1. Мысль совершается в слове A.Другими словами, мысль порождает речь о ней, невозможна вне речи ("Я слово позабыл, что я хотел сказать / И мысль бесплотная в чертог теней вернется". Приписывается Осипу Мандельштам) и никогда не совпадает с ней ("Мысль изреченная есть ложь". Федор Тютчев) B.Это видно, в частности, из того, что: a.Одна и та же мысль, может быть выражена в один тезис, и может развиваться в речи до бесконечности. b.Возможна ложь, «скрывающая» мысль. c.Возможен перевод текста на разные языки, и тогда одна и та же мысль может излагаться на разных языках.
2. Но тогда мысль определяется своим предметом, ведь слово есть слово о предмете! A.Это означает, что предмет мысли ("о чем") полагает себя в этой же точно речи и понимается все глубже по мере сказывания речи ("мысль углубляется"). B.Предмет, далее, есть то, что определяет подбор и сцепление слов и их значений. C.Значит, это предмет определяет смысл сказанного. D.То есть, предмет мысли есть ее не-сказуемый логический субъект, и, в то же время, - E.Возможно и субъект мысли. Конечно, это предположение – формально, хотя и логично: a.Если данная речь есть речь об ЭТОМ предметом, значит она, в каком-то смысле порождается этим предметом, тогда она есть речь именно совершающая мысль и, некоторым образом – субъекта мысли. b.Если речь, наоборот, теряет предмет, она, тем самым, не совершает мысль, не обнаруживает субъекта мысли. c.То есть, субъект мысли, во всяком случае, обнаруживается вместе с ее предметом и только с ним. d.Отсюда субъект и предмет выступают как две определенности одной совершающейся мысли.
3. Сознание устраивается речью. A.Получается, что речь, выражая вовне мыслимый предмет в сцеплении слов и их значений, устраивает предстояние предмета сказующему, и это именно и значит, что предмет осознается. B.Однако сиюминутная артикулированная речь мговенна, преходяща. Осознанность предмета этой речью, предполагает ее, некоторым образом бытийственность, одновременность. То есть, предмет сознания должен выступить как одновременность длящейся преходящей речи, ее как бы вечным полюсом. C.При этом, полюс текучести речи, выстроенной по законам языка, одновременно есть и полюс универсальности, тем более, что речь звучащая, потенциально звучит для всех. Другими словами, моя речь, есть мое сознание открытым для всех текстом. D.Полюс неподвижности есть одновременно полюс уникальности: мое молчание о предмете есть молчание только для меня и, одновременно, это есть тот уникальный смысл, который данный предмет имеет только для меня, проецируясь на мою жизнь в целом. E.Напряжение между двумя полюсами порождает промежуточные структуры сознания, отличающиеся степенью инертности-особенности: a.Устойчивые сцепления значений слов и самих слов. b.Смыслы этих сцеплений. c.Соединения слов и образов d.и пр. F.Чем глубже в умолчание предмета мы погружаемся, тем более основательное, устойчивое, способное длиться бытие предмета мы обнаруживаем. G.То есть, в точке предельного молчания, мы находим молчание «вечное», знающее себя как предельно ЭТО. H.Таким образом, наоборот, сознание устраивается через предмет и, таким образом, - предметно (и, значит, "предметен" субъект).
4. Как возможна мысль, совершающаясяв слове? Мысль есть речь, замкнутая на себя. A.Речь, обращенная к себе (и, некоторым образом - о себе), принципиально не совпадает с собой в момент само-обращения. Именно фактом обращения к себе речь, тут же, одновременно себя меняет. Теперь возможен предмет, проваливающийся между слов! B.При этом, речь, обращенная к себе, знает, о чем она, знает свой предмет. Поэтому она не называет его. Предмет само-обращенной речи молча определяет ее! Так же, как и субъект! Действительно, речь, обращенная к себе, знает и себя, знает, кто говорит? - и не называет его! C.Поэтому, речь, обращенная к себе - предикативна. Ей нужно только сказать нечто о своем несказуемом предмете (совершая, одновременно, себя-речь или "речь себя" - не-сказуемый субъект). Какова логика феномена предикативности? Доведем его до предела: a.Предикаты, которые я (речь, обращенная к себе) хочу-могу сказать, мне известны, не нуждаются в артикуляции (себе же говорю, то есть - и так знаю!) и потому - молча присоединяются к не-сказуемому предмету-субъекту. Возникает необходимость следующего круга предикатов (что-то еще-не-сказанное же надо сказать!), но и они мне известны... b.Все, что мне сегодня известно, все мое знаемое, все мое сознание истощается в поиске и втягивается в умолчание предмета, втягивается, тем самым, в акт сказывания и, до самых последних пределов, вглядывание в то, пока как бы принципиально несказуемое, то принципиально новое, то единственное, что только и имеет смысл сказать, в порождение мысли.
5. Поэтому, мысль есть обращение к себе как другому A.Новое слово – это пока именно то, чего я сказать не могу. Я-этот могу только умолчать предмет, всего себя как я его (предмет и себя) знаю. Новое, это - то, что могу сказать только я-другой, я-радикально-не-совпадающий со мной-этим. B.Я рассуждаю в предположении, что мысль совершается. То есть тут нет онтологической гарантии, что новое слово родится. Но, если это произошло, то что это? Я вынужден предположить, что мысль есть порождение я-иного, я-не-этого. C.Более того, это не-это-я как бы ходило кругами за «гранью сознания» все время! a.Кто запрашивал все новые круги предикатов, фатально не совпадающих с чьим-то новым видением предмета (вот она как совершается)?! b.Далее, кто задал самый первый вопрос? Кто поставил предмет передо мной? Я знаю (знал) его, зачем я его вопрошаю?
6. Получается, что мысль переустраивает сознание. Почему? A.Предчувствие меня-иного было с самого начала! Втягивание предикатов в молчание о предмете теперь выступает как поиск меня-иного, который втягивает, по логике вещей, все мое знание, все мое сознание, именно и принципиально - без остатка (не то не-втянутый предикат оказался бы точкой остановки, не-совершения мысли, обернулся бы потерей субъекта). Для чего? B.С тем, чтобы раскрутить его обратно - в новой речи (вот в той, в которой совершилась мысль!) - с точки зрения меня-иного. Значит - полностью пересцепить и, таким образом, переозначить все, определяющие его значения, добавив новое слово, переустроить все сознание, всего меня (вот так субъект переустроился предметом!) с точки зрения этого нового слова.
7. Но тогда мысль есть радикальное сомнение A.Действительно, а что было вначале? Что сделал предчувствуемый я-иной, или, точнее, как сделался я-иной? Или, еще точней: что делает я-иной, совершаясь? B.Я-иной поставил под вопрос весь мой мир или, наоборот? - C.Мое (меня-этого) радикальное сомнение, пусть даже формальное, сомнение в несомненном, то есть, тотально-онтологическое сомнение в себе вызывает к жизни меня-иного.
8. Тогда сознание устроено как дву-сознание: A.Сознание-знание, центрированное вокруг точки уже-умалчивания и B.Сознание-знание, центрированное вокруг точки еще-не-артикуляции. C.«До» того, как я-иной поставил предмет передо мной-этим, я его, предмет не видел, не вспоминал, не осознавал, то есть, не осознавал, одновременно и себя как сознающего этот предмет, то есть, я-этот некоторым образом, с точки зрения этого предмета, не был. Я-этот, уже-умалчивающий, вопрошаемый и возникаю в созерцании вопрошающего, еще-не-артикулирующего я-иного, и... порождаю его!
9. Другими словами, сознание есть и возможно лишь на грани с иным сознанием A.Обратимся снова к феномену-логике предикализации субъекта мысли. Вопрошающий я-иной присутствует в перебивке каждого предиката (иначе, как я уже отметил, не-спрошенный предикат станет точкой остановки мысли), в каждой точке "предикатной волны" ("принцип Гюйгенса" для волны механической - хорошая подсказка), как тот, кто ее и вызывает к жизни, или, другими словами - в каждой точке сознания. B.Это значит, что мысль развертывается как превращение сознания я-этого в сознание я-иного. Но не забудем, что я-иное вопрошает я-это, и, в зависимости от ответа, как бы ставит каждый следующий вопрос, запрос к следующему предикату, совершается в вопрошании меня-этого. Не забудем, что я-это и я-иное - это все то же я, есть несовпадение с самой собой моей речи, обращенной к себе. C.Значит, правильнее сказать, что мысль есть взаимопревращение или взаимо-вопрошание двух сознаний здесь и сейчас, в каждой точке, скажем еще и так - "предикативного пространства". D.И это же, одновременно есть устройство этих сознаний, то есть устройство сознания на грани с иным сознанием.
10. Сознание есть отражение мира, предмета и я в их длительной самотождественности A.Вернемся к двуполюсному предмету сознания. Его представленность субъекту (себе) возможна благодаря текучей речи, а «сознавательность» связана с одновременностью этой текучести, удерживаемой умалчиваемым предметом, то есть молчание я-этого о предмете есть одновременность речи звучащей. Пока речь звучит, мир длится и он – ТОТ ЖЕ. B.Далее. В точке взаимо-превращения я-этого и я-иного - они, очевидным образом, одновременны. Но тогда это значит, что речь в точке взаимопревращения я-этого и я-иного есть, некоторым образом дву-речие. C.А это значит, что речь, артикулирующая иное видение предмета есть одновременность молчания о нем я-иного. То есть, мир остается ЭТИМ-ДЛЯ-МЕНЯ всегда! Почему? D.Вначале я-иное - это только возможное я, я только еще артикулирующее свое новое видение, это – будущее устройство моего сознания. Я-этот спрашиваю себя сам как я-иной и, тем самым, углубляю мое понимание этого предмета, глубже, разветвленней, объемнее утверждаю его в моем сознании. E.Я меняюсь, начинаю иначе, глубже, разветвленней, объемнее видеть мой мир, но это мой мир меняется, мое знание и мое сознание порождают мое новое видение. F.Изменение меня означет, что я должен оставаться, остаюсь самим собой. a.В противном случае "изменение" будет исчезновение не меня-этого, а меня вообще, а явление "нового сознания" будет не явление "я-иного", а просто не знающего себя иного. b.С другой стороны, я-этот только и знаю себя, когда "превращаюсь" в я-иное, глядя на себя его глазами, видя себя "с его места" G.Если мой мир, устроенный моими предметами, на мгновение перестает быть, то в это мгновение не-бытия некому во мне радикально усомниться, некому обратиться к себе, как к иному, нету тех бесчисленных предикатов, втягиваемых в умолчание этого предмета, которого тоже нету. H.Поэтому, мой предмет, как я его знаю, и, соответственно, я, как знающий этот предмет, и, соответственно, мой мир в целом, как устрояемый этим предметом – это тот же предмет, тот же я и тот же мир, который был мгновение назад и будет в будущем мгновении - понимаемый, иначе, глубже. I.Но тогда, это и тот же предмет, что был секунду назад в речи замалчиваемой, сворачиваемой и будет через секунду в речи артикулируемой, разворачивающейся. И это то же мое сознание, что было секунду назад и будет, еще более утвердившись своим новым видением, через секунду этим же. И минуту назад - и через минуту... J.И так буквально далее... всю мою жизнь назад и во всю мою будущую жизнь - это буду, я надеюсь, все тот же я, не устающий додумывать и передумывать мой мир, переосмысливать его в каждом акте творчества, то есть, все больше узнавать о себе-этом. K.И это значит, что ни одна идея, переживание, впечатление, установка и пр., втянутые в движение моего-этого сознания не исчезает, не растворяется, но только безостановочно меняет свои значимые отношения с моим миром, который меняется, оставаясь ЭТИМ. L.Мое сознание, переустраиваясь мыслью, и поэтому, устраиваясь как дву-сознание, и поэтому, устраиваясь на грани с другим сознанием, становится все ЭТЕЕ.
11. Такким образом, сознание есть утверждение невозможного A.Сознание есть постольку, поскольку оно перестраивается-устраивается мыслью. B.Получается, что сознание есть остановка текучего, видение ускользнувшего, слышание отзвучавшего, утверждение разноликого как этого. C.В противоположность мысли, которая есть сомнение в несомненном, сознание есть утверждение невозможного.
12. Мысль совершается в общении. A.Вернемся к речи. Сознание устраивается звучащей речью об умалчиваемом предмете и речь эта, по самой своей сути, обращена. При этом, поскольку сознание предполагает предмет умалчиваемый, постольку, одновременно совершается и мысль, и наоборот. B.Это значит, что мысль минимально возможна в акте сказывания-слушания, так как вне слушания-слышания обращенность фиктивна, а слово – не-суще, пусто. C.С другой стороны, мысль может развиваться в бесконечном общении двух
13. Это значит, что каждое слово в общении двулико, а именно понятно-непонятно. A.Действительно, вспомним о предикате, втягиваемом в умолчание предмета я-этим – он явился на вопрос я-иного. И это логично, так как абсолютно понятное и равно абсолютно непонятное означают остановку разговора-размышления. B.Для говорящего и для слушающего слово обращено к собеседнику своим «понятным», сказуемым, звучащим полюсом, а к себе – непонятным, молчащим. C.В частности, для слушающего – то же самое, слово звучащее - «понятно» (если и когда оно понятно), но требующее усвоения-замолчания. Это очевидно, так как речь сказующего должна пред-стать и как сознание слушающего открытым текстом, то есть стать не-текучей, одновременной и для слушателя, что требует далее от слушателя замкнуть ее на себя, умолчать в свой уникальный предмет. D.При этом, сказующий также совершается как слушатель. Значит, я молчащий, не понимаю меня сказующего, я только должен еще понять, что я, собственно, сказал (вот теперь мысль изреченная есть ложь!).
14. То есть, в общении и мышлении субъект-предмет и предикат меняются местами. A.Отсюда – известный феномен идеи, которая в споре выскакивает как чертик из коробочки, неожиданно для автора (которую еще только нужно понять!). B.При этом, слово сказанное оказывается границей двух предметов: сказуемого и слушаемого: я-этого и я-иного.
15. Получаем предмет общения, как его организатор, некоторым образом субъект. A.Если предмет общения совершается как тотальная граница двух предметов, это значит, что он совершается как тотальное столкновение двух речей B.Это значит, что оппоненты, прежде всего, удерживают язык друг друга, удерживают грань соприкосновения своих видений на уровне лексики – тогда предмет общения проваливается между двумя артикулированными видениями. C.Далее, оппоненты отвечают друг другу аргумент на аргумент, удерживают грань соприкосновения своих видений на уровне содержания и D.Далее удерживают основания аргументации друг друга, другими словами, удерживают грань соприкосновения своих видений на уровне высказываний E.И так далее, углубляясь каждый в свое молчание... Тогда предмет общения есть организатор общения, его молчащий субъект, провокатор и движущая сила, выступает как полная аналогия предмета мысли.
16. Таким образом, общение есть метафора мышления открытым текстом, молчание субъекта-предмета, не-совпадающего с артикулированной внешней речью общения. A.Теперь речь, в которой происходит общение - это актуально есть дву-речие, именно положенность вовне двух видений предмета, его дву-осознанность. B.Дву-осознанность проникает каждое слово, каждую интонацию спора. То есть, сознание предмета каждым оппонентом в каждой содержательной точке, в каждое мгновение времени выстраивается на грани с сознанием оппонента. C.Отсюда, реальность общения есть присвоение оппонентами видений друг друга.
17. Таким образом, двуполюсность единственного слова в общении приобретает ряд дополнительных коннотаций. A.В частности, становится более понятной определенность сознания как отражение предмета, мира и я в их длительной самотождественности. А именно, неизменность предмета, мира и я как ЭТОГО возможна для сознания как ИНОГО, способного охватить ЭТО сознание как целое из своего незаместимого места. Отметим, что ранее сознание обнаружило две своих физиономии. Это, во-первых, представленность предмета сознания в речи звучащей. И, во-вторых, одновременность этой речи в молчании о ее предмете. Теперь, в-третьих, становится понятным удержание сознания как ЭТОГО.
18. Мышление-сознание-общение необходимо взаимопорождают друг друга A.Внутреннее дву-сознание, как условие-следствие мысли невозможно помимо внешнего общения B.Равно и наоборот: общение невозможно вне мысли оппонентов C.То есть: a.Мне насущен собеседник, поскольку у меня есть вопросы к самому себе и b.Я задаю себе вопросы, поскольку есть собеседники, которые задают их мне, не понимают моих ответов, ставят передо мной мою собственную речь, как непонятную. То есть c.Возвращают мне мою речь, и только теперь становится понятным, как возможно самозамыкание речи, обращенность ее к себе, как возможна мысль.
19. Становится также ясным рождение Я как феномена такого обращения: A.Видения себя как целого ЭТОГО, предлежащего мне ИНОМУ и создает ощущение себя как отдельной точечной обозревающей инстанции. B.Одновременно становится ясной вся логическая ирония и психологическая иллюзорность этого самоощущения, так как Я-ЭТО и Я-ИНОЕ точечно взаимо-порождают друг друга в акте самообращения речи, существуют исключительно в это мгновение. C.Более того, поскольку a.Я-ЭТО и Я-ИНОЕ есть одно Я, так как, оба отражают предмет, мир и я в их длительной самотождественности, именно как ЭТИ, но, при этом b.Я-ЭТО и Я-ИНОЕ есть разные субординации идей (вернее пока – предикатов, то есть отдельных слов или их внутренних звуковых и иных образов и значений и их сцепок), так как Я-ИНОЕ рождается именно как вопрос к Я-ЭТОМУ как целому, постольку c.Конкретный единичный индивид в жизни способен обнаружить и обнаруживает радикально не совпадающие взгляды на один и тот же предмет.
20. Первое явление идеи. Это - молчащий субъект-предмет общения. A.Во-первых, идея изложенная устно или письменно, но никем не услышанная, не прочитанная не есть реалия идеального мира, но только реалия мира физического в том или ином воплощении, и, таким образом, не есть идея. B.Другими словами, идея именно есть в общении по поводу этой идеи, есть, собственно говоря общение вокруг идеи, есть организатор этого общения. C.Тогда в чем отличие идеи и предмета общения?
21. Идея есть взаимопревращение предмета общения и предмета мышления. A.Это значит, что идея обдумываемая есть постоянство переустройства сознания мыслью. Я обдумываю ЭТУ идею, понимаю что-то новое в ее движении, узнаю себя как такого, кто понимает ЭТО НОВОЕ в ЭТОЙ идее, иначе вижу мир, с точки зрения, ЭТОГО НОВОГО в ЭТОЙ идее. B.То есть, идея, содержательно раздвигаясь мыслью, становится все ЭТЕЕ-ДЛЯ-МЕНЯ. Но это одновременно означает, что ИДЕЯ становится также все ЭТЕЕ-ДЛЯ-ДРУГОГО. a.Каждый отдельный предикат, втягиваемый в умолчание НОВОГО, обнаруживает все более объемно, разветвлено СВОЕ содержание. Предикат, всякий раз по-новому перевстраиваясь в предикативное пространство, то есть, в сознание, становится все ЭТЕЕ-ДЛЯ-МЕНЯ и поэтому, все ЭТЕЕ-ДЛЯ-ДРУГОГО. Почему, b.Потому что, тем самым, конкретный предикат все более объемно и содержательно может быть сказан во внешней речи, все более объемно и содержательно, или, говоря коротко и ближе к сути, все более погранично и напряженно очерчивает таинственный предмет общения, совершает идею (развитие идеи) в общении. c.То есть слово внешней речи меняется, становится все РАЗНООБРАЗНЕЕ ЭТИМ. d.Так развивается язык.
22.В предыдущих тезисах я сделал зарисовку движения неких идеальных форм. Это были идея, мысль, сознание, общение, речь, язык, слово, предмет, субъект, предикат в некотором предельном случае их взаимопереходов. Это было все о диалоге, то есть: A.Идея, мысль, сознание, общение, речь, язык, слово, предмет, субъект, предикат есть различные лики человеческого личного диалогического бытия. B.Что говорит, с другой стороны, о существенно диалогической природе идеи, мысли, сознания, общения, речи, языка, слова, предмета, субъекта и предиката как феноменов-атрибутов человеческого бытия.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии