Сейчас я перейду к внимательному и последовательному воспроизведению того логического (или, скажем, пред-логического) процесса, в котором мысль Галилея формировала творческие начала мышления Нового времени – мышления, в котором бытие актуализируется как предмет познания. Изобретала некие “монады понимания” (или, если определить менее красиво, “монстры понимания”), “споры разума” 91.
Правда, повторяю, это было как бы второе рождение этих начал. Первое рождение осуществилось – если персонифицировать некий объективный анонимный процесс – в трактатах и диалогах Николая Кузанского.
Тогда (в XV в.) новые начала формировались в итоге доведения до логического предела и целостной трансдукции (логического преобразования) коренной идеи средневековой логики – идеи всеобщего и всепорождающего субъекта. В таком формировании эти начала осмысливались как некие основания… средневекового мышления и деятельности, выводящие за границы этого мышления, разрушающие абсолютное теологическое тождество бытия и мышления (“тождество в Боге”).
В трудах Галилея новые начала формировались (переосмысливались) как основания действительно нового, только еще предположенного мышления, новой (XVII – XIX вв.) логики. Но в этом своем значении логические начала определялись двояко: как исходные принципы самообоснования (то есть по отношению к самим себе) и как принципы обоснования последующих логических заключений (то есть по отношению к иным суждениям и понятиям).
Или сформулирую иначе: для логики Нового времени (уже для Галилея) эти логические начала имеют смысл только в антиномическом (!) отношении “философия – наука”, а не “теология – философия”.
Но разберемся детальнее, пункт за пунктом.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии