4.

Но здесь перед нами встает задача расчленения и анализа. Что же худого, казалось бы, в том, что первичное принимается за основное? Ведь первичное и есть в действительности основное. Основу образуют низшие, элементарные, примитивные функции, а высшие являются чем-то производным, вторичным, даже третичным.
Все это так. И поскольку идея Бюлера заключается именно в этом, он, бесспорно, прав. Но анализ вскрывает другое за этой правотой. Тот, кто не ограничивается этим, а пытается свести к первичной основе все развитие в целом и тем самым придать абсолютное значение первичным формам, тот игнорирует объективную диалектику развития, в процессе которого возникают на первичной основе новые и новые, качественно не сводимые к ней образования, тот игнорирует диалектический метод научного познания как единственный адекватный способ раскрытия объективной диалектики развития.
Но антидиалектичность — как уже сказано — и есть основной порок всей системы Бюлера. В этом корень всех его ошибок. «Природа не делает скачков, развитие всегда происходит постепенно» — это антидиалектическое правило Бюлер формулирует именно в связи с проблемой поведения животных и человека. Скачок от биологии к истории для него не существует и, следовательно, для него не существует скачка от биологической к исторической эволюции поведения, основного скачка при переходе от зоопсихологии к психологии человека. Как и вся европейская психология ребенка, теория Бюлера пытается обойти социальное в проблеме человека. Это центральная идея, узел всех его теоретических линий: антидиалектическое понимание психологического развития. В понимании филогенеза, как и в понимании онтогенеза, эта установка ведет к заблуждениям. Из них главнейшее: все виды и типы развития смешиваются воедино, по существу механически отождествляются. Раньше всего — филогенез и онтогенез, развитие человечества и развитие ребенка.
К. Бюлер убежден, что история первобытного человечества есть не что иное, как история духовного развития наших детей. Но дальше история первобытного человечества — через развитие ребенка — приравнивается к биологической эволюции, приведшей к возникновению человека. В биологической лестнице, говорит Бюлер, мы не знаем промежуточных ступеней между мышлением шимпанзе и человека, но мы можем проследить это в ходе развития человеческого ребенка. Так можно будет показать, как совершается этот переход.
Линия биологической эволюции поведения и ее исторического развития в филогенезе, обе линии в онтогенезе принципиально не выделяются автором как два различных типа развития. Далее в один ряд выстраивается филогенез и развитие ребенка и объявляется, что в развитии ребенка проявляются определенные основные законы духовного прогресса, совершенно независимо от внешних влияний, т. е. одинаково действительные в развитии человека в доисторические времена и в детстве.
Независимо от внешних влияний, т. е. вне среды, действующие законы развития человека не оставляют, разумеется, места для различения низших и высших форм поведения и мышления, биологических и социальных факторов развития, относительных, частных, свойственных ребенку данной эпохи и данного класса и всеобщих биологических закономерностей развития, и вся задача исследователя — по его собственному признанию — будет состоять в том, чтобы найти эти вечные, основные, независимые от внешних влияний законы развития в чистом виде, абстрагировать их от всего конкретного, исторического и разглядеть в неясных очертаниях конкретного образа характерные черты ребенка вообще.
Целый ряд проблем получает в зависимости от этой основной концепции глубоко неправильное освещение. Мы говорили уже о проблеме высших интеллектуальных функций, которую автор ставит все в том же биологическом плане. Стремление отыскать непосредственную причину таких успехов в душевной жизни нормального ребенка, как развитие функции образования понятий, в структурном развитии коры большого мозга типично для попыток этого рода.
Вместо допущения, что в структурном развитии коры большого мозга возникают необходимые условия, создается возможность, формируются биологические предпосылки для развития функции образования понятий — этой высшей, исторически сложившейся и социально обусловленной формы мышления,— к структурным изменениям коры как причине сводится история всех высших форм поведения.
Мы могли бы указать далее на чисто натуралистическую теорию детской игры, которую, следуя по пути, намеченному К. Гроосом, развивает Бюлер, говоря, что здесь имеется налицо дальнейшее развитие способности уже в игре животных. И это определяет в основном его взгляд на связь игры ребенка с играми животных: дальнейшее развитие той же способности — и все.
Мы не станем перечислять далее всех конкретных проблем, на которых так или иначе сказались методологические пороки всей системы Бюлера. Остановимся в заключение только на одной еще проблеме этого рода, типичной для всей книги: на проблеме наследственности психических свойств в освещении Бюлера.