7.

Понятия большего блага и более полезного; их анализ; различные определения этих понятий.

Но так как часто люди, признавая полезными ка­кие-нибудь две вещи, спорят, которая из них полезнее, то вслед за вышесказанным следует разобрать вопрос о большем благе и более полезном. Вещь, превосхо­дящая какую-нибудь другую вещь, заключает в себе то же, что есть в этой другой вещи, и еще нечто сверх того, а вещь, уступающая другой, есть нечто заклю­чающееся в этой другой вещи. Большая величина и большее число всегда таково по отношению к чему-нибудь меньшему, а все большее и малое, многое и немногое таково по отношению к величине [или числу] большинства предметов; понятие большого обозначает превосходство, а понятие малого — недостатки; точно так же и понятие многого и немногого.
Так как мы называем благом то, что желательно само по себе, а не ради чего-нибудь другого, и то, к чему все стремится и к чему стремилось бы все, если бы было одарено разумом и практическим смыс­лом, и то, что создает и сберегает подобные вещи и с чем подобные вещи связаны. Так как цель есть то, ради чего что-нибудь делается, и так как ради нее делается все остальное; так как для данного чело­века благо есть то, что по отношению к этому че­ловеку обладает указанными свойствами, то отсю­да необходимо следует, что большее количество есть большее благо сравнительно с единицей и меньшим количеством, если единица или меньшее количество входит в состав большего; последнее имеет чис­ленное превосходство, в чем ему уступает входящая в его состав единица и меньшее количество. И ес­ли крупнейший [представитель какого-нибудь вида] превосходит крупнейшего [представителя другого ви­да], то и самый [вид] превосходит этот второй [вид], и [наоборот], если какой-нибудь [вид] превосходит другой [вид], то и крупнейший [экземпляр первого вида] превосходит крупнейший [экземпляр второго вида], например, если самый высокий мужчина вы­ше самой высокой женщины, то и мужчины вообще выше женщин, и [наоборот], если мужчины вообще выше женщин, то и самый высокий мужчина выше самой высокой женщины, потому что превос­ходство одного вида над другим аналогично с пре­восходством их крупнейших экземпляров. И когда одно [благо] следует за другим, но это другое за первым не следует, [тогда это другое есть большее благо]. Последовательность же может быть троякая: одно явление или происходит одновременно с другим, или наступает вслед за ним, или обусловливается им, когда бытие следующего явления уже за­ключается [как возможность] в бытии предыдущего. Так здоровье всегда одновременно с жизнью, но жизнь со здоровьем не всегда нераздельна.
Связь последовательности существует между уче­нием и знанием, а связь возможности между свято­татством и грабежом, потому что человек, совершив­ший святотатство, способен на грабеж вообще. И то, что производит большее благо, само больше, потому что это и обозначает возможность производить боль­шее. И то, производящая причина чего больше, так­же больше, ибо если то, что полезно для здоровья, предпочтительнее того, что приятно, и есть большее благо [по сравнению с ним], то и здоровье важнее удовольствия. И то, что желательно само по себе, [важнее] того, что желательно не само по себе, на­пример, сила важнее здоровья, потому что здоровье желательно не само по себе, а сила — сама по себе, а это-то и составляет критерий блага. И если одно есть цель, а другое — не цель, [то первое выше], потому что второе желательно ради чего-нибудь дру­гого, а первое — ради самого себя, например, гим­настика ради хорошего состояния тела. И то, что менее нуждается в другой вещи или других ве­щах, [выше], так как оно самостоятельнее; меньше же нуждается то, что нуждается в вещах менее важ­ных или более легких. И если что-нибудь одно не бывает или не может быть без чего-нибудь другого, а это другое [бывает и может быть] без первого — то, что не нуждается ни в чем другом, более само­стоятельно, а потому и кажется большим благом. И если одна какая-нибудь вещь есть начало, а другая не есть начало или если одна вещь есть причина, а другая не есть причина, то по одному и тому же [первая важнее второй], потому что без причины и начала невозможно бытие или возникновение.
И превосходящее от большего из двух начал боль­ше, так же как происходящее от большей из двух причин больше, и, наоборот, из двух начал больше то, что служит началом большего, и из двух причин важнее та, которая служит причиною большему. Из сказанного очевидно, что одна вещь может быть больше другой и с той и с другой стороны, если она есть начало, а другая не есть начало, первая пока­жется важнее, точно так же [как и в том случае], если она не есть начало, а другая вещь есть начало, потому что цель важнее начала. Так, и Леодамант ²⁰, обвиняя Каллистрата, говорил, что советник винов­нее исполнителя, потому что проступок не был бы совершен, не будь дан совет. И наоборот, [произнося обвинительную речь] против Хабрия, [он говорил], что исполнитель виновнее советчика, потому что дело не совершилось бы, не будь человека, готового его совершить: люди-де с тем и составляют заговоры, чтобы кто-нибудь совершил их. И то, что встреча­ется реже, лучше того, что бывает в изобилии, как, например, золото лучше железа, хотя оно и менее полезно, обладание им представляется большим благом, потому что оно труднее. С другой стороны, существующее в изобилии лучше того, что встречается как редкость, потому что пользование им более рас­пространено, ибо «часто» имеет преимущество перед «редко», отчего и говорится:

Лучше всего на свете — вода. ²¹

И вообще более трудное [лучше], чем более легкое, потому что оно более редкое, а с другой точки зрения, более легкое [лучше], чем более трудное, потому что подчиняется нашим желаниям. [Большее благо] и то, чему противоположно большее зло, и то, лишение чего чувствуется сильнее. И добродетель выше того, что не есть добродетель, а порок выше того, что не есть порок, потому что добродетель и порок суть це­ли, а эти другие [качества] такими не представляются. И из причин важнее те, следствия которых значи­тельнее — в хорошую или дурную сторону. И более важны следствия того, хорошие и дурные стороны чего крупнее, потому что каковы причины и начала, таковы и следствия, и каковы следствия, таковы и причины и начала. [Лучше] и то, высшая степень чего более желательна или прекрасна, как, например, желательнее хорошо видеть, чем тонко обонять, потому что зрение лучше обоняния. И любить друзей лучше, чем любить деньги, так что и дружелюбие лучше корыстолюбия. Наоборот, чрезмерная степень чего-нибудь лучшего лучше и чего-нибудь прекрас­ного прекраснее, точно так же как лучше и прекраснее те вещи, которые возбуждают более высокие и пре­красные желания, потому что более сильные желания относятся к большим объектам, а по той же самой причине и желания, возбуждаемые более прекрасны­ми и высокими предметами, прекраснее и выше. И чем прекраснее и ценнее науки, тем прекраснее и цен­нее их объекты, потому что какова наука, такова и истина, в ней заключающаяся, так как каждая наука располагает своей собственной истиной. По аналогии с этим науки тем прекраснее и ценнее, чем прекраснее и ценнее их объекты. И то, что могут признать или признали большим благом люди разумные, или все, или многие из них, или большая часть их, или лучшие из них, будет считаться большим благом или вообще, или постольку, поскольку их суждение было разумно. Это правило распространяется и на другие вопросы, потому что сущность, степень и качество вещи тако­вы, какими их признали знание и рассудок. Но о вопросах блага мы уже сказали, так как мы определили благо как нечто такое, что избрали бы для себя все существа, одаренные рассудком. Отсюда очевид­но, что и большее благо — то, чему рассудок ока­зывает больше предпочтения. И то [качество], кото­рое есть у лучших людей, есть большее благо или безусловно, или постольку, поскольку они лучшие лю­ди, например, мужество лучше силы. [Большее благо] и то, что предпочел бы лучший человек или безус­ловно, или поскольку он лучший человек; так, напри­мер, терпеть несправедливость лучше, чем делать не­справедливость, потому что первое предпочел бы бо­лее справедливый человек. И более приятное [лучше], чем менее приятное, потому что все гонится за удо­вольствием и добивается удовольствия ради него са­мого, а такими чертами мы определили благо и цель. А из двух вещей приятнее та, которая доставляет удовольствие с меньшей примесью горечи и более продолжительное время. И более прекрасное прият­нее, чем менее прекрасное, потому что прекрасное есть или нечто приятное, или желательное само по себе. И то, что люди с большей охотой делают для себя или для своих друзей, есть большее благо, а то, чего они совсем не хотят делать [для себя или для друзей], есть большее зло. И более продолжительные блага [лучше] менее продолжительных, точно так же, как более прочное [лучше] менее прочного, потому что первые имеют преимущество в отношении време­ни, а вторые в отношении удовлетворения желания: когда у нас является желание, нам более доступно пользование прочным благом. И так далее: оценкой одного понятия определяется оценка и другого род­ственного с первым или выраженного другой формой того же слова, [которым выражено первое], напри­мер, если «мужественно» прекраснее и желательнее, чем «умеренно», то и мужество желательнее умеренности, и быть мужественным желательнее, чем быть умеренным. И то, что предпочитают все, [лучше того], чему предпочтение оказывается не всеми, точно так же, как то, чему оказывает предпочтение боль­шее число людей, [лучше того], чему оказывает пред­почтение меньшее число людей, так как благо было определено у нас как нечто такое, к чему все [стре­мятся], откуда большее благо будет то, к чему люди больше стремятся. И то, что предпочитают наши про­тивники, или враги, или судьи, или посредники, из­бранные судьями, [лучше], потому что в первом слу­чае мы как бы имеем дело с суждением, разделяемым всеми людьми, а во втором — с суждением людей знающих и сведущих. Иногда лучше то, чему причастны все, так как позорно не быть причастным та­кой вещи, а иногда те, чему никто [не причастен] или [причастны] немногие, потому что подобная вещь представляет большую редкость. И то, что заслужи­вает похвалы, [ценнее], потому что прекраснее; рав­ным образом [лучше] то, что влечет за собой больше почета, потому что почет есть как бы цена. [Наобо­рот, хуже] то, что влечет за собой большее наказание. То, что выше вещей, признаваемых или кажущихся великими, [лучше], и одна и та же вещь, когда ее разложить на составные части, кажется больше, по­тому что она представляется большей большего числа вещей, откуда и рассказ поэта о том, как Мелеагра убедили восстать [соображения о том], что

Что в завоеванном граде людей постигает
несчастных:
Граждан в жилищах их режут, пламень весь град
пожирает,
В плен и детей, и красноопоясанных жен увлекают. ²²

[Подобное же значение имеет] и сопоставление и соединение отдельных частей, которое употреблял Эпихарм ²³, и по тем же причинам — разъединение их, потому что сопоставление частей придает целому вид сильного превосходства и потому что тогда це­лое кажется началом и причиной великих вещей. Так как лучше то, что труднее и что представляет боль­шую редкость, то указания на обстоятельства, воз­раст, место, время и силы могут увеличивать значение вещи, потому что если она была совершена вопреки силам и возрасту, вопреки тому, что совер­шают подобные нам, и если она была совершена именно там-то или тогда-то, то она в таком случае получает вид вещей, значительных по красоте, по­лезности или справедливости, или же вещей, им про­тивоположных, откуда и эпиграмма в честь одного победителя на Олимпийских играх:

Некогда я, с изогнутым коромыслом на плечах,
Носил рыбу из Аргоса в Тегею. ²⁴

Отсюда и Ификрат ²⁵ восхвалял себя, говоря: «Вот с чего я начал». И полученное от природы лучше, чем приобретенное извне, потому что первое труднее; поэтому-то и поэт говорит:

Я самоучка. ²⁶

И самая большая часть чего-нибудь большого имеет наибольшее значение; так, Перикл в «Над­гробной речи» сказал ²⁷, что потеря юношества имеет для отечества такое же значение, как если бы из года исчезла весна. Лучше также то, что оказывает помощь в большей нужде, например в старости и болезнях. И из двух благ ценнее то, которое бли­же к цели, а также то, которое хорошо и для меня, и вообще, и возможное выше невозможного, по­тому что первое имеет значение для человека, а второе нет. Лучше то, что бывает в конце жизни, ибо то, что бывает под конец, в большей степени обладает свойствами цели. И то, что относится к области истины, лучше того, что делается для сла­вы, а к области делаемого для славы относится то, чего никто бы не предпринял, зная, что это оста­нется тайной. И поэтому такой человек предпочи­тает получить услугу, нежели ее оказать; получить услугу он может незаметно, а оказать услугу, оставаясь в тени, он не считает нужным. Но [на самом деле] насколько важнее быть лучше, чем [только] казаться, потому что это гораздо ближе к истине. [Тем не менее] некоторые [все-таки] предпочитают казаться, а не быть, [что, правда, не относится к здоровью], и поэтому они и справедливость счита­ют чем-то незначительным. Более ценности имеет и то, что во многих отношениях оказывается более полезным, например, помогает нам жить, быть счаст­ливыми, пользоваться удовольствиями и делать добро, поэтому-то богатство и здоровье считаются величайшими благами: ведь они обусловливают со­бой все эти блага. И то, что влечет за собой мень­ше горя и что связано с удовольствием, лучше, потому что такая вещь заключает в себе больше, чем одно благо, так как и удовольствие — благо, и отсутствие печали — также благо. И из двух благ больше то, которое, будучи сложено с той же величиной, [как и другое], образует в результа­те большее целое. И то, присутствие чего замет­но, лучше того, присутствие чего незаметно, пото­му что первое ближе к истине; поэтому-то, пожалуй, лучше быть, чем казаться богатым. Ценнее также и то, что пользуется любовью, и один и тот же предмет дороже для того, у кого этот предмет один только, чем для того, у кого таких предме­тов много. Поэтому-то неодинаковое наказание по­стигает того, кто лишит глаза человека одноглазо­го, и того, кто сделает это с человеком, обладаю­щим обоими глазами, потому что в первом случае у человека отнят особенно дорогой для него орган. Итак, мы приблизительно сказали, откуда нуж­но черпать способы убеждения, когда приходится склонять или отклонять кого-нибудь.
_____________
²⁰ Леодамантп — афинский оратор, ученик Исократа, выступавший обвинителем на процессе 361 г. до н. э. государственного деятеля и бывшего стратега Каллистрата и выдающегося полководца Хабрия, обвиненных в поражении под Амфиполем.
²¹ Лучше всего на свете — вода... — начало 1-й Олимпийской оды Пиндара. Полностью:
Лучше всего на свете —
Вода;
Но золото,
Как огонь, пылающий в ночи,
Затмевает гордыню любых богатств.
(Пер. М.Л. Гаспарова)
²² Что в завоеванном граде людей постига­ет несчастных... — Ил. 9. 592—594 (пер. Н. Гнедича). Слова вложены в уста жены этолийского героя Мелеагра, умоляющей его вступить в бой во время войны с куретами.
²³ Эпихарм (ок. 550—445 гг. до н. э.) — сицилий­ский комедиограф, философ и врач, представитель пи­фагорейской школы философии.
²⁴ Некогда я, с изогнутым коромыслом на плечах... — стих Симонида Кеосского (см. выше) об олимпийском победителе, бывшем рыбаке.
²⁵ ...Ификрат восхвалял себя... — Ификрат — афинский государственный деятель и полководец IV в. до н. э., происходивший из незнатной семьи.
²⁶ Я самоучка — Од. 22. 347: слова певца Фемия.
²⁷ Перикл в «Надгробной речи» сказал... — Дальней­шее сравнение отсутствует в речи афинского государст­венного деятеля Перикла (ок. 469—429 гг. до н. э.), переданной историком Фукидидом (ок. 460—396 гг. до н. э.). Нечто подобное встречается у Геродота (7. 162) и Еврипида (Просительницы 448 cл.).