Такие, как Эмпедокл, говорят, что элементов тел больше чем один и что они не превращаются друг в друга. Удивительно, как они могут утверждать, что элементы сопоставимы друг с другом! Однако Эмпедокл говорит [именно] так:
Все они равны 13.
Если их сопоставлять по количеству, то все сопоставляемые [элементы] должны содержать то, чем они измеряются. Например, если из одной чаши воды получится десять чаш воздуха, то у обоих было нечто общее, поскольку они измеряются одной и той же мерой. Если же они не сопоставимы по количеству [в том смысле], что из такого-то количества одного получилось такое-то количество другого, а [сопоставимы] по тому, насколько они способны [действовать] (например, если чаша воды может произвести такое же охлаждающее действие, как и десять чаш воздуха), то в этом случае они сопоставляются по количеству, хотя не как количество, а насколько они способны [действовать]. Силу можно, пожалуй, сопоставлять, не измеряя ее количества, а устанавливая соответствие; например, это столь же горячо, как то — бело. Но когда речь идет о качестве, то «как то» означает подобие, а когда о количестве, то оно означает [равенство]. Если [простые] тела не превращаются друг в друга,- то кажется нелепым сопоставлять их не по соответствию [только], но [и] по измерению их сил, т. е. что такое-то количество огня равно во столько-то раз большему количеству воздуха, потому что они равным или сходным образом . горячи. Ведь если одна и та же [вещь] стала больше по величине, то соотношение ее [с сопоставимой] вещью соответственно увеличится ввиду [их] однородности.
Согласно Эмпедоклу, даже рост возможен только при помощи прибавления. Ведь огонь, [по его мнению], возрастает от огня:
Тело земли — из земли, из эфира — эфир вырастает 14
А это и есть прибавление. Однако растущее растет, по-видимому, иначе. И намного труднее ему объяснить естественное возникновение. Ведь порождаемое природой возникает или всегда, или большей частью одинаковым путем, а то, что отклоняется от этого, всегда или большей частью самопроизвольно или случайно. Какова причина того, что от человека всегда или большей частью рождается человек, а от пшеницы — пшеница, а не маслина? Почему именно так составлена [из элементов] кость? Ведь из случайных сочетаний ничего не возникает, но, как он сам утверждает, все возникает в определенном соотношении. В чем причина этого? Это, конечно, не огонь или земля. Но и не Любовь, и не Вражда, потому что Любовь — причина только соединения, а Вражда — разъединения. Причина этого — сущность каждой [вещи], а не только смешение и разделение смешанного 15, как говорит Эмпедокл. Однако это называется случайностью, а не соотношением, потому что смешиваться можно как попало. Причина же природных вещей именно в определенном [соотношении], и это есть природа каждой, а о ней он ничего не говорит. Стало быть, он ничего не говорит о природе 15. А в ней-то как раз и заключено благо и добро. Он же превозносит одно лишь смешение. Между тем не Вражда, а Любовь разъединяет элементы, которые по природе своей первичнее богов, да и сами они боги.
Также и о движении говорит он упрощенно. Ведь недостаточно сказать, что Любовь и Вражда приводят в движение, если не указать, что Любви [свойственно] двигать таким-то образом, а Вражде — таким-то. Нужно было либо определить это, либо предположить, либо же доказать это точно или приблизительно или как-то иначе.
Далее, так как очевидно, что тела движутся, с одной стороны, насильно и вопреки природе, а с другой — согласно природе (так, например, огонь движется вверх ненасильно, а вниз насильно), а то, что согласно природе, противоположно насильственному и насильственное движение бывает, то бывает также и естественное движение. Итак, Любовь производит этот последний вид движения или нет? Нет, ведь она движет землю вверх и насильственно. И скорее Вражда, чем Любовь, есть причина естественного движения. Поэтому, вообще говоря, скорее Любовь противна природе. И у [простых] тел вообще не будет ни движения, ни покоя, если их не приведет в движение Любовь или Вражда. Но это нелепо. К тому же очевидно, что эти тела движутся, и, хотя их разъединила Вражда, эфир поднялся кверху не под действием Вражды, и Эмпедокл приписывает это случайности:
Двигался именно так он в то время, но часто иначе 16.
И когда он говорит, что огню естественно нестись вверх.
Длинными в землю корнями внедрившись, эфир проникает 17.
Вместе с тем он утверждает, что миропорядок теперь, при господстве Вражды, такой же, каким он был раньше, при [господстве] Любви. В таком случае, что же есть первое движущее и причина движения? Конечно, это не Любовь и не Вражда; ведь они причины [лишь] определенного движения. Если же существует [первое движущее], то оно начало [всякого движения].
Нелепо также [думать], что душа состоит из элементов или есть один из них. Ведь каким образом будут тогда присущи душе разные свойства? Например, образованность или необразованность, память или забывчивость? Ведь если душа — огонь, то ясно, что ей будут присущи те же свойства, что и огню, в той мере, в какой она огонь. Если же душа состоит из смеси [элементов], то ей присущи телесные свойства. Однако никакие свойства [души] не телесны. Впрочем, это предмет другого исследования.
______________
13 DK 31, В 17, строка 27. - 428.
14 DK 31, В 37. Надо иметь в виду, что эфиром Эмпедокл называл воздух. — 429.
15 Аристотелевская ирония: сочинение Эмпедокла носило стандартное у досократиков заглавие «О природе». — 429.
16 DK 31, Б 53. — 430.
17 DK 31, В 54. См. прим. 14. - 430.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии