[Топы, устанавливающие условия правильности построения определений (продолжение)]
Если же определяемое есть соотнесенное или само по себе, или по роду, то следует смотреть, не обстоит ли дело так, что в определении не указано то, с чем определяемое соотнесено или само по себе, или по роду, например если бы знание определили как неколебимое [никаким доводом] постижение, а желание — как беспечальное стремление. Дело в том, что сущность всякого соотнесенного состоит в соотношении с чем-то другим, так как для каждого соотнесенного быть значит то же, что находиться в каком-то отношении к чему-то. Поэтому следовало бы сказать, что знание есть постижение того, что познается, а желание — стремление к благу. Точно так же — если грамоту определили бы как знание письменности, ибо в определении следовало бы указать или то, с чем соотносится определяемое, или же то, с чем соотносится его род. Или следует смотреть, не обстоит ли дело так, что указанное соотнесенное дано не по отношению к цели; цель же в каждом — наилучшее или то, ради чего все остальное. Поэтому следует указать или наилучшее, или конечное, например стремление не к приятному, а к удовольствию, ибо ради удовольствия мы выбираем и приятное.
Следует также смотреть, не указали ли как предмет стремления (pros ho) становление или деятельность, ведь ни то ни другое не есть цель, так как целью будет скорее быть сделанным и быть ставшим, чем становиться и делать. (Или быть может, это верно не во всех случаях? Ведь большинство людей желают скорее наслаждаться, чем перестать наслаждаться, так что они скорее хотели бы считать целью действование, чем законченное действие.)
Далее, следует в некоторых случаях смотреть, не обстоит ли дело так, что не указано «сколько», «какое», «где» и другие различия, например к каким и к скольким почестям стремится честолюбец, ведь к почестям стремятся все, так что негодно назвать честолюбцем того, кто стремится к почестям, а следует присовокупить указанные различия, точно так же как при определении сребролюбца — какого количества денег он добивается или при определении невоздержного — о каких удовольствиях идет речь. Ведь невоздержным называют того, кто предается не какому угодно наслаждению, а какому-то определенному наслаждению; или же если определяют ночь как тень земли, или землетрясение — как колебание земли, или облако — как сгущение воздуха, или ветер — как движение воздуха, ибо следует присовокупить, в каком количестве, какого свойства, где и в силу чего. И точно так же в других подобных случаях. Ибо тот, кто обходит молчанием то или иное различие, не говорит о сути бытия [вещи]. Так вот, нападкам следует всегда подвергать слабое место, ибо землетрясение, [например], будет не любое и не любой силы колебание земли и точно так же ветром будет не любое и не любой силы движение воздуха.
Далее, при [определении] стремлений и всего другого соответствующего им следует смотреть, не обстоит ли дело так, что не присовокупляют «кажущееся», например [говорят], что желание есть стремление к благу или вожделение есть стремление к приятному, но не добавляют — к кажущемуся благу или кажущемуся приятным. Ведь для тех, кто к чему-то стремится, часто остается неизвестным, есть ли оно действительно благо или приятное. Так что оно не обязательно благо или приятное, а лишь кажущееся благо или приятное.
Поэтому надо объяснять соответствующим образом. Но даже если «кажущееся» и указали, следует тем, кто признает идеи, ссылаться на эйдосы; ведь нет идей того, что кажется. А эйдос, надо полагать, соотносится с эйдосом, например само-по-себе-вожделение направлено на само-по-себе-приятное и само-по-себо-желание — на само-по-себе-благо, и потому они не направлены пи на кажущееся благо, ни на кажущееся приятное. Ведь нелепо, чтобы была идея кажущегося блага или кажущегося приятным.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии