкающее получает обратный толчок и давящее встречает противодавление. Иногда же вообще страдание превышает действие, и нагревающее оказывается охлажденным, а охлаждающее – нагретым, в одних случаях не производя никакого действия, в других – меньшее, чем само испытало. Об этом сказано в рассуждениях "О действии и страдании", именно, каким из существующих вещей присущи действие и страдание.¹³⁴ Страдающее изменяется, но не побеждается или вследствие недостаточной силы варящего и движущего начала, или вследствие большого количества варимого и приводимого в движение. Осилив в одном месте, не осилив в другом, она делает образующееся полиморфным, что, например, происходит у атлетов вследствие многоедения. Когда вследствие большого количества пищи природа не в состоянии овладеть ею настолько, чтобы производить пропорциональное увеличение и оставлять ту же форму, то части изменяют свой вид, иногда даже до такой степени, что совсем перестают походить на прежние. Нечто подобное этому вызывает и болезнь, называемая сатириазисом; при ней, вследствие катаррального истечения (ревмы) или несваренной {769а} пневмы, проникающих в лицо, последнее приобретает вид звериного или становится похожим на сатира.¹³⁵ Итак, в силу каких причин возникают самцы и самки, в одних случаях похожие на родителей: самки – на самок, самцы – на самцов, в других – наоборот: самки – на отца, самцы – на мать, и вообще одни – похожие на предков, другие – ни на кого не похожие, и это как в отношении всего тела, так и отдельных частей, – все это установлено. Некоторые физиологи высказали и другие предположения о том, почему дети бывают похожи и непохожи на родителей. Они приводят причины двоякого рода. Некоторые утверждают, что от кого из родителей исходит больше семени, на того ребенок больше и похож, как всем телом, так и отдельными частями, так как семя отходит от каждой части; если же от каждого родителя отойдет поровну, ребенок ни на того, ни на другого похож не будет. Но если это предположение ложно, и не от всего отходит семя, ясно, что оно не будет причиной сходства или несходства. Далее, они не могут объяснить, каким образом девочка походит на отца, а мальчик на мать. Те, которые указывают причину возникновения женского и мужского пола такую же, как Эмпедокл и Демокрит, говорят невозможное в другом отношении, - а те, которые объясняют это возникновение большим или меньшим количеством семени, отходящего от самца и самки, не могут показать, каким образом девочка будет похожа на отца, мальчик на мать: ведь одновременно отхождение большего количества от обоих немыслимо. Кроме того, по какой причине ребенок будет похож на предков, как это часто бывает, да еще отдаленных? Ведь от них не отошло никакого семени. Но о сходстве и о прочем гораздо лучше говорят те, которые объясняют его еще другим, остающимся способом. Некоторые, ведь, утверждают, что семенная влага, будучи единой, является как бы "панспермией" многих семенных влаг. Представим,, что кто-нибудь примешал много соков к одной жидкости, а затем брал их оттуда и мог бы брать не поровну от каждого, а иногда – больше такого, иногда – такого; иногда этого взять, другого – совсем не брать: то же самое происходит и с семенной жидкостью, смешанной из многих: от какого родителя внедрится больше, на того ребенок и будет похож по виду. Хотя это учение не ясно и во многом фантастично, невозможно, однако, изложить {769b} его и лучше; именно, что панспермия, о которой идет здесь речь, существует не в действительности*, а в возможности; в первом случае это учение – немыслимо, во втором – мыслимо. Нелегко также, исходя из единственной причины, указать причины всего прочего и как возникает мужской и женский пол, и почему девочки часто похожи на отца, а мальчики – на мать, а также сходство с предками; далее, по какой причине иногда человек не похож ни на кого из предков, иногда же в своем уклонении заходит так далеко, что кажется уже не человеком, а каким-то зверем, – и это называется тогда уродством. Следуя порядку изложения, надо указать причины этого явления. Конечным исходом истощения движений, не могущих овладеть материей, является самое общее, а это есть животное. Рассказывают о ребенке, родившемся с головой барака или быка, и о других животных: о теленке с головой мальчика и об овце с бычачьей головой. Все это возможно было бы в силу указанных ранее причин, но в действительности ничего такого, о чем рассказывают, нет: имеется только подобие: оно имеет место и без уродства. Поэтому иногда в шутку сравнивают некрасивых людей с козой, раздувающей огонь, то с бодающейся овцой. А какой-то физиономист свел всех таких к двум или трем обличьям животных, и его речам нередко верили. Невозможность такого уродства, чтобы одно животное было заключено в другом, доказывается продолжительностью беременности, весьма различной у человека, овцы, собаки и коровы: каждое животное может возникнуть только в течение свойственного ему срока. Итак, одни называются уродами в – вышеуказанном значении; другие вследствие множественности частей: многоногие и многоголовые. Очень близко подходят друг к другу и в известном отношении схожи рассуждения о причинах уродств, с одной стороны, и увечий животных" с другой, ибо и уродство есть известного рода увечье.
___________
¹³² В «Физике» Аристотель относит уродства к ошибкам природы:
«Ошибки бывают и в произведениях искусства; неправильно написал грамматик, неправильно врач составил лекарство; отсюда ясно, что они могут быть и в произведениях природы. Если существуют некоторые произведения искусства, в которых «ради чего» достигается правильно, а в ошибочных «ради чего» намечается, но не достигается, то (нее самое имеется и в произведениях природы, и уродства суть ошибки в отношении такого же «ради чего», и в первоначальном возникновении животных, если быкорожденные (Аристотель имеет в виду первые неудачные создания природы по учению Эмпедокла) не были способны дойти до какого-нибудь конечного предела и цели, то это произошло, вероятно, вследствие повреждения какого-нибудь начала, как ныне бывает, т, е. семени» (II, 8, 99b).
¹³³ В книге «Категории», которая одержит в себе основные грамматическо-логические определения слов (высказываний) и которая является пропедевтикой всей философии, Аристотель различает прежде всего ουσία— предмет в себе, существо, сущность (субстанцию по терминологии схоластиков) и то что с ним может происходить «по случайному совпадению» — το σνμβεβηκος (акциденцию); последнее не является необходимостью или происходящим «в большинстве случаев». Субстанция есть то, о чем высказывается что-нибудь, т. е. подлежащее, и сказуемым быть не может. Кориск и Сократ — постоянные примеры в школьных логических упражнениях для обозначения индивидуального существа.
¹³⁴ «О действии и страдании» — книги под таким названием не сохранилось; вкратце об этом говорится в «Метафизике», V, 30
¹³⁵ Сатириазис (σατυριάν) — болезнь которая делала больного похожим на сатира. Так назывались мифологические существа, находившиеся в свите Вакха; их изображали с козлиными ногами, маленькими рожками, с уродливым, похотливым и насмешливым лицом. Болезнь выражалась, во-первых, в чрезвычайном, длительном половом возбуждении, которое приводило к воспалительному состоянию половых частей (в этом значении название Satyriasis употребляется и теперь) и, во-вторых, в образовании опухолей и шишек на лице, о чем говорит Аристотель; иногда сатириазом называли опухоли околоушных желез («Афоризмы» Гиппократа, III, 26).