15. А вот относительно самого этого имени «математика» и «математические науки» следует нам сказать, на основании чего оно дано древними этим наукам и какое для этого разумное основание. Думается мне, что это название науки рациональных построений разума — как и большинство имен — дано не случайными людьми, но — как оно и считается — Пифагорейцами. Они, во-первых, знали, что всякое так называемое научение есть припоминание. Однако оно не извне внедряется в души, как в воображении отпечатываются образы чувственно воспринимаемого, и не случайно возникает и уходит, как знание на основании мнения, но, хотя и пробуждается от чувственно воспринимаемого, однако же возникает внутри от самого разума, обращающегося к самому себе. Во-вторых, они знали также, что хотя припоминание и может возникнуть от множества разных причин, однако же в особенности оно возникает от наук. Это же утверждает и Платон: «Ежеди обратить кого-нибудь к диаграмме, — говорит он, — то тут именно можно яснее всего показать, что научение есть припоминание». 68 Именно поэтому Сократ в "Меноне" 69 с помощью такого именно способа доказательства показал, что научение означает не что иное, как припоминание душою свойственных ей рациональных построений. Причина этого в следующем: припоминать — свойство разумной части души. Оно реализуется в рациональных построениях наук, причем разум обладает их знанием уже заранее, еще до того, как он будет действовать в соответствии с ним. Поэтому он обладает всеми знаниями действительно и сокровенно, но проявляет каждое тогда, когда отвлекается от помех, чинимых чувственным восприятием. Дело в том, что чувственные восприятия сводят его с частичным, воображение наполняет образными движениями, 70 а вожделения увлекают к аффективной жизни. Все частичное является препятствием на пути нашего обращения к самим себе; и все образное затемняет лишенное образов знание; и все аффективное — помеха для деятельности, чуждой аффектам. Поэтому когда мы отстраняем это от разума, тогда мы можем разумно познавать содержащиеся в нем рациональные построения и быть действительно знающими и обнаруживать подлинное знание. А продолжая оставаться в оковах и смежая око души, мы не обретем подобающего нам совершенства.
Итак, само научение есть припоминание вечных рациональных построений, находящихся в душе; поэтому знание, которое с помощью научения в конце концов подводит нас к их припоминаванию, преимущественно и называется наукой, то есть математикой. И какова задача этой науки, ясно из ее имени: эта задача — вызывать врожденное знание, пробуждать мысль, очищать разум, обнаруживать действительно присущие нам идеи, освобождать нас от оков безрассудства, причем все это — в согласии с богом, подлинным блюстителем этой науки 71, который выводит на свет дары мысли, все полнит божественным смыслом, подвигает душу к уму и словно пробуждает от глубокого забытья, посредством исследования обращает к самим себе, посредством повивального искусства совершенствует, а открывая чистый ум подводит к блаженной жизни. Ему именно посвятив оное сочинение, перейдем теперь к описанию теории математической науки.
_____________
68 Plat. Phaedr. 73b.
69 Plat. Menon. 826 sqq.
70 morphotike kinesis — ср. Procl. In Remp. I 235,18-19: ...he ... phantasia noesis ousa morphotike...
71 Вероятно (ср. Morrow, p. 38, п. 89), речь идет о Гермесе-Тоте (см. Plat. Phaedr. 274с-275b; Phil. 18b), которого Аристоксен Тарентский признавал со ссылкой на египтян изобретателем арифметики (Stobaeus, I p. 20,8 Wachsm.-Hense); по свидетельству Марина (Прокл, 28), Прокл считал, что принадлежит к Гермесовой цепи и что в нем живет душа Пифагорейца Никомаха.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии