Как мне кажется, в афише к презентации творчества поэта и музыканта ОЧАГа Сергея Губанова блистательная художница ОЧАГа и ученица школы им. Репина Саша Веденеева создала новый шедевр и заодно - новый шаг в освоении "Веденеевской перспективы" - особого художественного пространства, придуманного Сашей.
Только большой художник смог бы столь бесстрашно и дерзко изобразить на плакате своего друга и подписать: "Нас двое". Так делал художник Родченко, изобразивший по просьбе Маяковского на обложке книги фотографию Лилии Брик.
Только большой художник смог бы обнять черно-белое, холодное, напоминающее череп изображение теплыми, горячими, огненными руками.
А где же знаменитая криволинейная Веденеевская перспектива?
Погодите, граждане, будет и она.
Попробуйте принять позу художника, совместив свои руки зрителя с руками, которые огнем горят на картине! Удобно? Больно? Очень больно! Позвоночник искривлен, а надо держаться, надо держать вертикаль Другого. За счет того, что искривляешься сам.
Это замечательное новое изобретение Саши - по картине мы можем узнать позу и настроение художника, испытать его боль. Наши руки горят вместе с руками художника (одна из кистей сгорает до кости), мы чувствуем, как несладко отстаивать прямость и вертикаль Другого.
Искусствоведы говорят - да это повтор "Двух мачо!"
А ведь неправда!
В "Двух мачо"(название условно), свет исходил, как обычно, из талии (органа легкого дыхания) героини, героиня была за холстом. Напыщенные мачо, такие, какими они хотели себя видеть, создавались этим светом. Свет источался, нежно обливая создаваемые фигуры, и весь расходовался на них. "Живите, мальчики, а я, да что там я..."
В "Нас двое" их действительно - двое. Фактура и освещение героя не имеет никакого касательства к автору. Герой бледен и освещен сам по себе. Источником тепла и света на картине становятся горящие и обнимающие героя руки автора. Чтобы герой был прям и черно-бел, эти руки должны выгореть до кости.
Слева и справа - стихи героя. Новый герой говорит - "Я мужчина. Я - поэт", его лицо открыто (и мы видим потрясающе удачный Сашкин портрет взамен изображения безликих героев. Но у тех и правда не было ни лица, ни имени, они все стремились съежиться, застыть в позе эмбриона и скрыть свое лицо. И все лепетали - не поэт, не поэт, не поэт...).
В ответ на слова "Я мужчина. Я поэт", конечно, захотелось сказать - "Я женщина. Я художник".
И благодарные зрители поздравляют большого художника с удачей.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии