В этой главе мы пройдем двумя резко расходящимися путями, которые, однако, ведут к одной цели. Мы рассмотрим великие проекты Френсиса Бэкона по обновлению и «восстановлению» всей системы наук (The Great Instautation) и скептическое самоустранение от каких бы то ни было переустройств Мишеля Монтеня.
Оба пути кажутся тупиковыми, бесплодными. Но в истории культуры реальный результат, как правило, не совпадает с намерениями и ожиданиями авторов. Оба пути вели в ту страну, где сущее в своей онтологической сути определяется как предмет познания, а для человека существенным оказывается самоопределение в качестве познающего субъекта.
«О самих себе мы молчим; но в отношении предмета, о котором идет речь, мы хотим, чтобы люди считали его не мнением, а делом... » (1. 71), — говорит Бэкон в предисловии к «Великому восстановлению наук»1, и Кант ставит эту фразу эпиграфом к своему великому обоснованию наук — «Критике чистого разума». Но как это — не говорить о себе? Как человеку научиться не примешивать свою природу к природе предмета, как предоставить свою речь в полное распоряжение предмета, чтобы она была не моей болтовней, а откровением самой природы? Бэкон не просто апеллирует к опыту (напротив, он решительный критик слепого и потому фантазирующего эмпиризма), он стремится методологизировать опыт и доводит понятие опыта и индукции до того, что в нем начинает просвечивать замысел эксперимента. Он проектирует не утопический град ученых, а саму природу как предмет научного познания.
Мишель Монтень говорит о многом, обо всем, но так, что этот разговор обо всем оказывается не более чем способом поговорить о себе: «Вот уже несколько лет, как все мои мысли устремлены на меня самого, как я изучаю и проверяю только себя, а если я и изучаю что-нибудь другое, то лишь для того, чтобы неожиданно в какой-то момент приложить это к себе или, вернее, вложить в себя» (II. 6)2. Вся гуманистическая культура и эрудиция впервые с такой предельной осознанностью превращаются в способ изучения человеком себя как их субъекта. Невозможность синтезировать этот «материал» или предпочесть что-либо отделяет, обособляет человека, он впервые понимает, что значит быть всего лишь самим собой. Культура становится предметом исторического изучения, а человек остается один перед лицом столь же внекультурной, столь же одинокой природы. Такой скепсис — это проект сомнения, в котором формируется субъект научного познания.
______________
- Войдите, чтобы оставлять комментарии