Культуролог. После некоторого перерыва мы снова вместе. Я предлагаю пока не проводить намеченное Первым учеником сопоставление идей Фомы Аквинского и С.С. Аверинцева относительно ангелов. Это сопоставление может нас слишком далеко завести от обсуждаемой темы. Впрочем, такое сопоставление каждый из нас может выполнить самостоятельно, а затем поделиться своими соображениями. Дальнейшее обсуждение проблем средневековой нравственности мне кажется целесообразным вести, погружаясь в обсуждение конкретных текстов В.С. Библера, в которых В.С. Библер рассматривает проблемы средневековой нравственности более подробно, чем в книге "Нравственность. Культура. Современность."
Первый ученик. И какой текст вы предлагаете обсудить?
Культуролог. Я думаю, что полезным будет прочесть и обсудить статью В.С. Библера "Образ Простеца и идея личности в культуре Средних веков. - в кн. Библер В.С. На гранях логики культуры. М., Русское феноменологическое об-во, 1997.
Педагог ШДК. Мы все прочли эту статью и готовы выслушать Ваше сообщение, уважаемый Культуролог.
Культуролог. Во введении к статье о простеце В.С. Библер предполагает, что задача книги А.Я. Гуревича "Проблемы средневековой народной культуры", заметки на полях которой - и есть вся статья В.С. Библера о Простеце - это проблема встречи сознания крестьян - приходящих в церковь и уходящих из церкви (прихожан) и - сознания "высоколобых" - священнослужителей.
Первый ученик. Изучая встречу крестьян-прихожан и высокоученых мудрецов, и Гуревич, и Библер пытаются мыслью войти в ИЗНАЧАЛЬНОЕ ФОРМИРОВАНИЕ идеи средневековой личности и средневековой нравственности.
Культуролог. Да. Свой анализ попытки А.Я. Гуревича мыслить о простеце Библер называет еще одним рождением концепции культуры как феномена самодетерминации человеческих судеб.
В первой главе "В просторе свободного общения" Библер стремится войти во внутреннюю архитектонику книги Гуревича. Библер предлагает с позиций ЧИТАТЕЛЯ произвести движение от реальных крестьян - прихожан к ОБРАЗУ Простеца.
Это возможно, так как сам Гуревич занят сверх-задачей - ВКЛЮЧИТЬ читателя в ОБЩЕНИЕ со средневековой культурой. Вся композиция и ритмика книги Гуревича, с точки зрения Библера, подчинена этой идее ВКЛЮЧЕНИЯ.
Первый ученик. Причем "включение" современного читателя (такого, скажем, как читатель Библер) в общение с субъектом иной культуры предполагает соблюдение КУЛЬТУРНОЙ ДИСТАНЦИИ ОБЩЕНИЯ.
Педагог ШДК. Библер дает очень интересное, почти механическое (вспоминается "Механика как логика") описание этой дистанции. Библер считает, что "сжатие" дистанции дает слияние, расширение же дистанции - холодный познавательный интерес.
Первый ученик. Да. Продолжая эту механическую аналогию, Библер замечает, что дистанция не есть жесткий пространственный интервал. Здесь Библер придумывает образ колебательного движения вокруг точки зрения, саму эту точку образующего. Только в определенном зазоре сохраняется необходимый - для общения - РИТМ: цикл при-общения, цикл раз-общения, и снова - усиление при-общения - и снова раз-общение... Выбрать и ВЫДЕРЖАТЬ эту дистанцию - дело труднейшее.
Педагог ШДК. Замечу, что это и определение ЧТЕНИЯ. И - намек на ритмику жизни прихожанина и "ухожанина" в(о) круге Храма, ритмику существования самого субъекта средневековой культуры. Человек то входит в самую сердцевину христианства, внутрь Собора, в слышание проповеди, в чтение Евангелия, в общение с Христом и девой Марией на иконе или в скульптуре, и - выходящего из Храма - в повседневную, крестьянскую архаическую жизнь на границе деревни и леса, населенного героями волшебной сказки и места обитания языческих божеств.
Культуролог. Люди средневековья входят с нами в трудный контакт, отвечают нам, если мы относимся к их мыслям, к их жизни и смерти - как к чему-то неповторимому и значимому.
Первый ученик. В этом месте Библер вводит категорию " презумпции невиновности" субъекта иной культуры.
"Когда историк многократно взвесит все документы, всю свою оторванность...от мира своих Собеседников, прежде чем произнести хоть одно обвиняющее слово, когда ученые не перестает сомневаться и колебаться, сохраняет предельную осторожность суждений, - тогда ученый нравственен, и может надеяться на откровенную беседу с людьми прошлого".
Педагог ШДК. Нравственность ученого - не только в глубоких знаниях, но и в колебаниях и сомнениях при произнесении суждений о субъекте иной культуры. Библер говорит: нельзя думать, что если люди умерли,значит, можно их снова приговорить к смерти, можно снова тащить на расправу.
Педагог ШДК. Все же термин "презумпция невиновности" предполагает, однако, СУД ПОТОМКОВ, возможность и последнего ( ? - ср. Бахтин) слова, необходимость адвоката (но и - прокурора...). И нельзя здесь всегда, как у Корчака, рассчитывать на оправдательный приговор потомков - "Простить. Простить. Простить."...
Первый ученик. Библер считает, что в книге Гуревича - атмосфера нравственная, атмосфера историческая. Мы - также простецы, и разговор наш идет на равных. А иначе - не на равных- беседа вообще не может идти - ни сквозь века, ни в одном времени, в одной комнате.
Культуролог. БЕСЕДА идет всегда в одной комнате, откуда Со-беседник всегда может УЙТИ. Это - определение мистериального пространства БЕСЕДЫ. Грубый окрик заставляет уйти даже Призрака. В одной из постановок "Гамлета" во время беседы принц обнимает отца за плечи...
Филолог. Именно в этом контексте в статье появляется слово ИСПОВЕДЬ. Гуревич замечает: "...сама исповедь с ее признаниями, колебаниями, попытками самооправдания, а, возможно, и умолчаниями, нам неизвестна".
Библер уточняет: "Скрытость основного феномена, воплощающего "образ культуроы" - неявленность произведений - основная трудность исследования мышления средневековых простецов- крестьян."
Педагог ШДК. Да, можно уловить "хаос сознания" накануне создания произведения (исповеди), но сам процесс преображения хаотического крестьянского сознания в "космос" культуры средневековья (исповедь как произведение) для Гуревича неуловим.
Филолог. Библер фиксирует разрыв между словом внешней речи и невыговариваемым внутренним конфликтом простецов. Простец при такой интерпретации начинает походить на крестьянина-Ходока, "великого немого" из 7 главы книги Л.С. Выготского "Мышление и речь".
Внутренняя речь исповеди "открытым текстом" - вот что такое средневековая культура по Библеру.
Культуролог. Во ВТОРОЙ главе статьи Библера о Простеце "Замедленное чтение. От приходского "идиота" к образу простеца" Библер, продолжая формирование ОБРАЗА ЧИТАТЕЛЯ в концепции диалога культур (читатель как АВТОР "записок на полях" книги, которую читает) говорит о связи двух основных книг А.Я. Гуревича о средневековом человеке - "Категории средневековой культуры" и - "Проблемы средневековой народной культуры". Я полагаю, что для Библера переход от первой книги ко второй может быть описан как "сдвиг сознания к полюсу мышления".
Филолог. Почему?
Культуролог. В первой книге Гуревич очерчивает узлы средневекового миросозерцания, средневекового сознания - в удивительной непохожести на стереотипы сознания современного человека.
В первой книге, по мысли Библера, ЕЩЕ НЕ БЫЛО проникновения в коренной ВНУТРЕННЕРЕЧЕВОЙ КОНФЛИКТ, который разрывал МЫШЛЕНИЕ средневекового человека на "голоса" и мучительно связывал эти "голоса разума" воедино, что было духовным подвигом. Этот исповедальный подвиг аналогичен нравствнному подвигу античного героя, мучительно связывающего - в точке акме - космическую роковую предрасположенность и рок собственного характера.
Именно в этом конфликте внутренней речи и формируется культура Средневековья, средневековое мышление.
В эту исповедальную точку рождения средневекового мышления (и средневековой нравственности) и сдвигается внимание А. Гуревича - от первой книги ко второй.
Педагог ШДК. Сам разрыв и поиск способа связи разорванных частей (формы СКАЧКА мышления), способа понимания того, что не может быть понято ( или понимание того, что запрещено, запредельно для сознания), то есть создание НОВОГО - и есть построение человеком культуры собственного мышления. Мышления как творчества. В данном случае творчество состоит в построении культуры средневекового мышления и речи.
Первый ученик. Библер характеризует основной разрыв средневекового мышления и речи как разрыв между архаическим сознанием простецов, завязших в языческом мифе, и - христианским утонченным, схоластически расщепленным (вышколенным), мистически сфокусированным СОЗНАНИЕМ высоколобых философов и богословов, способных мыслить о мысли, преобразовывать свою мысль.
Культуролог. Этот ДИАЛОГ исходных СОЗНАНИЙ, совершаемый в СОЗНАНИИ каждого человека средних веков, диалог несовместимых суждений нравственности, совмещение которых в одном МЫШЛЕНИИ есть нравственный и мыслительный подвиг. Подвиг РОЖДЕНИЯ мышления.
Педагог ШДК. Это скачок через попасть несовместимости. Опять - механический образ, подобный образам работы Библера "Механика как логика".
Первый ученик. И это - определение мышления. Мышление определяется как скачок, не уничтожающий пропасти (это ведь не мост, а скачок, прыжок), дающий ее ощутить с особой СИЛОЙ СТРАХА и особой силой преодоления этого страха.
Филолог. Вспоминается "страх сострадания" в действиях Хора и зрителей античной трагедии. И "бездна акме", в которую попадает Эдип.
Первый ученик. Да. Пропасть-то, несмотря на преодоление страха, осталась. И поэтому снова нужен скачок.
Филолог. И здесь Библеру нужен кинематографический образ - "замедленная съемка" этого скачка через пропасть непонимания есть формирование понятия средневековой нравственности.
Педагог ШДК. Далее Библер, следуя за Гуревичем, переходит к критике ЭЛИТАРНОГО подхода к изучению культуры - когда культура исследуется исключительно с точки зрения сознания и мышления "лидирующей группы" средневековой цивилизации, захватившей речевое пространство и оттеснившей простецов.
Гуревич здесь не жалеет гневных слов. Гуревич пишет, что идеологам феодального общества удалось не только оттеснить народ от средств фиксации его мыслей и настроений, но и лишить исследователей возможности восстановить основные черты его духовной жизни. "Великий немой" (опять кинематографический образ, на этот раз самого Гуревича), "великий отсутствующий", "люди без архивов и без лиц" - так характеризуют историки народ средневековья. И это категорически не устраивает Гуревича. Аристократическая, элитарная трактовка средневековой культуры, принимающая в расчет мысли одной лишь "лидирующей группы" высоколобых прочно утвердилась и господствует в исторической науке по сей день - и это положение историк Гуревич решительно хочет изменить.
Филолог. Замечу, что Гуревич подчеркивает связь этой элитарно-аристократической тенденции с несформированностью ПИСЬМЕННОЙ РЕЧИ у простецов, с поголовной неграмотностью средневековых крестьян.
Педагог ШДК. Да, неграмотное, лишенное письменной речи крестьянство игнорируется учеными- историки отказывают ему в праве на историю.
Культуролог. Вот Гуревич и предлагает сосредоточить внимание историка на способах восприятия, присущим людям, не прошедшим выучки в школе античного и патристтического наследия и поэтому сохранили ЖИВУЮ СВЯЗЬ с мифопоэтическим, архаическим, фольклорным, магическим сознанием. Это и есть простецы Гуревича.
Педагог ШДК. В хаосе сознания этих простецов необходимо, полагает Библер, обнаружить ИМПУЛЬСЫ (опять механический образ!) будущих произведений высокого Средневековья, ибо простец - это человек на грани создания произведения. Изучая сознание простеца, мы исследуем зачатки возможных произведений.
Первый ученик. Здесь речь идет о соотнесения сферы СОЗНАНИЯ и сферы МЫШЛЕНИЯ, т.е. сферы произведений культуры. Сдвиг сознания в сферу мышления понимается Библером как выращивание способности создания произведений.
Педагог ШДК. Мне кажется, однако, что хаос сознания, возможность создания произведений - может оформляться двояко. И - в космос произведения (подвигом мышления). И - в космос цивилизационного ритуала (в пафосе отказа от создания произведений культуры).
Все же христианин-миссионер средневековья имеет дело не непосредственно с хаосом варварского сознания (или с хаосом крестьянского сознания). Высоколобый проповедник, христианизирующий варваров, имеет дело все же с хаосом архаического сознания, оформленного в космос архаического сакрального действия, то есть РИТУАЛА.
На переходном этапе - от арахаического ритуала к ритуализации христианской, церковной, ритуалы архаики разрушаются ( вспомним казнь Перуна). И в этом опасный момент мы обнаруживаем собственно хаос сознания, чреватый произведением. До того, как священнослужители не наденут на крестьянина намордник нового, церковного, ритуала, намордник церковного ДЕЙСТВИЯ - взамен МЫШЛЕНИЯ и РЕЧИ, взамен само-СТОЯНИЯ индивида.
Культуролог. Библер полагает, что сознание простецов - это пред-определение культуры. Это - ее дикая, грубая, питающая "подпочва". Она позволяет культуре создаваться, твориться. Без этой простонародной демократической "подпочвы" живой цветок культуры не вырастишь. А сработаешь одни бумажные реферативно-аристократические имитации.
Чтобы СИЛЫ (опять механика как логика!) творящего сознания "бродили", становились СУБЪЕКТОМ продуктивного средневекового мышления, испытывали разрывы и мыслительные скачки - нужно, чтобы высоколобые философы, архитекторы, проектирующие и строящие храмы, поэты, богословы были - в глубине души- простецами, крестьянами.
Филолог. Далее Библер рассказывает, какой ЭКСПЕРИМЕНТ (опять термин скорее из физики, чем из науки истории) производит Гуревич, чтобы проникнуть в сознание простецов. Гуревич начинает изучать странные, вырожденные, сниженные образцы высоколобой письменной христианской культуры - в народном сознании.
Гуревич изучает не теологические "суммы" - но покаянные книги, восстанавливающие грехи деревенских прихожан, с помощью которых священник угадывал грехи простецов, входил им в душу, вызывал признания. Гуревич начинает изучать не "Божественную комедию" Данте, а "видения с того света", созданные невежествнными крестьянами-прихожанами храмов и записанные священниками. Гуревич изучает "Светильник" Гонория, который пересказывает простецам Евангелие, ориентируясь на надежды и страхи прихожан, на их верования и суеверия, на опыт и схемы мышления крестьян.
Педагог ШДК. Я позволю себе несколько отклониться от нашей темы и предложить коллегам следующую схему рассуждений о культуре, в частности, о культуре средневековой.
1. Я буду исходить из одного из ОПРЕДЕЛЕНИЙ КУЛЬТУРЫ, данного Библером в книге "От наукоучения - к логике культуры":
"В каждой исторической поэтике, в каждой культуре формируются...свои формы противоборства (и "дополнительности") в моей судьбе двух ее определений: с одной стороны, ее предрешенности ("сакральности"), с другой стороны, моей собственной ответственности за эту судьбу... В этом... плане каждой культуре свойственны свои, уникальные формы такого предопределения и... перерешения судеб, свои формы перебарывания и преображения сил детерминации "извне" и "из-нутра" - в силы самодетерминации" (В.С. Библер. От наукоучения - к логике культуры. М., Политиздат, 1991, с. 328.)
И еще:
"И каждый раз сомнение осуществляется в предельной экзистенциальной ситуации: по отношению к предмету религиозной веры. Это - сомнение в мифе (античный разум). Это - сомнение, осуществляемое в форме доказательства бытия Бога (разум средних веков). Это - сомнение в возможности тождества двух определений Бога: Всеобщий и - Субъект (разум Нового времени)" (Там же, с.318).
2. Можно предположить, опираясь на одно из определений культуры, предложенных Библером, что каждая культура, ее субъект (автор произведения) выбарывается в воспроизведении (на сцене, в зрительном зале, в шедевре мастера, в исповеди Бл. Августина, в тексте романа, в "салонном"суждении просвещенного вкуса и т.п.) и коренном преобразовании (в авторское, персонально ответственное произведение) каждый раз специфической (для данной цивилизации) РИТУАЛЬНОЙ, САКРАЛЬНОЙ ФОРМЫ ПОВЕДЕНИЯ. Сакральное ДЕЙСТВИЕ в ритуале преобразуется в ПОСТУПОК ( и "поступающее мышление") ЧЕЛОВЕКА КУЛЬТУРЫ.
3. Исследовательской задачей является об-наружение тех специфических (для данной цивилизации) ритуальных, сакральных (до-культурных, цивилизационных, то есть анти-культурных, сопротивляющихся культуре) форм поведения (действия), из преобразования которых и возникает та или иная культура как субъект этого преобразования. Возникает (из ритуального сакрального ДЕЙСТВИЯ) человеческая предметная ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ (предметом ее является сама эта деятельность, ее возможность) и связанная с нею возможность самодерминации индивида, возможность свободы выбора и совести ( нравственности).
4. В работах В. Библера и А. Ахутина показано, что для античной культуры формой сакральности, исходным цивилизационным ритуалом является КАТАРТИЧЕСКИЙ РИТУАЛ. Изображение катартического ритуала и его преображение в ТРАГИЧЕСКИЙ КАТАРСИС порождает АНТИЧНУЮ ТРАГЕДИЮ и ее героя (Эдипа, Ореста). Здесь исследователи во многом "подражают" Аристотелю и его "Поэтике".
5. Для цивилизации, переходной от архаической (кочевой, варварской) к земледельческой ("почве" для крестьянской жизни простецов в эпоху христианизации Европы, жизни "накануне средневековой культуры") существенным было, согласно В.Проппу, воспроизведение и преодоление РИТУАЛА ИНИЦИАЦИИ - в сказочный "переход границы" волшебного и обьыденного мира, что порождает ВОЛШЕБНУЮ (В. Пропп) и БЫТОВУЮ (В. Библер) СКАЗКУ и их героя (ПРОСТЕЦА Иванушку). Здесь исследователи во многом идут вслед за В. Проппом и его "Морфологией сказки" - в дополнительности с попыткой решить поставленные (но не решенные) Проппом проблемы в "Исторических корнях волшебной сказки" (например, проблему изоморфизма структуры волшебной сказки и обряда инициации). Поясню, что В.С. Библер рассматривает (в отличие от Проппа) именно БЫТОВУЮ сказку как исходную единицу понимания сказки волшебной. Пропп же обнаруживает "трагическое недоумение" при встрече с бытовой сказкой - она полностью выпадает из его теоретических схем.
6. Что же является преодолеваемым ритуалом (исходной формой сакральности) ля средневеколвойц культуры? Что преодолевает исповедь? Что преодолевает жизнь в(о)круге Храма?
7. Здесь на ум наводит работа В.С. Библера о Простеце.
"И вот простецы заговорили. Медленно, запинаясь, замолкая, невнятно сдвигая слова и понятия, грубым, извечным и странно соблазнительным (?! - Педагог ШДК) голосом. Простецы заговорили, и - самое странное - мы понимаем речь, их запинания и невнятицу, - она живет где-то в нас, где-то в глубине нашего сознания...
...Голос простеца... усиливается и угадывается в исходном тембре и темпе... И только тогда...доносятся звуки языческих празднеств и ведовства...Время останавливается и замыкается в нескончаемо повторяемые природные циклы... Христианские чудеса подчиняются магическим заклинаниям. Христианские святые обретают черты фольклорных героев с их культом чести, возмездия, неукротимой гордости, придирчивого местничества. Отдаленный в вечность Страшный Суд свершается как мгновенное возмездие, сразу же, в момент смерти прихожанина...
...В христианском сознании, сосредоточенном в идее индивида, в потенции стать (посмертно?) личностью просвечивает подсознание изначально коллектитвное, личностно диффузное, сознание рода, мифического целого... "Примеры" на евангельские прописи не только обрастают точнейшими и гротескными бытовыми деталями, они перерастают свое "моралите" и становятся не "притчами", а некими прорастающими зернами иной, не евангельской морали. Свобода воли, столь внутренне напряженная в ортодоксальном христианстве, сменяется извечной обреченностью грешников - на грехи ( с колыбели, с момента зачатия, с начала времен)...Снова - как уже сотню веков - воля судьбы..." (В.С. Библер. Образ Простеца..., с. 104-105).
И еще:
"Это "культура"(?) для которой характерно воинствующее выпадение из истории, неколебимая архаичность, абсолютная тождественность...основных схематизмов народного сознания. Это бытие сознания, абсолютно выключенное из становления...
...Непроницаемая внеисторичность народной культуры должна объяснить и другие ее определения. Это культура "мифопоэтическая"...Причем миф застыл здесь в доэллинском его состоянии. Народная культура предполагает хтоническое, циклическое, магическое сопряжение человека и природы; непосредственного нерефлектируемого бытия...Это не только неподвижная культура, но и культура неподвижного, всегда к себе возвращающегося, себе-тождественного мира. Культура не времени, а - вечности...
...Это культура, в которой схемы сознания и - далее- мышления абсолютно тождественны схемам поведения... Поступок здесь исключает мысль о нем... Исключен спектр свободы...
...Это культура, "автор" которой или, по-ученому выражаясь, субъект которой - ...коллективность, этакая диффузная...амебообразная родовая сила. Не индивид, сидящий где-то за столом и нечто сочиняющий, и даже не мастер-каменщик, в сотрудничестве с другими воздвигающий шпиль готического храма, но - ПАХАРЬ, здравый смысл которого неотделим от опыта поколений, движения которого, когда он бросает зерно, сцеплены воедино стереотипами..., неизменными от праотцов к правнукам. ПАХАРЬ - вне непосредственного "сотрудничества", он - один, наедине с бесконечной природой, но это одиночество рода, народа, а не одиночество "без рода и племени" (Там же, с.106).
8. Ритуальной формой, которую воспроизводит и перебарывает рождающийся субъект средневековой культуры, средневекового мышления, является архаический календарный крестьянский земельно-сельскохозяйственный ритуал. Ритуал этот отличается и от катартического ритуала, и от ритуала инициации.
9. Круг этого архаического ритуала и преобразуется в круг Храма.
Существенно введенное В.С. Библером понятие жизни в(о)круге Храма. Важно, что крестьянин приходит в Храм и уходит из него. Он при-хожанин и у-хожанин. Он живет не в Храме - а именно в его округе. Вне Храма у-хожанин снова попадает в хаос и ритуальный космос архаической жизни ПАХАРЯ, земледельца.
10. ВЕРТИКАЛЬ Храма нужно ПОСТРОИТЬ, разрывая циклический ритм движения по одному и тому же годовому кругу лето-осень-весна-зима. Вообще, вертикаль - это обращение к небу, перпендикулярное по отношению к плоскости Земли - не с целью воздействия (ритуального) на плодородие, не с целью узнать - пахать или сеять, а для общения с Богом. Вертикаль разрывает ритуальный круг вечности и вводит линейное средневековое время по схеме: сотворение мира-рождение Христа- Страшный Суд. Храм - это воплощенная в камне вертикаль, вначале воображением строящаяся. Воображением двух верующих, между которыми Христос.
Человек Средневековья, который божественную вертикаль превращает в колонну, а круг земледельческой жизни - в жизнь в(о) круге Храма и есть Мастер.
11. Сама деятельность впервые построения храма, во-площение идеи Вертикали, во-площения особой истории, не имеющей отношения к циклическому времени-вечности земледельческого ритуала - уже есть начало преодоления этого ритуала и рождение субъекта средневековой культуры - Мастера. Исповедь крестьянина в построенном Мастером Храме преобразует и самого крестьянина в субъекта средневековой культуры - Простеца-прихожанина.
12. Может быть, подражающий циклическому земледельческому архаическому ритуалу смены времен года, переводящий линейное время Библии (рождение мира из Слова - Страшный Суд) в циклическое время ЦЕРКОВНЫХ ЦЕРЕМОНИАЛОВ есть та форма сакральности, которую каждый раз преодолевает жизнь в(о)круге Храма. Бытие в(о) круге Храма (в округе Вертикали) как бы борется с церковной ритуализованной циклически воспроизводимой жизнью прихожанина.
13. Интересно, что аналогом ритуала церковной жизни (во многом подражающей не только Библии, но и жизни крестьянина-пахаря) является ритуал школьной жизни - с ее осенним первым и весенним последним звонками, весенними и осенними походами, осенними, зимними, весенними и летними каникулами, зимним новогодним карнавалом, весенними экзаменами, летним выпускным вечером и пр. Ритм жизни школьников подражает годовому циклу (как у крестьянина).
Культуролог. Интересные предположения!
Первый ученик. Я предполагаю этими предположениями Педагога ШДК завершить наш второй день.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии