4. Движение предмета и субъекта к цели
Что происходит по мере делания?
Посмотрим теперь, что происходит по мере движения субъекта к цели.
Первое. Предмет все более определяется как ЭТОТ, то есть, с одной стороны, как ТОТ, который субъект преодолевает, с другой стороны, как ДРУГОЙ, который субъект производит. Каждое отдельное действие обнаруживает эти две предметные стороны. Каждое отдельное действие все более раздвигает и соединяет два предмета в один ЭТОТ. Это значит, что каждая из этих сторон, этих черт одного предмета накапливается. То есть накапливается память и накапливается воображение. Накапливается прошлое и накапливается будущее. Но если память и воображение накапливаются-есть, это именно значит, что субъект может пробегать-пробегает по предмету от исходного состояния к желаемой цели и назад. Это пробегание есть внимание, но уже направленное не на необратимо уходящее мгновение, это внимание может остановится в любой вспоминаемой или воображаемой точке, остановить ее, то есть это внимание, удерживающее движение предмета в целом или удерживаемое предметом в целом, то есть способность созерцания и созерцание. То есть, накапливается созерцание и накапливается воля.
Страдание и страсть
Это же одновременно означает, что напряжение страсти и страдания нарастает. Все лики сознания одновременно есть лики страдания и страсти: память есть память страдания и страсти, воображение есть воображение страдания и страсти, внимание есть внимание страдания и страсти, созерцание есть созерцание страдания и страсти, наконец воля есть высшее и особенное выражение страсти, поражадющее истинное страдание... которое было в начале.
Смыкание предмета действия и предмета-цели
Что произошло в момент достижения цели? Два предмета полностью конкретно и предметно соединились и, одновременно точно так же полностью конкретно, предметно разделились, обнаружили свое совпадение и несовпадение. То есть, предмет теперь — один, сделанный, несущий в своих чертах всю историю своего производства, преодоления враждебности материала, частных задач и решений, удач и неудач. И при этом предмет есть именно то, что из него сделано, реализованная цель. При этом, исходный предмет как он был окончательно и безвозвратно утерян. И точно так же утеряна цель как она была задана вначале. Значит соединился субъект действующий с субъектом удерживающим цель.
То же самое произошло с субъектом. Он более не раздвоен. Два субъекта соединились именно в момент своего предельного, предельно конкретного, предметного расхождения в точке, где предмет действия уже сообщил всю свою враждебность, оказал все свое сопротивление деланию, а цель этого делания предельно конкретно, предметно обнаружилась.
Столько, сколько было в предмете сопротивления, ровно столько же и в том же точно отношении в нем теперь сделанности. Вся эта сделанность представляет нового субъекта, того, кто изобретал каждое новое действие. Субъект видит себя в предмете, поэтому его отношение к предмету это — отношение к самому себе, к себе новому, именно тому, кто это сделал. Цель же воплотилась и утвердилась в предмете и теперь не требует воображения, но представлена непосредственно, то есть цель отпускает субъекта. Будущее каждого действия перемоталось в прошлое без остатка и весь пройденный путь теперь фиксирован в предмете, то есть стал непосредственно одновременным и созерцаемым как таковой.
”Чувство есть отношение к вещи ради нее самой.” (Маркс) Если вещь есть средство — либо средство-орудие, либо средство потребления, то отношение к ней НЕ ради нее самой, а ради того, средством чего она есть. Значит, человек должен вложить в вещь нечто сверх ее средственности. Только теперь становится понятно как это происходит!
Важно еще раз подчеркнуть, что именно предмет, какой он есть теперь, воплощающий цель и всю, приведшую к цели деятельность, соединяет два лика субъекта в неразрывное, раздвоенное внутри себя единство ”Я”, становит его сознание. Собственно сознание как регулятивная идея, поскольку это единство еще не погрузилось в телесность. Это ”абсолютная возможность сознания”, сознание по идее, во всей его определенности, но при этом, не осуществленности. Все это совершится с погружением в телесность.
При этом также вся безграничная ненависть к предмету сопротивляющемуся мгновенно становится равной, превращается в безграничную любовь к предмету сделанному. И это же наполняет чувством остальные порождения деятельности: отношения с людьми, речь, формы общения, тексты, в частности — мифы и ритуалы.
Воплощенная цель также отпускает и субъекта волеющего.
Все волевые усилия, опредмеченные в каждом отдельном действии теперь как бы застыли в сделанном предмете и представлены самому субъекту непосредственно. Предмет стал полностью и без остатка ЭТИМ и как такой он отрицает все то, что субъект НЕ сделал. До начала работы субъект мог заняться многим другим (более того, он мог свернуть с своего пути в любой точке вплоть до последнего удара). Его цель выступала как равновозможная с многими другими, не выделялась из множественности всех возможных целей, доступных субъекту в начале его пути (при этом ”количество” возможностей сжимается по мере движения к цели). Вместе с тем, поскольку субъект не совпадает с целью (вспомним самое начало), он ее как бы не знает, она проступает и определяется по мере превращения предмета.
Превращение множественности
В то же самое время, в той же степени и в том же точно отношении положительная множественность возможных целей превращается и определяется в отрицательную множественность целей отброшенных. То есть, поскольку речь идет о выборе, только теперь, в самом конце, когда предмет перестал сопротивляться, цель окончательно себя обнаружила, только теперь воля субъекта определилась и нашла себя в созерцании, то есть, сознание в целом прояснилось и раздвинулось с точки зрения нового предмета. Правда, пока это только сознание, представленное предметом, то есть ”внешнее сознание”, сознание во-вне, в предмете и, по-видимому, во внешней речи и отношениях. Это уже не пред-сознание, но и не сознание в полном смысле слова. Чтобы стать полноценным сознанием, оно должно погрузиться в тело.
Большой катарсис
Воля узнает себя и освобождается, страсть обретает свой предмет и, тем самым, его теряет, страдание разрешает себя в ”Большом катарсисе”: дело сделано! Все страдание превращается в радость, а радость, тем самым, становится равной страданию. Накопленная страсть начинает искать свой предмет, субъект обращается к миру возможных целей.
Что произошло с идеей универсальности, осмысляющей стремление к идеальному действию? Она нашла свое окончательное оформление, хотя еще и не утвердилась, поскольку косматый не усвоил свою деятельность в тело и не осознал свое стремление к идеалу. Сознание рождается в той точке, где все это произойдет. С погружением в телесность деятельность сворачивается в мгновенное действие, не требующее усилия и времени. Миф обретает законченность, полную определенность и перетекает из речи в язык и ”литературу”, перестает вызывать эмоции у рассказчика. Но он вызывает эмоции у слушателя. Сознание схлопывается как только становится, вернее схлопывается поскольку становится. Субъект освобождается для усовершенствования действия и досочинения мифа и ритуала. Возникает идея идеала, который проваливается между поисками себя в становящихся деятельностях.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии