Транзит

В самых общих чертах, если монополизация каким-то образом остановлена, производство и социальное развитие движутся в направлении увеличения свободного времени или, другими словами, свободы каждого отдельного вовлеченного человека, что ведет к творчеству и диалогу в малых группах. Социальные структуры и механизмы, работающие в поддержку этих тенденций, будут приобретать все большую силу, импульс и будущее. Все, что работает против – обречено.
Тоже самое в несколько символической форме:
Будущая цивилизация определяется как цивилизация Индивидуальной свободы <=> Творчества <=> Диалога в малых группах <=> Производство / Услуги / Исследования / Образование / и т.д.... Мы должны привыкнуть к этому. Еще раз: То, что будет реализовывать, поддерживать и продвигать эти взаимоотношения, получит силу, импульс и будущее. То, что работает против этих взаимоотношений, будет умирать. Это просто логика. Что для меня просто еще один способ сказать: это реальность, неизбежная.
Я не могу описать точный сценарий и сроки. Над этим можно работать. Мы предвидим окончательный результат, и этот результат может появиться раньше, чем мы ожидаем.

Что можно сказать о транзите сегодня?
Абстрактный ответ на вопрос о том, как произойдет транзит в будущее, очевиден: малые группы возьмут верх над большими институтами. В частности, может происходить следующее.
Некоторые крупные организации постепенно переосмыслят и, далее, реорганизуют себя в специфические сети возрастающе независимых малых групп. Они будут делать это, естественно, под давлением рыночных сил, чтобы просто взять верх в конкуренции.
Другие этого не будут делать и будут проиграют сетям малых групп.
Некоторые законы будут приняты для того, чтобы помочь малым группам развиваться, действовать, связываться и взаимодействовать. Это может происходить исторически сложившимся образом: малые группы превратятся в мощную социально-политическую силу и смогут влиять на политические процессы. Или это может произойти не совсем обычным образом: общество будет пытаться двигаться к будущему по своей воле и заранее принимать необходимые законы. Это фантазия мне особенно нравится.
Некоторые законы будут переосмыслены и переписаны, чтобы помочь большим организациям перестроиться в сети малых групп.
Что-то еще произойдет, вызванное будущим, влияющим на настоящее... как это всегда происходит в случаях, которые мы называем прогрессом, социальной эволюцией или революциями.

Препятствия
Какие могут быть препятствия на пути в будущее? Это риторический вопрос: препятствиями должны быть монополии любого рода, в любой степени и «бегемоты», т. е., просто крупные организации любого рода, управляемые бюрократией.
Почему? Есть ли связь между понятиями «монополия» и «бегемот»?
Эта связь существует, и ее лучше видно через призму «казарменного коммунизма». Что такое бегемот? Например, бизнес. Большинство работников не являются совладельцами бизнеса, на который работают, и в плане собственности равны по отношению к нему. Даже если они не равны снаружи, это не имеет значения внутри, логически и, следовательно, в реальности. Это означает, что мы можем законно применить теорию казарменного коммунизма внутри бегемота со всеми вытекающими последствиями.
Это рассуждение одинаково применимо к бегемотам любого типа: неправительственным организациям, политическим партиям, правительственным учреждениям, деловым сетям, профсоюзам, международным благотворительным организациям или другим учреждениям – просто всем и любым, с одной оговоркой – если данный субъект не структурирован как сеть независимых малых групп (как это было, например, с Красным Крестом при его возникновении).

Конкуренция во время перехода
Мы можем игнорировать злую волю больших парней или даже непреднамеренно плохое поведение... Я верю, что экономика малых групп, культура малых групп, «все» малых групп – будут конкурировать с большими организациями и побеждать. Это легко предсказать, потому что бегемоты контролируются бюрократией, что в принципе делает их в значительной степени неэффективными.
Мы уже затронули вопрос, должно ли общество помочь будущему прийти раньше или нет? Теперь мы видим другой поворот этого вопроса: должно ли общество добиваться, чтобы бегемоты ушли?
Я не знаю, как подойти к вопросу теоретически. Обратимся к примерам. Некоторые попали в мой почтовый ящик с новостями, когда я начал работать над этим материалом. Я хочу поделиться двумя. Возможно, они не так ужасны, как многие из прошлого, но они настойчиво напоминают мне, что бегемоты должны уйти. Меня интересует только, как сделать, чтобы они ушли максимально безболезненно?

Бегемоты – это плохо. Первый случай
«Этот стартап говорит, что хочет бороться с бедностью. Гигант продовольственных талонов блокирует его. Стив Лор. Нью Йорк Таймс, Сетевое издание, 23 апреля 2018 г.
Четыре года назад Джимми Чен покинул прибыльную должность менеджера по продуктам в Facebook, чтобы основать Propel, который он называет «компанией по разработке программного обеспечения для борьбы с бедностью».
В 2016 году стартап из Бруклина выпустил приложение для смартфонов, которое позволяет получателям талонов на питание легко узнать, сколько денег осталось на их счетах, вместо того, чтобы звонить по номеру 800 или хранить бумажные квитанции. Сегодня миллион участников программы талонов на питание пользуются приложением Propel, и стартап добавил такие функции, как ссылки на талоны на питание, полезные рецепты, инструменты составления бюджета и возможности трудоустройства.
Но в последние несколько месяцев приложение Propel было заблокировано или стало недоступным во многих штатах, иногда в течение нескольких недель. За спадом стоит крупный государственный подрядчик Conduent, который управляет сетями продовольственных талонов в 25 штатах, включая Нью-Йорк, Калифорнию и Пенсильванию. В тех штатах, где проживает 60 процентов пользователей Propel, Conduent поддерживает базу данных, которую приложение Propel использует для проверки своих учетных записей.
Конфликт Propel-Conduent представляет классический случай, когда цифровой новичок столкнулся с сопротивлением старого порядка. Примечательно то, что новичок говорит, что не собирается разрушать действующую систему, но просто надстроить над ней, чтобы приносить пользу малообеспеченному населению, а также строить бизнес для себя...» (Я ни у кого не спрашивал разрешения цитировать, но выдержка составляет около 14% статьи и используется здесь для целей научного анализа, то есть она полностью законна с точки зрения монстра, называемого копирайтом – А.В.).

Бегемоты – это плохо. Второй случай
«Американские технологические гиганты усложняют жизнь стартапам
Большие, богатые и параноидальные, они имеют горы данных, чтобы обнаружить и купить молодые фирмы, которые могут бросить им вызов (The Economist | Печатное издание | Бизнес. 31 мая 2018 | SAN FRANCISCO.)
Это классическая история стартапа, но с изюминкой. Три 20-летних запустили фирму из комнаты в общежитии Массачусетского технологического института в 2016 году с целью использования алгоритмов для прогнозирования ответа на электронную почту. В мае они собирали средства для своего стартапа EasyEmail, когда Google провела свою ежегодную конференцию для разработчиков программного обеспечения и анонсировала инструмент, аналогичный EasyEmail. Филипп Тваровски, его босс, рассматривает вторжение Google как «невероятное подтверждение», что они работают над чем-то стоящим. Но он также признает, что это было «немного шоком». Гигант отпугнул, по крайней мере, одного потенциального спонсора EasyEmail, потому что венчурные капиталисты стараются не ступать туда, куда могут шагнуть технические гиганты.
По словам Майка Дрисколла, партнера инвестиционной фирмы Data Collective, ежегодные конференции «Бегемотов», проводимые с целью анонса новых инструментов, функций и приобретений, всегда «посылают шокирующие волны страха среди предпринимателей». «Венчурные капиталисты приходят посмотреть, какие из их компаний будут убиты в следующий раз». Но беспокойство из-за технологических гигантов со стороны стартапов и их инвесторов идет намного глубже, чем такие события. Венчурные капиталисты, такие как Альберт Венгер из Union Square Ventures, который был ранним инвестором в Twitter, теперь говорят о «смертельной зоне» вокруг гигантов. Как только молодая фирма туда вступает, ей чрезвычайно трудно выжить. Технические гиганты пытаются раздавить стартапы, скопировав их, или платят, чтобы прибрать их заранее, чтобы устранить угрозу.
Идея смертельной зоны напоминает долгое господство Microsoft в 1990-х годах, поскольку компания приняла стратегию «охватывать, расширять и ликвидировать» и пытаться запугать стартапы от проникновения в ее домен. Но опасения предпринимателей и венчурных капиталистов поразительны, потому что долгое время после этого у стартапов была свобода действий. В 2014 году The Economist сравнил распространение стартапов с кембрийским взрывом: программное обеспечение сделало запуск стартапа дешевле, чем когда-либо, и возможности казались огромными. (Https://www.economist.com/business/2018/06/02/american-tech-giants-are-making-l…?)»