VII.

Есть и еще одна трудность, связанная с чувственным восприятием, а именно, можно ли в одно и то же неделимое время воспринимать две (вещи), или нет (πότερον ενδέχεται δυεϊν ςμα αίσΰάνεσθαι έν τω αύτω καΐ άτόμω χρόνω). В самом деле, если большее движение всегда подавляет меньшее, почему (люди) и не воспринимают то, что движется перед глазами, если вдруг глубоко погружаются в свои мысли, или испытывают страх, или слышат сильный шум, то пусть и будет принято за основу, что и воспринимать можно лучше каждую вещь, если она простая, чем если она смешанная, например, вино неразбавленное (лучше), чем разбавленное, и мед, и цвет, и (звук) одной лишь только верхней струны лиры (лучше), чем в том случае, когда все вперемешку (звучат), по той причине, что они друг друга подавляют, в (результате) же появляется (то), из чего возникает нечто одно. В самом деле, если большее движение мешает меньшему, то, когда они происходят одновременно, и само (большее) непременно будет восприниматься хуже, чем если бы оно было одно. Ведь меньшее, будучи смешанным, уничтожается в некотором отношении, если только все простое (в самом деле) воспринимается лучше. Следовательно, если разнонаправленные (движения) будут равными, то не будет чувственного восприятия ни того ни другого. Ведь в равной мере одно затемнит другое, и нельзя (будет) воспринять простое. Так что либо никакого восприятия не будет, либо из двух (возникнет) некое третье, что и получается, как явствует на примере того, что смешивается в тот момент, когда происходит смешивание.
Так как из какого‑то (смешения того, что вызывает чувственное восприятие), возникает нечто, а из какого‑то нет, то (это значит, что) все относится к другому чувственному восприятию (ведь смешиваются те, у которых крайности противоположны: ведь из белого и острого не возникнет единства, разве что привходящим образом, но не так, как (возникает) созвучие из высокого (звука) и низкого), и, следовательно, их невозможно воспринимать одновременно. Ибо, с одной стороны, если (разнонаправленные) движения одинаковы, то они уничтожают друг друга, так как из них не возникает одного (движения), а если они будут не равны, то более сильное произведет чувственное восприятие. И еще, пожалуй, душа может воспринимать одним и тем же чувственным восприятием одновременно больше, чем два (движения), которые относятся к одному (и тому же) чувственному восприятию, например высокий и низкий (звуки) (ведь скорее (такое) движение одновременно (происходит) в одном (и том же восприятии), нежели в двух (разных), например (движение) зрения и слуха), но в один момент одновременно невозможно воспринять два (движения), если только они не будут смешаны (ведь смешение стремится быть единством, а чувственное восприятие одного — одно, а одно (чувственное восприятие происходит) одновременно с самим собой), так что неизбежно, что смешанное воспринимается одновременно, потому что оно воспринимается в действительности одним чувственным восприятием. Ведь у одного по числу в действительности одно (чувственное восприятие), а (у одного) по виду — одно в возможности. Поэтому если чувственное восприятие в действительности одно, то можно будет сказать, что и те (т. е. те причины, которые вызвали это восприятие) суть одно, следовательно, они обязательно должны быть смешаны. Значит, если они не будут смешаны, то в действительности будет два чувственных восприятия, но согласно одной возможности в течение неделимого времени необходимо существует одно действие (κατά μίαν δύναμιν καΐ ατομον χρόνον μίαν ανάγκη είναι τήν ένέργειαν). Ведь у одного (чувственного восприятия) в один момент (есть) одно состояние, одно движение и одна возможность. Следовательно, невозможно одним чувственным восприятием одновременно воспринимать два (движения).
Однако если невозможно одновременно (воспринимать) те (вещи), которые относятся к одному и тому же чувственному восприятию, если в один и тот же момент их будет две, то ясно, что еще хуже можно одновременно воспринимать то, что (относится) к двум (разным) чувственным восприятиям, например белое и сладкое. Ибо кажется, что одно по числу душа связывает ни с чем иным, кроме как с одновременностью, а одно по виду (связывает) с различающим чувственным восприятием и образом действия. Я имею в виду вот что: одно и то же (чувственное восприятие) одинаково различает белое и черное, в то время как по виду они разные, а также сладкое и горькое (различает чувственное восприятие), тождественное себе самому, но иное по отношению к первому, однако разным способом (различают они) каждую из противоположностей, зато совершенно одинаковым образом то, что соответствует им самим, как, например, вкус (различает) сладкое, так и зрение — белое, как это (различает) черное, так и то — горькое.
И далее, если движения противоположных (сами) противоположны, а противоположные не могут находиться вместе в одно и то же неделимое время, и если одному чувственному восприятию соответствуют противоположности, как, например, сладкое — горькому, то их, пожалуй, невозможно воспринимать одновременно. И ясно, точно так же (обстоит дело и с теми чувственно воспринимаемыми), которые не представляют собой противоположностей, ведь одни причастны белому, другие — черному; так же и с остальными, например, из соков одни причастны сладкому, другие — горькому. И смешанное одновременно (воспринимать) нельзя (ведь (их) соотношения относятся к противоположностям, например, одно дело -октава, другое -пять струн), если не воспринимать как одно. Так, соотношение получается единственным, (если оно составлено из) крайних членов. А иначе не (получается), ведь одновременно будет одно (соотношение) большего к меньшему или нечетного к четному, а другое — меньшего к большему или четного к нечетному. Поэтому чем больше удалены друг от друга и (чем больше) отличаются (друг от друга) те чувственно воспринимаемые, о которых говорят, что они принадлежат одному ряду, но (относятся) к разному роду, от тех, которые (относятся) к одному и тому же (я говорю вот о чем: сладкое и белое я называю стоящими в одном ряду, однако разными по роду, и сладкое от белого отличается по виду еще больше, чем черное), тем, пожалуй, меньше можно воспринимать их одновременно, чем одно и то же по роду. Так что если невозможно (воспринимать) эти, то (тем более) невозможно и те.
А в отношении того, что говорят некоторые из тех, кто (рассуждает) о созвучиях, а именно будто бы звуки доходят не одновременно, но лишь кажется, (что это так), неясно, правильно ли говорится, или нет, если время не воспринимаемо чувствами? Ведь, пожалуй, в самом деле можно сказать, что кто‑нибудь видит и слышит одновременно, потому что промежутки времени, которые лежат посередине, скрыты. Или же это неправда, и невозможно, чтобы время было не воспринимаемо, и (невозможно), чтобы оно было скрыто, но любой (промежуток) можно воспринимать? Ведь если невозможно, чтобы тот, кто воспринимает самого себя или (что‑либо) другое в течение непрерывного времени, оставался в неведении, что он существует, и (если) есть некоторое (время) в (этом) непрерывном времени и оно такое, что не воспринимается в целом, то ясно, что тогда, пожалуй, (воспринимающий) не будет понимать, существует ли он, даже если он видит и воспринимает. И еще, пожалуй, ни время, ни вещь, которую воспринимают или в котором воспринимают, не существует иначе, чем таким образом, что (человек) видит в некий (промежуток) этого (времени) или (видит) некую часть этой (вещи), если даже в самом деле есть некая величина времени или вещи, не воспринимаемая в целом по причине малости. Допустим, что (некто) видит сплошную (линию) и воспринимает (ее) в течение одного и того же непрерывного времени таким образом, (что он воспринимает ее) в некий промежуток этого (времени). Пусть (отрезок) ГВ, (обозначающий то время), когда не воспринимали, будет изъят (из целого). Следовательно, (человек воспринимает) либо в какую‑то часть времени, (в течение которого он воспринимает целую линию), либо какую‑то часть линии, наподобие того как он воспринимает землю в целом, потому что видит вот эту вот ее часть, и за год обходит ее, потому что (делает это) в течение вот этой вот части года. Однако же в (промежуток) ГВ (человек) не воспринимает, поэтому говорят, что, воспринимая (промежуток) АВ в некий момент времени, (человек) воспринимает время в целом и (линию) целую. То же самое рассуждение и в случае (восприятия линии) АГ. Ведь всегда (воспринимается) в какой‑то момент что‑то, целое же невозможно воспринимать. Итак, с одной стороны, все воспринимаемо, однако по размеру оно не кажется таковым, какое есть (в действительности). Ведь (человек) видит издали, что величина солнца составляет четыре локтя, но она же не является таковой (на самом деле), но иногда неделимо то, что видят как делимое. Причина этого изложена раньше.
Следовательно, из этих рассуждений ясно, что любое время чувственно воспринимаемо (ούθείς έστι χρόνος αναίσθητος). Теперь же нужно рассмотреть то, что касается высказанного выше затруднения, а именно: можно ли одновременно воспринимать несколько (вещей), или нельзя. Под словом"одновременно"я подразумеваю"в одно и то же неделимое время по отношению друг к другу"(έν τω αύτω καΙ άτόμω χρόνω). Прежде всего, можно ли воспринимать одновременно, но разными (частями) души, если (это будет происходить) в (промежуток времени) до такой степени неделимый, что он (кажется) совершенно непрерывным? Или же сначала (нужно воспринимать) одним чувственным восприятием, например зрением, если оно в один момент будет воспринимать один цвет, а в другой — другой (цвет), то оно получит те же самые части, правда более многочисленные по виду, ведь то, что воспринимается, относится к одному и тому же роду? Если же кто‑нибудь станет утверждать, что, подобно тому как (у человека) два глаза, ничто не мешает, чтобы так же дело обстояло и в душе, то, с одной стороны, из них может быть, возникает некое единство и у них одна деятельность, а с другой — в том случае (т. е. в душе), если из двух (возникает) одно, оно и будет воспринимающим, если же (они будут) отдельно, то дело будет обстоять иначе. Далее, одних и тех же чувственных восприятий будет больше числом, подобно тому как если кто‑то скажет, что знания различны. Ведь ни деятельности нет без соответствующей ей возможности, ни чувственного восприятия — без соответствующей ему (способности).
И если они не воспринимаются в один и тот же неделимый промежуток времени, то ясно, что и остальные (не воспринимаются). Ведь скорее можно одновременно воспринимать это, если оно большее по числу, чем (если) разное по роду. В самом деле, если душа одной частью воспринимает сладкое, а другой белое, то или же из этого возникает нечто одно, или же не одно. Однако неизбежно одно. Ведь воспринимающая часть есть нечто единое. Но единство чего? Ведь не из этого же (т. е. из сладкого и белого) возникло одно. Следовательно, необходимо, чтобы у души было какое‑то единое (время), в которое она все воспринимает (ανάγκη δρα ev τι είναι τής ψυχής ώ άπαντα αισθάνεται), как и сказано выше, но один род с помощью одной части, другой — с помощью другой. Итак, в самом ли деле воспринимающее начало сладкого и белого есть нечто одно в той мере, в какой по действию неделимо, а когда становится делимым по действию, то разное? Или же как возможно в самих вещах, так и в душе? Ведь одно и то же по числу и белое, и сладкое, и многое другое. Ибо если даже свойства (τά πάθη) не отдельны друг от друга, но бытие у каждого разное. Поэтому так же нужно полагать, что и у души одно и то же по числу начало, воспринимающее все, однако у тех, что одинаковы по роду, с одной стороны, и у тех, что одинаковы по виду, с другой, разное бытие. Так что, пожалуй, можно воспринимать сразу (несколько) в одно и то же (время), но не в одном и том же определении.
Итак, что всякая величина воспринимаема, и то, что воспринимаемое делимо, ясно. Ведь, с одной стороны, есть неопределенное расстояние, откуда, пожалуй, не видно, а с другой — ограниченное, откуда видно. Точно так же и с тем, что обладает запахом, и тем, что можно услышать, и со всем тем, что (люди) воспринимают, не прикасаясь к этому. Очевидно, есть некий предел расстояния, откуда не видно, и (тот) первый (предел), откуда видно. И, конечно, непременно должно быть неделимым то, что, поскольку оно находится по ту сторону (предела), невозможно воспринимать, а (поскольку оно находится) в этих пределах, (оно) обязательно воспринимается. Действительно, если есть некое неделимое воспринимаемое, то, когда оно полагается на самое дальнее расстояние, откуда оно, будучи (расположенным) на дальнем краю, не воспринимаемо, а будучи (расположенным) на ближнем, воспринимаемо, получается, что оно одновременно и видимо, и невидимо. А это невозможно.
Итак, об органах чувственного восприятия и о том, каким образом обстоит дело с чувственно воспринимаемым и вообще, и согласно каждому органу в отдельности, сказано. А из того, что осталось, прежде всего следует рассмотреть память и деятельность, с ней связанную.