Поскольку субъект не совпадает с предметом и целью, постольку он должен каким-то образом обнаружить-изобрести отдельное действие, которое приблизит предмет к цели. Другими словами, действие никогда не равно самому себе, оно каждый раз становится. Это первое. Теперь второе. Несовпадение с целью, в частности, означает и прямое телесное несовпадение. То есть, то, что нужно сделать здесь и сейчас, не может быть делаемо наличным телом субъекта. В этом случае неизбежно должен появиться новый предмет, который имеет два конца: один, — некоторым образом равный предмету действия, другой, — некоторым образом равный субъекту действия. Это — орудие. Орудие есть форма несовпадения предмета с самим собой, а следом и форма несовпадения субъекта с самим собой, а следом и форма несовпадения деятельности с самой собой и, наконец — форма несовпадения орудия с собой. Орудие — это спор об орудии.
Орудие, поскольку оно сопротивляется мне как ЭТО и неизменное, утверждаемое, непосредственно действует на меня, меняет мое тело. Орудие становится опредмеченным изменением себя. Глядя на орудие, как на то, чем я овладел, я вижу себя-иного, предметно устроенного так, как устроен тот, кто его сделал. Одновременно, орудие представляет общественно значимый способ действия. Его освоение есть погружение в меня родового знания, освоение его и переплавка в мое единичное, уникальное, лично значимое.
Другими словами, производя нечто, я, во-первых, произвожу нечто, как свое человеческое определение, я, во-вторых, произвожу нечто такое, чем может воспользоваться другой член моего сообщества, превратив мое нечто в свое определение. То есть, в предметной целеполагающей деятельности человек принципиально действует на человеческий род, выступает как ”родовое существо”.
При этом (забегая наперед), поскольку данное, к примеру, орудие, может быть использовано бесконечно разными способами в бесконечно разных целях — оно выступает для меня как спектр всех этих возможностей, то есть как некий вопрос, загадка.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии