В тексте, приведенном в конце предыдущей главы, Галилей обнаруживает коренной историологический парадокс тех идеализации, которые были сформированы в челноке “реальное – идеальное – реальное”. Идеальные объекты, возникшие в результате “предельного перехода” вещей аристотелевского мира в вещи мира галилеевского (экстраполяция конечной окружности в бесконечно большую окружность, в прямую линию, появление инерционного движения, формирование абсолютно пустого пространства и т.д.), лишаются исходных определений своего бытия, не могут быть... окружностью, движением (такое движение тождественно покою), средой взаимодействия. Они, эти объекты, настолько изменяют свою сущность, что окончательно теряют свое существование и даже возможность существования (см II 147). К этим объектам вообще неприменимыникакие определения реальных тел и движений. И тем не менее мир этих странных объектов должен и может служить основанием и обоснованием мира земных, звездных действительных движений, но уже галилеевского мира. Теперь сами эти "бесконечности и безмерности" должны быть поняты как конечные, особенные предметы, как нечто очерченное, определенное, как целостное бытие. Мало сформировать новый мир, размыкая мир Аристотеля. Главное - понять этот новый мир как вещь, среду, как средоточие.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии