Глава 9. О том, что дело одной и той же власти благодетельствовать и правосудно наказывать...

Глава 9. О том, что дело одной и той же власти благодетельствовать и правосудно наказывать и еще (продолжение) о воспитательном методе Логоса

Вполне властно, следовательно, применяя все способы своего мудрого искусства. Воспитатель человечества, наш Божественный Логос, заботится о спасении своих чад. Он внушает, укоряет, упрекает, обличает, грозит, исцеляет, обещает, дарует. Многими как бы удилами Он обуздывает неразумные стремления людей. Коротко: Господь поступает с нами точно так же, как мы с нашими детьми. «Есть у тебя сыновья? Учи их», говорить мудрость, «и с юности их шею нагибай. Есть у тебя дочери? Имей попечение о теле их и не услаждайся красотой лица их» (Сир.7:25- 26). И однако же мы любим своих детей: сыновей и дочерей – более всего. А так как люди, которым нравится постоянно доставлять другим лишь удовольствие, не жалуют того, что человека может опечаливать, то они не отличаются и истинной любовью; напротив, практикующие благодетельную строгость хотя и причиняют временно горе, на будущее же время благодеяние оказывают: то и Господь не временное удовольствие имеет в виду, а радость вечную. Поэтому рассмотрим по пророческим свидетельствам воспитательный метод этого Человеколюбцу.
Внушение есть порицание проистекающее из заботливости и посредствуемое точным разумением дела. Таким Наставником выступает Педагог, говоря в Евангелии: «сколько раз Я хотел собрать детей своих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!» (Мф.23:37). И опять то же внушение содержится в словах Писания: Они «прелюбодействовали» с «деревом и камнем» (Иер.3:9), «кадили Ваалу» (Иер.7:9; Иер.11:13; Иер.32:29). Величественнейшим доказательством любви Божией к человеку служит то, что, видя бесстыдство народа, брыкавшегося и закусывавшего удила, все-таки Бог зовет его к обращению и устами пророка Иезекииля говорит: «сын человеческий, ты будешь жить у скорпионов; не бойся их и не страшись лица их. И говори им слова Мои, будут ли они слушать или не будут». (Иез.2:6–7). Но Моисею говорит Он: «Иди к фараону и скажи ему, чтобы он отпустил народ. Я знаю, впрочем, что он не согласится отпустить его» (Исх.3:18–19). Здесь обнаруживает Он две стороны: Божественную – предвидя будущее, и человеколюбивую – удостаивая одаренную свободной волей душу приглашения обратиться. И у Исайи «заботясь о народе» (Ис.1:3–6), Он обращается к нему с внушением, говоря: «Этот народ приближается ко Мне устами своими и языком своим чтит Меня, сердце же его далеко отстоит от Меня» (Ис.29:13). А вот и чистое порицание: «Но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим» (Мф.15:9; Мк.7:7; Ис.29:13). Заботливость здесь проявится в том, что, изобличая грех, Педагог через противопоставление ему указывает и целебные средства.
Укоризна есть порицание высказываемое по поводу чьего-либо постыдного поведения; цель такого порицания – возбудить нравственное чувство. Подобное нечто встречается у Иеремии: «Это откормленные кони; каждый из них ржет на жену другого. Неужели Я не накажу за это? говорит Господь», и «не отмстит ли душа Моя такому народу, как этот»? (Иер.3:8–9) Ко всему присоединяет Он устрашение, потому что «страх Господень есть начало премудрости» (Притч.1:7). Опять и у Осии: «Не должен ли Я наказать их, поелику они с любодейцами сошлись и с храмовыми из них жертвы приносили: и народ, до того времени бывший рассудительным, обнял любодейцу»? (Ос.4:14) Здесь грех народа Он изобличает яснее и признает вместе с тем, что он рассудителен был, и, следовательно, впал в грех вполне свободно. Рассудок есть глаз души; поэтому и слово «Израиль» означает «того, кто Бога зрит», т.е. постигает Его своим рассудком.
Упрек есть порицание легкомысленным и нерадивым. Этой формой педагогического порицания пользуется Господь, когда говорит у Исаии: «Слушайте, небеса, и внимай, земля, потому что Господь говорит Я воспитал и возвысил сыновей, а они возмутились против Меня. Вол знает владетеля своего и осел ясли господина своего, а Израиль не знает (Меня)» (Ис.1:2). Не ужасно ли, если ведущий Бога Его забывает? Вол и осел – животные ленивые, неразумные, знают своих питателей, а Израиль оказался неразумнее их. И у Иеремии, после сурового порицания, обращенного к народу, присоединяет Он: «они оставили Меня», говорит Господь (Иер.1:16). Обличение есть укоризненный выговор или порицание с присоединением укоризненных слов. Этим воспитательным средством Педагог пользуется у Исаии, говоря: «Горе непокорным сынам, говорит Господь, которые делают совещания, но без Меня; и заключают союзы, во не по духу Моему» (Ис.30:1). Как бы некую острую вытравляющую жидкость, в некоторых отдельных случаях применяет он устрашение, зажимая уста народу и обращая его на путь спасительный. Подобно этому шерсть при окраске ее обыкновенно вытравляется, чтобы она приняла окраску на более продолжительное время.
Пристыживание есть публичный упрек за грех. В качестве необходимого воспитательного средства Бог применяет его, если вера в народе исчезает. Так Он говорит у Исаии: «оставили Господа, презрела Святого Израилева» (Ис.1:4). И у Иеремии: «Подивитесь сему небеса, и содрогнитесь, и ужаснитесь, говорит Господь. Ибо два зла сделал народ Мои: Меня, источник воды живой, оставили, и высекла себе водоемы разбитые, которые не могут держать воды» (Иер.3:12, 13). И опять у него асе: «Тяжко согрешил Иерусалим, за то и сделался отвратительным; все, прославлявшие его, смотрят на него с презрением, потому что увидели наготу его» (Плч.1:8). Но жесткость и позор пристыживания Он смягчает через Соломона, молчаливо воспитательную свою любовь к детям возвещая словами: «Наказания Господня, сын мой, не отвергай, и не тяготись обличением Его, ибо кого любит Господь, Тою наказывает и благоволит к тому, как отец сыну своему» (Притч.3:11–12; Евр.12:6; Откр.3:19), потому что «только человек грешный уклоняется от обличения» (Сир.32:19). Совершенно последовательно поэтому говорит Писание: «Пусть наказываем меня праведник: это милость; пусть обличает меня: это лучшие елей, который не повредит голове моей» (Пс.140:5).
Вразумление, наставление на путь истинный, есть порицание, действующее на рассудок. И этого педагогического момента Бог не оставил без применения; Он говорит у Иеремии: «К кому мне говорить и кого увещевать, чтобы слушали? Вот ухо у них необрезанное» (Иер.6:10). О, блаженное долготерпение! И опять у того же пророка: «все эти народы не обрезаны; а весь дом Израилев с необрезанным сердцем» (Иер.9:26).
Посещение есть сильнодействующий упрек. Этой формой воспитания пользуется Господь в Евангелии: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных» к «тебе» (Мф.23:37). Двойным обращением выражается сила упрека. Потому что «кто» Бога знает, как он может преследовать служителей Божиих? «Потому», говорит Он, «оставляется долг ваш пуст. Ибо сказываю вам: отныне не увидите Меня, доколе не воскликните: Благословен грядый во имя Господне» (Мф.23:38–39). Не хотели вы принять Его любви, познакомитесь с Его всемогуществом.
Поношение есть чрезвычайно гневное обращение. Поношением, как бы неким спасительным средством, пользуется Господь у Исаии в словах: «Увы, народ грешный, народ обремененный беззакониями, племя злодеев, сыны погибельные» (Ис.1:4). И в Евангелии устами Иоанна говорит Он: «Змеи, порождения ехиднины» (Мф.23:33, 37; Лк.3:7).
Обвинение есть порицание творящих неправое. Это воспитательное средство применяется у Давида: «народ, которого я не знал, служит мне, по одному слуху о мне повинуются мне; иноплеменники ласкательствуют предо мною. Иноплеменники бледнеют и трепещут в укреплениях своих» (Пс.17:44–46). И у Иеремии: «Я дал ему разводное письмо и вероломный Иуда остался без плода» (Иер.3:8). И опять: «ибо дом Израилев и дом Иудин поступили со Мной очень вероломно, говорит Господь. Они солгали на Господа» (Иер.3:11–12).
Жалоба (на судьбу) есть искусно скрытое порицание, прикровенно имеется в виду обратить этим на путь спасения. Бог пользуется им у Иеремии: «Как одиноко сидит город, некогда многолюдный! он стал, как вдова; великий между народами, князь над областями сделался данником. Горько плачет он ночью» (Плч.1:1, 2).
Насмешка есть осмеивающее порицание. И этим вспомогательным средством пользуется Божественный Педагог, говоря у Иеремии: «у тебя был лоб блудницы, ты отбросила стыд. Не будешь ли ты отныне взывать ко Мне: “Отец Мой! Ты был путеводителем юности моей!”» (Иер.3:3–4). И: «за многие блудодеяния развратницы приятной наружности, искусной в чародеянии» (Наум.3:4). Весьма мудро здесь Он внушает деве благопристойность, называя ее развратницей.
Негодование есть правосудное пеняние, или выговор своевольничающим. Воспитателем такого рода был Господь у Моисея: «Но они развратились пред Ним, они не дети Его по своим порокам, род строптивый и развращенный. Сие ли воздаете вы Господу, народ глупый и несмысленный? Не Он ли Отец твой». Который «усвоил тебя»? (Втор.32:3–6) И у Исаии говорит Он: «Князья твои» – «законопреступники и сообщники воров; все они любят подарки и гоняются за мздою; не защищают сироты» (Ис.1:23).
Вообще эти искусственные средства для пробуждения страха суть кладезь спасения. Но посредствовать спасению есть дело существа доброго. «Он обличает и вразумляет, и поучает, и обращает, как пастырь стадо свое. Он милует принимающих вразумление» и «усердно обращающихся к закону Его» (Сир.18:13–14). Таким водительством и спас Он 600 000 пеших мужей (Исх.12:37), вместе вышедших. Он бичевал их за их сердечную ожесточенность, ласкал, бил, исцелял по милосердию и в видах воспитания. «Ибо и милость и гнев – во власти Его» (Сир.16:12). Прекрасно не грешить, но хорошо и это, если грешник обращается; подобно тому как очень хорошо всегда здоровым быть, но прекрасно и выздоравливать после болезни. Так и устами Соломона повелевает Он: «Ты накажешь его розгою и спасешь душу его от преисподней» (Притч.23:14). И опять: «Не оставляй юноши без наказания; если накажешь его розгою, он не умрет» (Притч.23:13).
Пристыживание и упрек, как уже самое слово показывает, суть бичевание души, в наказание за ее грехи; они предохраняют ее от смерти, и позволивших себе вдаться в разнузданность они в чувство приводят. Так и Платон согласно с Логосом в пристыживающем порицании признает действительнейшую улучшающую силу и наилучшее очистительное средство, утверждая, что «кто в высшей степени греховен, тот до невоздержности и безнравственности потому дошел, что не был порицаем, тогда как для истинного счастья должно быть совершенно чистым и нравственным». Но если уже земные власти не отпугивают от дел добрых (Рим.13:3), может ли Бог, от природы благой, быть ужасом для того, кто грехов не творит? «Если же делаешь зло, бойся» (Рим.13:4), говорит апостол. Потому в некоторых случаях он и к общинам относится по примеру Господа строго. Так с полной откровенностью и видя духовную немощь своих слушателей, пишет он к Галатам: «Неужели Я сделался врагом вашим, говоря вам истину»? (Гал.4:16) Подобно тому как «не здоровые имеют нужду во враче» (Лк.5:31), поскольку они чувствуют себя хорошо, а «больные» нуждаются во врачебном искусстве: подобно этому и для нас, в жизни болеющих постыдными пожеланиями, предосудительной невоздержанностью и питанием в себе иных страстей, необходим Спаситель. Но Он пользуется не только «мягчительными целебными средствами» («Илиада», IV, 218), но и острыми. Горькие корни останавливают распространение гангренозных нарывов: подобным образом и страх спасителен, хотя и горек. Совершенно точно так же и, мы – так как больны мы – нуждаемся в Спасителе; так как мы заблуждаемся, то необходим для нас путеводитель; так как слепы мы, то необходим для нас руководитель; для нас, жаждущих, необходим живой источник, питье из которого жажду навеки утоляет (Ин.4:13–14); так как мертвы мы, то нуждаемся в жизни; так как овцы мы, то необходим для нас пастырь; так как дети мы, то необходим для нас Педагог. Вообще, все человечество нуждается в Иисусе, дабы, оставшись без руководства, не оказаться нам решительнейшими грешниками и не подпасть осуждению; отделенные же от сора, мы можем быть приняты в житницу Отца. Ибо «лопата в руке» Господа, которой Он отделяет от пшеницы солому, подлежащую огню (Мф.3:12; Лк.3:17). Стоит нам лишь захотеть, и высокую мудрость святейшего Пастыря и Педагога, Вседержителя и Отчего Слова (Логоса), мы можем узнать из слов, в которых образно Он называет себя пастырем овец (Ин.10:11, 14); но под этим образом Он рисует Себя в качестве воспитателя детей. Оттого, обращаясь к священникам и им предлагая, так сказать, превосходное образцовое письмо для правильного прохождения их служения. Он говорит у Иезекииля: «И что хромо, Я обвяжу и больное исцелю и заблудшее возвращу; и то буду Я на пастбище водить, на мою святую гору» (Иез.34:14–16). Таковы обетования доброго Пастыря. Да, паси нас. Господи, нас чад Твоих; паси нас. Твоих овец; насыщай нас на нивах Твоего правосудия. Еще, Педагог, веди нас пастырски на Твою святую гору, к Твоей церкви, стремящейся в заоблачную высоту, в небо уходящую. «Буду Я пасти вас», говорит Он, «и буду близок к вам». (Иез.34:14–16) как близок хитон к поверхности тела (2Кор.5:2).
Он хочет мою плоть спасти, одеждой бессмертия ее облекая и мне кожу помазав. «Тогда ты воззовешь, и Господь услышит; возопиешь, и Он скажет: «вот Я» (Ис.8:9) Господи, Ты скорее услышал, чем ожидал я. «И когда вы будете переходить», говорит Он, «то не поскользнетесь» (Ис.43:2), т. е. мы не погибнем, когда будем переходить в вечность, ибо Он нас поддержит; сам Он говорит это; сам Он хочет этого. «Не пришел Я, чтобы пользоваться услугами, но чтобы служить» (Мф.20:28; Мк.10:45). Поэтому Он изображается в Евангелии «утрудившимся» (Ин.4:6), за нас труды переносящим, обещающим собственную, свою «жизнь отдать для искупления многих» (Мф.20:28). Только такого пастыря Он признает добрым (Ин.10:11). Следовательно, щедролюбив Он, величайшим, собственной своей жизнью, за нас жертвуя. Он принес с собой людям спасение и человеколюбие, захотев быть человеком и назвавшись братом людей, хотя мог быть их Господом. До такой степени Он благ, что за нас Он даже умер. Но и правосудие Его при этом взывало: «Если вы ко Мне придете, будучи настроены искренне, то и Я буду расположен к вам; если же придете ко Мне с чувствами лживыми, то и Я окажусь по отношению к вам уклончивым, говорит Господь воинств». Упреки, обращенные к грешникам, названы здесь «путями кривыми»; – чувство же прямое и естественное символически обозначено в имени Иисуса йотою; Его благость к уверовавшим в Него по слуху о Нем неизменна и непоколебима: – Поелику Я звал вас, говорит Господь, и вы не послушались и все Мои совету отвергли и обличении Моих не приняли (Притч.1:24–25). Таким образом, пристыживание, от Господа исходящее, весьма полезно. В этом смысле говорит Он и устами Давида: «Не быть подобными отцам их, роду упорному и мятежное, неустроенному сердцем и неверному Богу духом своем. Они не сохранили завета Божия и отреклись ходить в законе Его» (Пс.77:8, 10). Вот причина гнева; вследствие чего приходит Судья, принося с Собою наказание не захотевшим избрать добрый образ жизни. Поэтому Он разражается против них упреками, несколько сильнейшими, дабы видеть, нельзя ли будет их отклонить от их пути и предохранить от смерти. Через Давида Он возвещает потому и ясно этот мотив своей угрозы: «Они не верили чудесам Его. И погубил дни их в суете и лета их в смятения. Когда Он убивал их, они искали Его и обращались, и с раннего утра прибегали к Богу, и вспоминали, что Бог – их прибежище и Бог Всевышний – Избавитель их» (Пс.77:32–33). Так знает Он, что они из страха перед Ним обращались к Нему, перед тем презрительно относившись к Его благости. Потому что доброе, если оно является постоянно в форме благости, по большей части мало ценится; если же Бог к своему увещанию человеколюбиво присоединяет устрашение своим правосудием, тогда служат Ему. Есть два вида страха. Один соединен с благоговением. Такой страх питают граждане к дельным из своих властителей; такой страх питаем мы к Богу и разумные дети – к своим отцам. Потому что «необъезженный конь бывает упрям», – говорится, – «а сын, оставленный своей воле, делается дерзким» (Сир.30:8). Другой вид страха соединен с ненавистью. Такой страх питают рабы к своим суровым господам; такой страх питали евреи к Богу, считая Его властителем, а не Отцом. А различие большое, думаю, между служением Богу вынужденным и служением Ему добровольным, утверждающимся на свободном выборе; между тем и другим расстояние равно целому небу.
«Но Он, милостивый», – говорится, – «прощал грех, и не истреблял их; многократно отвращал гнев Свой и не возбуждал всей ярости Своей» (Пс.77:38). Обращай на то внимание, как правосудный элемент у Педагога обнаруживается в порицании, а благостный – в милосердии! Потому поет Давид, или, лучше сказать, через Него Дух Святой, так: «Правосудие и правота – основание престола Твоего; милость и истина предходят пред лицом Твоим» (Пс.88:15). Оповещается здесь о тех же самых обнаружениях Божественной жизни, – о том, что свойственно Богу судить и благодетельствовать. И в том, и в другом из этих обнаружений Божественной жизни сказывается Божие всемогущество: в качестве правосудного Судьи Он различает противоположности; но, будучи правосудным. Судья этот и благ, состоя истинным Богом, который все и которым все, – Богом и именно единым Богом. И подобно тому, как человек некрасивый не может считать зеркало вещью дурной на том основании, что он видит в нем истинный свой образ; и подобно тому, как врач еще не может быть считаем больным за человека злого на том основании, что он признает в нем лихорадочное состояние (он не виноват, ведь, в лихорадке, а только устанавливает факт ее): подобно этому и тот, кто порицает нас, еще не является зложелателем для больной души: Он ведь не влагает в душу грехов, а только указывает на присущие ей недостатки, чтобы отвратить ее от таких склонностей.
Бог, следовательно, сам по себе благ; правосуден же Он из-за нас; да и правосуден-то Он потому, что благ. И Его правосудие открыто нам Его Логосом, сошедшим свыше, – оттуда, где Отец. Потому что еще прежде, чем было что-либо сотворено. Бог уже существовал и Он был благ; потому-то Он восхотел стать и Творцом мира, и Отцом. Эта-то именно любовь и проникнутые ею Его отношения к миру сделались началом и правосудия Его, который Свое солнце возжег и Своего Сына послал. А Сын этот впервые возвестил о нисходящем с неба правосудии, сказав: «и кто есть Сын не знает никто, кроме Отца, и кто есть Отец» не знает никто, «кроме Сына» (Лк.10:22). Это знание Ими Друг Друга и есть символ вечного правосудия. Это правосудие потом низошло на землю к людям в виде буквы и плоти, в лице Логоса и в образе закона, вынуждая человечество к спасительному изменению расположении, потому что то правосудие было благим. Ты же не слушаешься Бога: вменяй поэтому себе самому в виду, что приближаешь к себе Судью.