* * *
Дату поставь под письмом,
Запечатай конверт...
На зло отвечай добром,
Чаще корми мольберт,
Рыбок и двух щенков
(Им с тобой повезло),
Помни: как много слов,
От которых тепло...
* * *
Памяти Ильи Тюрина
День неброский, день небродский...
Это жизнь проходит мимо.
Говорливые подростки
Все шпыняют пилигрима.
А ему какое дело.
У него свои заботы:
Перекраивать умело
Речевые обороты,
Угощать знакомых пивом,
Раздавать им сигареты
Или штопать терпеливо
Небо ниточкой кометы.
Каждый день его не скушен:
От работы до Арбата.
Пилигрим уже простужен.
Пилигрим умрет когда-то.
В жизнь пролезет опечатка:
Может быть, запьет наборщик
За компьютером украдкой...
Память только лоб наморщит.
* * *
Идешь пешком или троллейбус ждешь,
А все равно задумался о вечном
И горечь ободряющую пьешь
В шероховатом воздухе аптечном.
Что, кроме глаз и чуткого пера,
Строчащего твои кардиограммы,
В такие непростые вечера
Становится истоком новой драмы?
Ты докажи мне, что не все – тщета,
Что в городе есть место человеку,
Которому еще нужна мечта,
Как осязание слепому греку!
* * *
В сердцах столичных сцен и прим,
И в школах вычурных на партах,
В ушах, в умах, в радиочартах
На пару с Моцартом царим.
На пару с Моцартом мечтаем
О низких ценах на бензин
И, как эстонец иль грузин,
С акцентом Пушкина читаем.
На пару с Моцартом шалим,
На пару с Моцартом шикуем,
За разом раз цензуру злим
И жизнью без конца рискуем.
Но в чехарде прекрасных лет
Бывают дни, когда нам снятся
Плохие сны, и хлеба нет,
И очень хочется остаться
С малюткой-жизнью тет-а-тет.
Два поэта
В брезгливой и холодной тьме подъезда
Поблескивают старенькие нимбы.
Они давно забыли ямбы. Им бы
По стопке "беленькой", а не другого места.
Когда-то этих двух бродяг и пьяниц
Читали и шептали ночью милой
В горячее ушко, и даже глянец
Хотели навести, но не хватило
Чего-то там у них для хрестоматий
И все про них, как водится, забыли.
Теперь их книжки – ножками кроватей,
Но может, и в кладовке, слоем пыли
Покрытые, лежат... Да что им в этом?!
А ведь у них уже должны быть внучки.
Ты, Боже, милосерд, так дай поэтам
По стопке "беленькой", бумагу, ну, и ручки.
* * *
Есть маленькая бестия в поэте,
Все превращающая в адские стихи...
Как дым, сокрытый в тонкой сигарете,
Как исповедь, хранящая грехи,
Как тайна в каждой женщине и вещи,
Как деньги в банке, в кошельке, в чулке,
Как память, пульс и выстрелы в виске...
А впрочем, нет, сравнить ее мне не с чем.
* * *
Достигается потом и опытом
Безотчетного неба игра.
О.Мандельштам
Его смычок исполнен муки,
Его походка тяжела,
И непохожи эти руки
На два настойчивых крыла.
Искусство стыка и раскроя
Сокрыто в старом сюртуке.
Ему не отыскать покоя,
Покуда нет его в строке.
К портрету Времени
Памяти Иосифа Бродского
"Все умерли. И Одиссей, и Гектор, –
Ты шепчешь над руинами лица. –
Из Времени хреновый архитектор
С идеей фикс – найти конец кольца".
Да, Время неказисто и горбато,
И в шутку разрушается дождем.
Мы из него все выросли когда-то
И мы в него когда-нибудь врастем.
А говорят, что Время – неврастеник,
Страдает кахексией, курит, пьет,
Шатается в обносках, клянчит денег...
При этом Время никогда не врет.
И только потому мы верим в это,
Что сами не возьмемся никогда
нать назубок строение предмета
И легким жестом рушить города.
* * *
Ты рождена из пены капучино
И нескольких тяжелых капель крови –
Я не боюсь разрушить вечный образ
Неосторожным росчерком пера.
Ты рождена моим воображеньем.
Дождя все нет. Как будто в кегельбане,
Накатывает ночь тяжелым шаром
На мой балкон. Я жду дождя, а ты
Кладешь очки на туалетный столик,
Касаешься шкатулки музыкальной,
Которую я подарил тебе,
Из двух молчаний сотканное что-то
Засовываешь в самый дальний ящик,
Но "Лунной" места не найдется здесь.
* * *
Из тихой нежности и ласки
Стихи рождаются легко...
Так проливает молоко
На небо девушка из сказки...
С ворсистой лодочки листа
Так капелька росы скатилась...
А вдруг все это мне приснилось,
И комната моя пуста!
Нет-нет, я только начинаюсь,
Когда, без всякой шелухи,
Пишу кристальные стихи,
Когда тебя едва касаюсь,
Когда ко мне приходит ночь
Для разговоров терпеливых,
Когда пишу для всех счастливых,
И кончусь, не закончив строч...
Античность
Устаревший, как глобус, постылый, как жизненный ребус,
Возвращаюсь назад, опоздав на последний троллейбус.
В сигаретном дыму мне привиделась злая химера.
Я сломал карандаш на полях золотого Гомера.
Корабли, корабли... На меня навалилась античность.
Я пишу "корабли" и уже понимаю вторичность.
Бесполезные руки... Гомеру такое не снилось.
Я сломал карандаш и хрустящее сердце забилось.
Зеркало
Мы исправляем свои недостатки,
Глядя в зеркал роковые глубины...
Улицы, мятые, словно тетрадки,
Ленин, держащий помет голубиный, –
Все отражается в зеркальце новой
Глупой красотки, которую видно
Там, за спиною. Согнулась подковой
Влужуглядящая (пишется слитно!)
Бабушка с палочкой, внучкой и жучкой,
И мирозданьем бутылок в авоське:
Солнышко в луже накрылося тучкой,
Будто на чьем-то небрежном наброске.
Так отражаются мысли на глади
Листика, вырванного из тетради,
И превращаются вдруг (чего ради?)
В эти стихи: как анфас, так и сзади.
* * *
Не говори со мною, я устал.
Заснежен Вавилон. И в этом тоже
Причина. Поэтический кристалл
Забыт в шкафу, и даже вздох "о Боже!"
Его не обновит. Я жду весны.
Когда же на задворках Вавилона
В кармане очарованной страны
Раздастся звонкий голос телефона
И радостный синоптик прокричит:
"Весна идет, весна идет, весна и..."
Но телефон пылится и молчит,
И только холод происходит с нами.
Отдерни штору, посмотри: все спят.
Заснежен Вавилон. Посмотришь строже:
Мир кажется на кубики разъят.
Я только и могу вздохнуть "о Боже!"
* * *
Вот снег, летящий, словно стружка,
Вот чаем порченная кружка
(пластинку съевшая игла)
И смерть, как детская игрушка,
Хранится в ящике стола.
Вот лампа недневного света,
Магнитофон и в нем кассета
Остановилась, мир деля, –
Все это вещи для поэта...
Но не поэтому, а для
Того, чему названье сложно
И подыскать, хотя возможно,
Да только время тратить зря...
Поэт попался ненарочно,
Как муха в тело янтаря.
Но мухе плохо, а поэту
Не очень, он сродни рассвету...
Поэту, в общем, наплевать.
Он включит заново кассету
И примется стихи писать.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии