Что происходит, когда субъект снова делает то же самое? Все те действия, представления, ощущения, восприятия, которые уже утвердились, не требуют внимания, поскольку ”утвержденность” здесь значит совпадение внешней цели, причины и действия и, следовательно, субъективно действие не протекает во времени, мгновенно. Такое действие не требует усилия воли, не вызывает страдания и страсти, как бы не есть. Наоборот, те действия, которые еще не утвердились в таком смысле, требуют внимания, усилия воли и пр.
По мере повторения аналогичное превращение предмета требует все меньше субъективных усилий, все меньшего напряжения воли, внимания, памяти и воображения. Отдельные действия как бы сцепляются в одно, перестают требовать внимания, теряют субъективную протяженность во времени.
Что происходит в тот момент, когда этот процесс доходит до предела?
Прежде всего, ”предельная легкость” делания означает предельное утверждение предмета как целого.
Сворачивание деятельности
Все преобразование предмета выступает теперь как субъективно одномоментное действие, при котором воля полностью совпадает с (снова субъективно-точечным) вниманием и опредмечивается просто тем, что субъект "берет" предмет и "кладет" результат. "Исполнительные" субъектные приобретения, такие как конкретные движения рук, глаз, всего тела вместе с восприятием этих движений погрузились в телесность, образовали некий новый орган, специально устроенный для ТАКОГО превращения ЭТОГО предмета, из ТАКОГО его начального состояния ТАКИМ орудием. Субъект, как такой, который производит ЭТОТ предмет просто совпадает с деятельностью производящей предмет, фактически, не должен, перестает быть субъектом по отношению к ЭТОМУ предмету.
Освобождение субъекта
А что теперь происходит с субъектом (поскольку он есть), раздвинувшим, развившим свою волю, внимание, память, воображение, всю чувственную сферу как таковую? Ведь все это теперь есть, но НЕ ТРЕБУЕТСЯ! Субъект работает с предметом с помощью готового нового органа, а чисто субъектная-субъективная сфера освободилась!
Его новое воображение, новая память, новое внимание, новая созерцательность, новая чувственность теперь обращены на то, что в момент достижения цели определилось негативной множественностью отброшенных целей. В это же мгновение эта множественность снова превращается в положительную множественность ”новых возможностей” в мире вещей.
Прежде, чем двигаться дальше, отметим один важный момент. Поскольку субъект освободился, он может направить свое внимание и на то автоматизированное действие, которое совершает. Он может его остановить, например. А это значит, что приостановлено может быть все, что вложено в это действие, вся его предметная и субъектная организация, внутреннее и внешнее общение, отношения с другими людьми и пр., то есть сознание в целом, как оно устроено в этой точке. А это, далее означает, что само действие как оно определяет сознание и определяется сознанием может стать предметом мысли. Вот это и есть реальный механизм произвольности, самоустремленности деятельности. И теперь мы можем вернуться к миру ”новых возможностей” (иначе, зачем останавливать действие?).
При этом, важно, что чем автоматичнее, телеснее действие, чем легче оно ( в идеале — абсолютно невесомо, точечно, не инертно), тем больше возникает возможностей его встраивания в другие, новые цепочки, новые деятельности (в идеале — универсально!!!). То есть абсолютная погруженность действия в тело именно и есть погружение в меня моего рода и, одновременно, означает рождение универсальности, идеала, сознания и мысли! Чудеса.
Собственно теперь только становится понятным, как возможно человеческое действие. В мгновение действия субъект должен быть свободен, то есть обладать в своем теле возможностями зрения и делания, в определении причины (предполагание мысли), внешней цели и самого действия. Действие выступает как единство возможного и невозможного, полагает эти два полюса сознания. То есть возникает необходимость свободного решения в пользу действия как невозможного, чреватого ошибкой, наказанием и страхом, что требует осознания субъектом его телесных возможностей, возвращения их из небытия и вневременности автоматизма, связывание с ненавистью того, что принесло радость, то есть раздвоение субъекта на ненавидящего свое действие и, одновременно, радующегося ему. Эмоциональная раздвоенность именно и вызывает к жизни сознание как таковое.
Напомню, что предметные множественности, это — универсальности в возможности. Пока мы видим их в постоянном расширении и превращении предметной сферы сознания субъекта. А что же предмет?
Превращение (уничтожение?) предмета
Это значит, во-первых, что он теперь полностью, тотально ЭТОТ, един, и как предмет восприятия и как предмет действия и как таковой пред-полагает свою идеальную форму, то есть форму мысли. Этим он станет, когда множественность образов дополнится идеей универсальности.
Нужно провести через все оппозицию (все через оппозицию) ”превращение-утверждение” (недостаточность-отрицание?).
По завершении делания предмет воплощает всего нового субъекта, все его общение, отношения, предмет страдания и страсти и страдание и страсть. При этом доведение делания до конца и владение предметом — разные вещи. Человек может утратить сделанный предмет, не это важно. Получается, что важен не сам предмет, а его ”общительная значимость”!!! Зачем это сделано? — для сделаности: для себя — для другого — для человечества (для Большого другого?). То есть, то, что этот предмет есть как СДЕЛАННЫЙ — есть я и мое отношение к ДРУГОМУ и к МИРУ — поскольку мир (Большой другой, ЭТА универсальность?) придает смысл и обращению к другому и деланию для другого. А causa sui? Causa sui — это мое осмысление моей деятельности.
Пр и этом, общение с собой с ”скользящим предметом” (или нет? -скользящий предмет лишен самотождественности! Тогда, может быть так с называемым предметом?!!!) — это сознание, а с ”молчанием о главном” — мышление?
”Субъект производящий” и ”Субъект орудующий”
Овладев деланьем этого ЭТОГО ПРЕДМЕТА, субъект также, но совершенно по-другому овладел ЭТИМ ОРУДИЕМ. Теперь он видит себя в предмете, как сделавшего ЭТО и при этом, видит себя в орудии, как овладевшего ЭТИМ. Два субъекта представляют собой два спектра субъектных особенностей и возможностей, два связанных, но разных спектра чувственности и, вообще всей ”психической телесности” (памяти, воображения, внимания, воли, способности созерцания и все прочие, что есть). И тот, и другой субъекты изменились становясь, а значит изменились и их потребности, страсти.
Снова страсть
Само делание в этой точке теперь не должно обнаруживать страдание и страсть. Но... никакой реально сделанный предмет не идеален. Накопленная и освободившаяся страсть гонит субъекта дальше к идеальному, к недостижимому и невозможному, к тому, что находится в некоторой бесконечно удаленной точке за горизонтом универсальности!
...чувства «имеют отношение к вещи ради вещи, но сама эта вещь есть предметное человеческое отношение к самой себе и к человеку и наоборот...». «С другой стороны, со стороны субъективной: только музыка пробуждает музыкальное чувство человека; для немузыкального уха самая прекрасная музыка не имеет никакого смысла, она для него не является предметом, потому что мой предмет может быть утверждением одной из моих сущностных сил, следовательно, он может существовать для меня только как существует для себя моя сущностная сила в качестве субъективной способности». Далее идет известное утверждение Маркса о том, что вся «история промышленности и возникшее предметное бытие промышленности являются раскрытой книгой человеческих сущностных сил, чувственно представшей перед нами человеческой психологией» (Из ранних... С.592, 593, 594). «Лишь благодаря предметно развернутому богатству человеческого существа развивается, отчасти впервые порождается богатство субъективной человеческой чувственности: музыкальное ухо, чувствующий красоту формы глаз, короче говоря, такие чувства, которые способны к человеческим наслаждениям и которые утверждают себя как человеческие сущностные силы*. «Ибо не только пять внешних чувств, — продолжает Маркс, — но и так называемые духовные чувства, практические чувства (воля, любовь и т.д.), — одним словом человеческое чувство, человечность чувств, — возникают лишь благодаря наличию соответствующего предмета, благодаря очеловеченной природе».
Снова бифуркация
Важнейший аспект этого момента состоит в том, что не только страсть, а все новые черты сознания субъекта не связаны более единым предметом и, освобождаясь, превращаются в особенные способности и, значит, имеют шанс обрести самостоятельное существование в виде особенных деятельностей.
Обратимся снова к началу.
Круговращение:
1. предметности
2. цели
3. средственности-орудийности
4. чувственности
5. деятельности
6. речи
7. значимости
Что происходит с каждым из семи (выше) при первом освобождении и при втором?
Автоматизация и освобождение деятельности, чувственности, речи (в язык?), общения (в отношения?) позволяет им выделиться в отдельные деятельности: целесообразную, искусство, речь.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии