4.

Определение понятия «любить» и понятия «друг». — Кого и почему люди любят? — Виды дружбы и от­ношение дружбы к услуге. — Понятия вражды и не­нависти, отношение их к гневу. — Как может поль­зоваться этими понятиями оратор для своей цели?
Кого люди любят и кого ненавидят и почему, об этом мы скажем, определив понятие дружбы и любви. Пусть любить значит желать кому-нибудь того, что считаешь благом, ради него, а не ради самого себя, и стараться по мере сил доставлять ему эти блага. Друг — тот, кто лю­бит и взаимно любим. Люди, которым кажется, что они так относятся друг к другу, считают себя друзь­ями. Раз эти положения установлены, другом необходимо будет тот, кто вместе с нами радуется на­шим радостям и горюет о наших горестях, не ради чего-нибудь другого, а ради нас самих. Все раду­ются, когда сбывается то, чего они желают, и го­рюют, когда дело бывает наоборот, так что горести и радости служат признаком желания, [Друзья] и те, у кого одни и те же блага и несчастья, и те, кто друзья одним и тем же лицам и враги одним и тем же лицам, потому что такие люди необходимо имеют одинаковые желания. Итак, желающий другому того, чего он желает самому себе, кажется другом это­го другого человека.
Мы любим и тех, кто оказал благодеяние или нам самим, или тем, в ком мы принимаем участие, — если [оказал] большое благодеяние, или [сделал это] охотно, или [поступил так] при таких-то обстоятель­ствах и ради нас самих; [любим] и тех, в ком подо­зреваем желание оказать благодеяние. [Любим мы] также друзей наших друзей и тех, кто любит людей, любимых нами, и тех, кто любим людьми, которых мы любим.
[Любим мы] также людей, враждебно относя­щихся к тем, кому мы враги, и ненавидящих тех, кого мы ненавидим, и ненавидимых теми, кому не­навистны мы сами. Для всех таких людей благом представляется то же, что для нас, так что они же­лают того, что есть благо для нас, а это, как мы сказали, свойство друга.
[Любим мы] также людей, готовых оказать помощь в отношении денег или в отношении безопа­сности; поэтому-то таким уважением пользуются люди щедрые, мужественные и справедливые, а та­кими считаются люди, не живущие в зависимости от других, каковы люди, существующие трудами рук своих, и из них в особенности люди, добывающие себе пропитание обработкой земли и другими ремес­лами. [Мы любим] также людей скромных за то, что они не несправедливы, и людей спокойных по той же причине.
[Любим мы] и тех, кому желаем быть друзьями, если и они, как нам кажется, желают этого; таковы люди, отличающиеся добродетелью и пользующиеся хорошей славой или среди всех людей, или среди лучших, или среди тех, кого мы уважаем, или среди тех, кто к нам относится с почтением.
[Любим] мы и тех, с кем приятно жить и прово­дить время, а таковы: люди обходительные, не склонные изобличать ошибки [других], не любящие спо­рить и ссориться, потому что все люди такого сорта любят сражаться, а раз люди сражаются, представ­ляется, что у них противоположные желания.
[Любим мы] и тех, кто умеет пошутить и пере­нести шутку, потому что умеющие перенести шутку и прилично пошутить, и те и другие доставляют оди­наковое удовольствие своему ближнему. [Мы лю­бим] также людей, хвалящих те хорошие качества, которые в нас есть, особенно если мы боимся ока­заться лишенными этих качеств. [Пользуются любовью] еще люди чистоплотные в своей внешности, одежде и во всей своей жизни, а также люди, не имеющие привычки попрекать нас нашими ошибка­ми и оказанными благодеяниями, потому что те и Другие имеют вид обличителей. [Любим мы] также людей незлопамятных, не помнящих обид и легко идущих на примирение, ибо думаем, что они по от­ношению к нам будут таковы же, каковы по отно­шению к другим, а также людей незлоречивых и обращающих внимание не на дурные, а на хорошие качества людей, нам близких, и нас самих, потому что так поступает человек хороший. [Любим мы] также тех, кто нам не противоречит, когда мы сердимся или когда заняты, потому что такие люди склонны к столкновениям. [Любим мы] и тех, кто оказывает нам какое-нибудь внимание, например, уважает нас, или считает нас людьми серьезными, или радуется за нас, особенно если они поступают так в тех случаях, где мы особенно желаем вызвать интерес показаться серьезными или приятными.
[Любим мы] также подобных нам и тех, кто за­нимается тем же, [чем мы], если только эти люди не досаждают нам и не добывают себе пропитание тем же, [чем мы], потому что в последнем случае «и гончар [негодует] на гончара»¹⁰. [Любим мы] и тех, кто желает того же, чего желаем мы, если есть возможность обоим достигнуть желаемого, если же [этой возможности] нет, и здесь будет то же. [Лю­бим мы] также людей, к которым относимся так, что не стыдимся их в том, от чего может зависеть репутация в свете, если такое отношение не обуслов­лено презрением, и тех, кого мы стыдимся в вещах действительно постыдных. Мы любим или желаем быть друзьями тех, с кем соперничаем и для кого желаем быть объектом соревнования, а не зависти. [Любим мы] и тех, кому помогаем в чем-нибудь хорошем, если от этого не должно произойти большее зло для нас самих. [Мы любим] и тех, кто с одинаковой любовью относится к нам в глаза и за глаза, поэтому-то все любят тех, кто так относится к мертвым. Вообще [мы любим] тех людей, кото­рые сильно привязаны к своим друзьям и не поки­дают их, потому что из хороших людей наиболь­шей любовью пользуются именно те, которые хоро­ши в любви.
[Любим мы] и тех, кто не притворяется перед нами, таковы, например, те люди, которые говорят о своих недостатках, ибо, как мы сказали, перед друзьями мы не стыдимся того, от чего может за­висеть репутация; итак, если человек, испытываю­щий [в подобных случаях] стыд, не любит, то че­ловек, не испытывающий стыда, похож на любяще­го. [Мы любим] еще людей, которые не внушают нам страха и на которых полагаемся, потому что никто не любит того, кого боится. Виды любви — товарищество, свойство, родство и т. п. Порожда­ет дружбу услуга — когда окажешь ее, не ожидая просьбы, и когда, оказав ее, не выставляешь ее на вид, ибо в таком случае кажется, что [услуга ока­зана] ради самого человека, а не ради чего-нибудь другого.
Что касается вражды и ненависти, то очевидно, что их нужно рассматривать с помощью понятий про­тивоположных. Вражду порождают гнев, оскорбле­ние, клевета. Гнев проистекает из вещей, имеющих непосредственное отношение к нам самим, а вражда может возникнуть и без этого, потому что, раз мы считаем человека таким-то, мы ненавидим его. Гнев всегда бывает направлен против отдельных объектов, например против Каллия или Сократа, а ненависть [может быть направлена] и против целого рода объ­ектов, например, всякий ненавидит вора и клеветника. Гнев врачуется временем, ненависть же неизлечима. Первый есть стремление вызвать досаду, а вторая [стремится причинить] зло, ибо человек гневающий­ся желает дать почувствовать свой гаев, а для чело­века ненавидящего это совершенно безразлично. Все, возбуждающее огорчение, дает себя чувствовать, но вовсе не дает себя чувствовать величайшее зло, несправедливость и безумие, так как нас нисколько не огорчает присутствие порока. Гнев соединен с чувством огорчения, а ненависть не соединена с ним: человек сердящийся испытывает огорчение, а человек ненавидящий не испытывает; первый может смягчить­ся, если [на долю ненавидимого] падет много [непри­ятностей], а второй [не смягчится] ни в каком случае, потому что первый желает, чтобы тот, на кого он сердится, за что-нибудь пострадал, а второй желает, чтобы [его врага] не было.
Из вышесказанного очевидно, что возможно как доказать, что такие-то люди друзья или враги, когда они действительно таковы, так и выставить их та­ковыми, когда на самом деле они не таковы, воз­можно и уничтожить [дружбу или вражду], суще­ствующую только на словах, и склонить в какую угодно сторону тех, кто колеблется под влиянием гнева или вражды.
_____________
¹⁰ ...«гончар негодует на гончара». — Гесиод. Труды и дни 25.