В сентябре первого класса мы работали со сказкой "Сестрица Аленушка и братец Иванушка". Большинство детей к началу школьного обучения не умели читать, а потому сказку читал учитель. Такая работа занимает только часть сентябрьских уроков чтения. Остальное время занимало слоговое чтение небольших текстов "Букваря".
Учитель читает начало сказки. Дети выписывают слова, которые они считают самыми глав-ными, а затем рисуют то, что обозначают эти слова. Так как это происходит на самом раннем этапе формирования письменной речи, дети успевают записать не очень много слов. Но зато это самые главные слова. Заметим, что этот вид работы знаком детям и является доминантным на уроках русского языка (написание изложений - сгущений поэтических текстов).
Затем учитель и дети обсуждают, почему выбрали именно эти слова, почему они так важны. Так завязываются основные темы для дальнейшего обсуждения. Проследим, как это происходит в учебном диалоге.
У. Что ты выписала, Вероника?
Вероника Верлока. Одни остались...
Алина. Я понимаю, почему это - важные слова. Старуха и старик умерли. Если бы они не умерли, то можно было...
Сережа Переверзев. Если бы были родители, они бы мешали сказке. А так как дети остались одни, то они могут сами придумать сказку.
Настя Симагина. Но в сказке не всегда дети остаются без родителей. Поэт или писатель сам может решить: будут в сказке родители или нет.
Рома. Вот они остались, и они сами сказку сделали.
Тема мешающих сказке взрослых возникла на наших уроках чтения в первом классе ровно 10 лет назад, когда мы читали сказку "Гуси-лебеди" ученикам 1д класса школы "Универс" г. Красно-ярска.
Красноярские первоклассники заметили: ритм сказки меняется, когда родители начинают со-бираться в дорогу. Чего они боятся, оставляя детей одних?
Женя Горшков. Леса. Деревня, и вокруг страшный, неведомый, непонятный лес.
Надя Бахтигозина. Не гусей-лебедей, а неизвестно чего. Боятся тайных, непонятных сил.
Юля Вятчина. Боятся другого мира.
Максим Исламов. А дети не боятся этого мира. Они доверчивы. Им очень интересно.
Надя. Они никогда не видели чудесных, волшебных вещей, волшебных зверей, избушек там на куриных ножках...
Лена Байкалова. Это детям непривычно. Это волшебно. Интересно, чудесно.
Родители боятся, чтобы их дети не вступили в связь с иным, таинственным миром леса, приот-крытым для детей, но навсегда закрытым для взрослых. Заточение юной принцессы в башню приуготовляет к общению с иным миром... Девушка, ребенок, малыш (вспомнимСтругацких) - существа более пластичные и универсальные, чем взрослые. Их будущее шире тех рамок, в которые заключена жизнь родителей. Их ждут неведомые дорожки, непредсказуемые встречи, сближения, браки, в том числе и со сказочными существами: Вороном, Ветром, Лебедем, Золотым дождем...
(Мы понимаем, что рассуждая подобным образом, дети и учитель актуализируют на уроке лишь одно из пониманий сказки как того, что может случиться только с ребенком. Но это понима-ние не выдумано данным учебным сообществом, а является характерным для целого ряда автор-ских сказок ХХ века, в частности, сказок Чуковского, Экзюпери, Корчака, Линдгрен и др. В большинстве традиционных волшебных сказок героем, разумеется, является взрослый)
Юля Вятчина. Взрослые запугивают страшным чужим миром. Опасным. "Не ходите, дети..."
У. А дети?
Надя Бахтигозина. А дети именно потому туда и убегают.То, что взрослым страшно, детям интересно. Детям интересен другой мир.
Максим Исламов. Взрослые живут скучно, сонно, "жили-были". Заснуть можно. А Баба-Яга, Гуси-лебеди что-то делают: кого-то выкрадывают, все начинает закручиваться, все интересно, по-сказочному. Волшебно.
Харьковские первоклассники очень быстро из слушателеей сказки превращались в сочините-лей новых вариантов сказки:
Андрей Хаит. Что такое "одни"? Сироты... Маленькие... Бедные сироты...
У. А какие слова ты выписал, Максим?
Максим Кохановский. "Аленушка". Ведь ОНА ему говорила: "Не пей, не пей, козленочком станешь..."
Андрей Хаит: А я бы разрешил, чтобы он выпил. Он потом вырастет, козлом большим станет. Или конем. Но с конем много хлопот. И козел может защищать, а конь только катать.
Рома Колесников (взволнованно) Я хочу, чтобы он человеком оставался! Человек он же не может быть козлом, коровой, если он человек. Не надо ему делаться козлом!
Мы обнаруживаем интересную особенность восприятия сказки детским учебным сообщест-вом. Когда одна группа учеников (или один ученик) существенно деформирует в своих версиях исходную ситуацию сказки, другие дети, волнуясь, споря, эту ситуацию восстанавливают.
Рома Колесников спорит с Андреем Хаитом. В следующем фрагменте Вову Марченко остано-вит Настя Симагина.
У. Артур, а ты что выписал?
Артур Богданов. "Пошли погулять в лесу".
Вова Марченко. О! У Артура такие слова! Она специально хотела, чтобы он стал жеребеноч-ком...
Андрей. Но она же говорила: "Не пей, не пей..."
Вова. Она хотела его обмануть. Чтобы он вначале не пил, а потом, когда он сам пойдет, вы-пил.
Андрей. А можно я задам Вове вопрос: как могла ТАКАЯ сестрица обмануть ТАКОГО брата?
Вова (сухо) Она его не любила.
Настя (убежденно) Сестра не может никогда быть злой. Она родилась первой и хотела брати-ка. Она любила его.
Обсудив начало сказки, дети переходят к конструированию пространства всей сказки.
Учитель предлагает детям нарисовать на чистом листе бумаги, как рождается и как движется сказка. Доска - это вся сказка. А у ребят вся сказка должна разместиться на листе бумаги в косую линеечку. Ясно, что не зная "центральной части" и финала сказки, дети могут изобразить только начало.
У. С чего начинается сказка?
Д. Сказка начинается с того, что дети остались одни.
У. Как это можно нарисовать?
Д. Например, можно нарисовать могилки дедушки и бабушки, маленький домик и двух детей.
У. Хорошо. Это - начало сказки. Нарисуем его не на всем листе, а в самом - самом начале. А остальное пространство пока будет пустое. Что на прошлых уроках говорили о начале сказки?
Сережа Переверзев. Если бы были родители, то они мешали бы сказке. А так как дети оста-лись одни, они сами могут придумать сказку.
У. С чего начинается сказка?
Д. С ловушек ведьмы. Ведь копытца с водой - это ловушки ведьмы.
Возникает новый вариант сказки. В традиционной сказке волшебные силы вначале действуют анонимно. Антон Черных на самых первых уроках так и говорил: "Ему хотелось ОЧЕНЬ пить. Очень-преочень! Он не мог сдержаться".
Вода - это стихия, которая порождает непреодолимые желания. Вода манит, заставляет посту-пать по-сказочному, выбивает из ритма обыденной жизни. Влечение к волшебному первоначально является герою сказки как жажда:
Женя Бабенко. Он просто хотел пить. Очень хотел пить.
У. И у тебя, Настя, главное слово "и напился".
Настя Симагина. Это - самое важное слово!
Рома. Он же не может, никак не может вытерпеть!
Антон Черных. Если бы он не выпил, то ничего бы не случилось...
Другие дети (прежде всего - Алина Юнус) видят сказку иначе. Они стремятся персонифициро-вать волшебные силы. Они хотят, чтобы с самого начала за превращениями Иванушки скрывались действия ведьмы.
У.Откуда появляется ведьма?
Д. Сверху.
Снизу. Из подземелья. Из подземного мира.
Алина. Ведьма следит за детьми. Она из подземелья движется вместе с ними. Как только ухо-дят взрослые - появляется ведьма.
Несколько первоклассников понимают и развивают мысль Алины, подхватывая реплики друг друга:
- Она мертвая, ведьма... Как только взрослые умирают или уходят, она, ведьма, оживает... На-до в самом начале нарисовать, что ведьма УЖЕ наблюдает... Она ждет, когда кто-нибудь из детей ошибется, не послушается... И если взрослые уйдут, то сказка может начаться... Дети, когда оши-баются, попадают в ловушку мертвой ведьмы, оживляют ее и начинают сказку.
Настя. Все-таки ведьма сама не может сказку всю сделать... Ведьма начинает, а дети уже ее делают сами..."
Организовав волшебное пространство, дети вводят идеею "включения" и "выключения" вол-шебного времени. Уход взрослых, ошибка ребенка и действия ведьмы "включают" волшебное время.
Приход взрослых приводит к его "выключению". Жизнь становится обыденной, строящейся по законам "Жили-были". Финал сказки возможен и в ее середине. Когда является взрослый - купец, он начинает воспринимать детей не как сказочных героев, с которыми случилось волшебство и продолжаются приключения, а как персонажей обыденной жизни (Аленушка-жена, козленочек - домашнее животное).
Сказке постоянно грозит опасность перерождения в обычную жизнь, когда ее вдруг пронизы-вает сильный взгляд трезвомыслящего взрослого. Этот взрослый уходит - и сказка получает шанс появиться снова.
Дети (понимая и дополняя друг друга):
- "Купец вернулся" - вот главные слова!.. Потому что когда он возвращается, сказка прекраща-ется... Когда приходит взрослый, сказка останавливается. Исчезают ловушки. Умирает, уходит под землю ведьма... Ведь купец - взрослый. Он видит Аленушку, говорит: выходи за меня замуж! И козленочек пусть с нами живет. И нет никакой сказки... Они живут-поживают... Как самые обыкно-венные люди.
И опять возражает Настя.
Настя Симагина. Сказка начнется снова, если купец уедет. Не надо ему уезжать. И дети что-то сделают неправильно без взрослых: Иванушка напьется из копытца, Аленушка за голосом ласковым (он манит) ,без мужа уйдет с незнакомой женщиной купаться... Не надо!
Д. И там, и там вода. В копытцах - вода. И в реке - вода.
Живущие на границе обыденного и волшебного мира взрослые оберегают ребенка от волшеб-ства, создают систему запретов типа "Не пей!" Но вода или другая волшебная стихия манит, и в какой-то момент ребенок ошибается, нарушает запрет. Это создает возможность волшебным силам включиться и построить сказочную действительность.
Так, споря и соглашаясь со сказкой и друг с другом, первоклассники ищут и изобретают логи-ку сказочных превращений, находят (а отчасти - выдумывают) закономерности преображения обыденной жизни в сказочную жизнь.
Эти "обобщения с места" (дети читали в классе только одну сказку) формируют язык, приня-тый данным учебным сообществом при обсуждении сказки. В этом языке кристаллизуются свои "понятия": "сделать сказку", "начало сказки", "ловушки ведьмы", "самые важные слова в сказке", "уход взрослых", "начало волшебства", "старшая сестра в сказке", "ошибка детей", "взрослый, останавливающий сказку" и другие. Вокруг этих точек удивления строится разговор. Дети удержи-вают в разговоре общий предмет понимания (например, "начало волшебства") хотя разные дети этот предмет понимают по-разному.
Спор и согласие первоклассников строит, вылепливает предмет понимания как своеобразное диалогическое понятие. Каждый новый шаг понимания не снимает проблему, а углубляет ее, усиление аргументации Вовы приводит к более аргументированному возражению Насти и т.д. Каждая точка удивления (Что такое - начало сказки? Как возникает волшебство в сказке? Какой может быть старшая сестра в сказке?) удерживается в детском сообществе как проблема. Устное обсуждение этой проблемы создает вокруг первоначального текста народной сказки новый текст - текст понимания сказки. Каждая реплика ребенка и тем более - совокупность всех реплик одного и того же ребенка тяготеют к форме учебного произведения.
Но эта "сказка" (точнее - множество возможных сказок), которая родилась в ходе обсуждения, является целостным произведением (его автор - детское учебное сообщество).
При этом сама сказка "Сестрица Аленушка и братец Иванушка" не сводится к тем формам по-нимания, которые развивают дети и постоянно выступает как предмет непонимания, как загадка.
Загадочность сказки, ее сопротивляемость всем возможным вариантам интерпретации (т.е. способность сказки порождать вечные проблемы бытия, быть предметом диалогичского понима-ния) схвачена детьми самим фактом спора разных интерпретаций, их долговременного сопряжения в диалоге. При встрече со сказками Пушкина эта загадочность (т.е. несводимость предмета пони-мания ни к одному из способов понимания) будет сформулирована как особая проблема (Рома Колесников, Сережа Переверзев, Настя Симагина).
Учитель читает финал сказки.
Дети выписывают "самые главные слова". Для кого-то важен один фрагмент финала, для кого-то другой. Записывая на доске в порядке рассказывания сказки наиболее удачные "сгущения" ее текста, учитель строит как бы "путеводитель" по финалу сказки:
Д. Важное слово "зарежь"! Это не "убей!" Ведьме нужен козленочек в виде Иванушки... Еще важно: "Точить ножи булатные..." Ножи, котлы, костры - очень много для одного маленького зверька... Это не поджарить. Это колдовство сложное задумала ведьма...
Вова. "Кишочки промыть..." Чтобы перед смертью быть чистым, не таким грустным, что-то хорошее сделать...
У. Что поет козленочек?
Дети дословно воспроизводят жалобную песенку, но вместо "зарезати" говорят "зарезать".
Вова. Не "зарезать", а "зарезати"! Это - волшебное слово. Необычное. Это колдовское слово: ЗАРЕЗАТИ.
Д. Зарезати - это значит, что их там два: и козленочек, и Иванушка. Сразу два в одном.
Настя Симагина. Нет. Не два в одном. Это - колдовство. И там уже нет козленочка, нет Ива-нушки. Это уже и не козленочек, и не Иванушка, и не оба сразу. Это все - колдовство.
И что отвечает Аленушка?
Дети точно вспоминают песню Аленушки, но вместо "желты" говорят "желтые".
Вова. Желты! Желты пески. Это - необычные, ведьмины, колдовские пески.
Андрей Хаит. Сыпучие. Желтючие. ЖЕЛТЫ!
Рита Иващенко. Она давно заманивала на эти пески. Еще когда копытца делала.
Матвей Ларионов. И речка эта необычная: сквозь обычную воду нельзя ведь разговаривать...
Первоклассники, встретившись с волшебным заклинанием внутри сказки, предельно обостряют внимание к сказочному, заклинательному слову. Вова Марченко возвращает всех детей к трудным, архаическим, волшебным словам: зарезати, желты. Другие дети ищут связь этих слов с волшебством. Настя Симагина сопротивляется пониманию преображенного волшебством существа как суммы двух обыкновенных существ. Действительно, Царевна-Лягушка это не Царевна и лягушка: волшебное сложение имеет другие законы по сравнению с арифметическим сложением...
Волшебное слово преображает обычные предметы: пески и вода в "копытцах" и реке - необычная, волшебная. Как позже, через несколько уроков, скажет Рома Колесников:
- Все это волшебство...
Но волшебное время скоро окончится.
Д. А козленочек три раза...перекинулся через голову и обернулся мальчиком Иванушкой.
У. Одно слово пропустили.
Андрей Дерябкин. Пропустили "...от радости". Он увидел Аленушку и от радости перекувыркнулся.
У. А раньше не мог?
Д. Раньше он не мог стать мальчиком. Ему не хватало...
У. Чего?
Д. ...Аленушки.
...радости!
Матвей Ларионов. А ДАЛЬШЕ КОНЧИЛОСЬ ВОЛШЕБНОЕ ВРЕМЯ.
Андрей Хаит. И ведьму привязали к хвосту лошадиному.
У. И не испугались? Ведь она же могла превратить лошадь во что угодно...
Д. Нет, не могла. Потому что кончилось волшебное время.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии