Однако и это определение еще не является полным. Необходимо дополнить его положением о собственности непосредственных производителей, крестьян и ремесленников, на большую часть остальных средств производства, а также о том, что благодаря "неполноте" собственности феодала на работника производства последний в известной мере принадлежит себе, может вести свое личное хозяйство.
Выше уже говорилось о том, что мелкое крестьянское хозяйство, как и ремесленное производство, составляло базу всего феодального производства. В полной собственности крестьянина находились мелкие, предназначенные для индивидуального пользования сельскохозяйственные орудия, орудия домашнего ремесла, домашний скот и птица, хозяйственные запасы (сено, посевное зерно), жилой дом и хозяйственные постройки, средства транспорта, домашняя утварь, иногда орудия охоты и рыболовства. Кое-какие средства производства (например, колодец, дорога, бык и пр.) находились нередко в собственности не единоличного: хозяина, а коллектива — деревни, общины. Община была подчас собственником и некоторых земельных угодий (например, выпасов) или обладала теми или иными частичными правами на землю. Но община при феодализме в основном уже не была производственным коллективом — она была лишь коллективом мелких индивидуальных производителей, мелких хозяйств.
Главной, коренной чертой всей этой собственности мелких производителей на средства и условия производства является то, что она основана на личном труде. Эта черта принципиально отличает данный вид собственности, входящий в систему основных феодальных производственных отношений, от собственности феодалов: последняя основана на чужом труде и служит средством присвоения чужого труда.
Эта же черта отличает данный вид собственности, единоличную трудовую собственность феодально эксплуатируемых непосредственных производителей, от буржуазной собственности. Сама по себе (т.е. до капитализма) эта собственность не является даже зачатком буржуазной собственности, она столь же не буржуазна, как и, скажем, товарное производство до капитализма (о чем см. ниже). Если рассматривать опять-таки не юридическую форму (и та и другая собственность — "частная", "безусловная" и т.п.), а экономическое содержание, то противоположность очевидна: буржуазная собственность на средства производства является по своей сути средством присвоения чужого труда; она обычно уже и содержит в себе присвоенный чужой труд. Единоличная собственность феодально эксплуатируемых крестьян и ремесленников, основанная на личном труде, начинает перерождаться в буржуазную собственность только тогда, когда в обществе складываются капиталистические производственные отношения.
Маркс в 22, 24 и 25-й главах I тома "Капитала" развил и обосновал теоретически чрезвычайно важные положения о противоположности трудовой собственности и буржуазной собственности, о том, что буржуазная собственность является "отрицанием", "уничтожением" трудовой собственности. Маркс показал, что в эпоху генезиса капитализма эти два вида собственности еще не были однотипны, напротив, противостояли друг другу как принципиально различные экономические явления. Речь идет, разъяснял он в другом месте, "о превращении одной формы частной собственности в другую форму частной собственности" 27.
Как видим, дело гораздо глубже, чем игра терминами "частная собственность" и "личная собственность". Слова сами по себе тут ничего не объясняют, ибо и личная собственность является одной из форм частной собственности. Пока мы находимся в рамках науки политической экономии, рассматривающей чистые, отвлеченные мысленные модели разных способов производства, личная трудовая собственность ни в коем случае не должна рассматриваться нами как однотипная с капиталистической или полукапиталистическая, ибо в этом случае мы говорили бы уже не о чистом феодальном способе производства, а о каком-то полукапиталистическом. Не подчеркивая самым решительным образом глубочайшую противоположность этих двух форм частной собственности, мы не может построить цельную систему политической экономии феодализма. Недостаточно увидеть различие между ними, надо их противопоставить друг другу как взаимно исключающие. Принципиально иной характер приобретает отношение между ними в капиталистическом обществе, когда исторически появляются иные существеннейшие признаки капитализма: тогда мелкая личная собственность, хоть и не утрачивая отличия от крупной капиталистической собственности, становится своего рода великим экономическим резервом для этой последней, приобретает тенденцию превращаться в крупную капиталистическую собственность, т.е. преобразовываться из трудовой в нетрудовую.
В условиях докапиталистических, при полном господстве феодализма эта личная трудовая собственность отвечала экономическому положению класса эксплуатируемых непосредственных производителей, выражая противоположность интересов крестьян и ремесленников интересам феодалов, собственников земли. Она была антитезой феодальной земельной собственности в рамках самих феодальных производственных отношений. На протяжении всего средневековья угнетенные крестьяне старались преобразовать и владение землей по этому же образцу. Но тщетно пытались средневековые крестьянские движения превратить землю в личную полную трудовую собственность крестьян, — земля оставалась собственностью феодалов.
Итак, единоличная собственность на орудия производства и частное хозяйство, основанная на личном труде, противоположная земельной феодальной собственности, противоположна и буржуазно-капиталистической собственности. Эта единоличная трудовая собственность зато не представляет в средние века никакого антагонизма собственности общинной. Община характерна для феодальной деревни. Она является объединением крестьян, имеющих более или менее самостоятельное хозяйство. Конечно, в некоторой мере интересы личной собственности крестьянина противоречат при этом интересам групповой, общинной собственности. Но в то же время, как показал Маркс, крестьянин в средние века являлся общинником именно поскольку являлся собственником, или собственником — именно поскольку являлся общинником. Община и мелкая личная собственность не исключали, а подразумевали друг друга, хотя и находились в известных противоречиях друг с другом.
Теперь мы можем привести еще более развернутое, полное определение для формы собственности на средства и работников производства при феодализме.
Собственность господствующего феодального класса на землю (и на некоторые крупные, недоступные отдельным крестьянам орудия производства, как мельницы, фруктовые прессы, хлебные печи, на ирригационные сооружения и т.д.) сочеталась, с одной стороны, с неполной собственностью феодала на работника производства, на крепостного (для его внеэкономического принуждения), а с другой стороны, с собственностью самого работника производства, крестьянина и ремесленника, на ряд средств производства — на большую часть орудий производства, на свое личное хозяйство и т.д., как и с ограниченными крестьянскими правами "владения" на землю.
Следовательно, перед нами уже три момента, характеризующие феодальную форму собственности на средства производства.
_____________
27 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. XXVII, стр. 118.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии