Re[2]: 7-й Большой семинар. Второй вариант программы.

[Сергей Курганов <sergeykurganov54@mail.ru>]

ВРЕМЯ СВОБОДЫ.
Тезисы к третьему (стендовому) докладу на 7-м Большом семинаре по ШДК, Киев.

С.Курганов (Харьков, гимназия ОЧВГ)

Марии Шевченко



1. Постановка вопроса Марксом.
О значении категории всеобщего труда в связи с идеей свободного времени нам рассказывает В.С.Библер в книге "От наукоучения - к логике культуры. Два философских введения в двадцать первый век". М., 1991, с. 116.
Маркс пишет:"...следует различать всеобщий труд и совместный труд. Тот и другой играют в процессе производства свою роль, каждый из них переходит в другой, но между ними существует также и различие. Всеобщим трудом является всякий научный труд, всякое открытие, всякое изобретение. Он обусловливается частью кооперацией современников, частью использованием труда предшественников. Совместный труд предполагает непосредственную кооперацию индивидуумов" ( Маркс К., Энгельс Ф., соч., т.25, ч.1, с.116).
Библер напоминает, что кооперация совместного труда рассмотрена в "Капитале" в связи с фабричным производством. Кооперация всеобщего труда - производства теорий или производства художественных произведений - Маркс специально в "Капитале" не рассматривает, так как при капитализме социальность всеобщего труда сводится на нет по мере включения в мегасоциум совместного производительного труда ( В.Библер, Цит. соч.. с.159).

2. Развитие идей Маркса о всеобщем труде и свободном времени В.С.Библером.
Библер, развивая мысль Маркса, предположил, что в ХХ веке социальность творческой самодейятельности ( всеобщего труда, деятельности, направленной на самоизменение субъекта деятельности)превращается в решающее определение практики, хотя силы совместного труда напряженно сопротивляются этому превращению. Антиномия совместного труда ( совершаемого в рабочее время) и труда всеобщего ( труда в свободное время) превращается в коренной социальный конфликт ХХ века (Библер, цит.соч., с.168,http://www.bibler.ru/bim_ot_nauk.htm#chast_1).
Маркс предполагал, что при коммунизме главной основой "производства и богатства выступает... не время, в течение которого он (человек) работает, а присвоение его собственной всеобщей производительной силы..." ( Маркс К.. Энгельс Ф. соч. т.46, ч.2, с.213), то есть не рабочее, а свободное время - ВРЕМЯ СВОБОДЫ.
Вступая в спор с Марксом, Библер говорит, что в ХХ веке это превращение всеобщего труда, труда в свободное время. - в решающую производительную силу происходит независимо от социального строя, то есть и при капитализме, и при социализме, сталкиваясь, впрочем, и в капиталистическом, и в социалистическом обществах с серьезным сопротивлением сил совместного труда.
"...Свободное время, столь значимое в культуре (время свободно выбираемого творчества, время создания и прочтения произведений) и свободное время - в цивилизации (время досуга, частной жизни, время взаимообращения двух форм детерминации - см. выше) в гражданском обществе XX века все более сближаются и органически переходят друг в друга. Свободное время приобретает непосредственное значение в производственной деятельности, постепенно сводя на нет Марксову движущую дихотомию "времени необходимого и времени прибавочного"... (В.С.Библер. Цивилизация и культура. - В кн. В.С.Библер. На гранях логики культуры. М., 1997, с. 300,http://www.bibler.ru/bim_ng_civil.htm).

Далее Библер еще более обостряет свой спор с Марксом.
Здесь приходится привести достаточно обширную цитату.
"На мой взгляд, основной социологической ошибкой Маркса было сведение решающих форм деятельности - соответственно - определяющих исторических субъектов Нового времени к одному промышленному (совместному) труду и - совокупному работнику: пролетариату, в его отношениях с капиталистом. Отсюда и классовая борьба (по вертикали...) как основная система связей промышленной цивилизации. Все остальные социальные силы: крестьянство и интеллигенция - лишь маргинальные узоры и усложнения, вплетаемые в этот основной конфликт. Между тем, исторический субъект деятельности Нового времени включает в себя три совсем различных формы деятельности и формы общения. Это - совокупный работник труда промышленного, основанного на совместной деятельности, на коллективном изготовлении одного продукта - паровоза, станка, ткани, под одной крышей, в режиме мануфактурного, а затем - машинного разделения труда. Это - далее - работник труда сельскохозяйственного, когда человек остается наедине с природными процессами, когда "полуфабрикатность" и совместность по сути исключены, когда действует закон, по которому рост производительности труда зависит от уменьшения числа действующих лиц (по Чаянову - до размера малой фермерской семьи) на все большую площадь земли... В общении с планетой...

Наконец, это - интеллигент, человек художественного, философского, научно-теоретического труда, труда индивидуально-всеобщего, человек, мыслящий и работающий наедине с собой, наедине с мыслящим человечеством. Это, к примеру, Бор, общающийся с Эренфестом с такой же интенсивностью, как с Галилеем. Здесь основное, что это труд самоустремленный, труд, изменяющий основы человеческого мышления. Коллективизм рабочего (чувство локтя, совокупность результата); общение с природой крестьянина; взвинченный индивидуализм (но соединенный с насущностью alter ego) людей всеобщего труда... Не буду перечислять "плюсы" и "минусы" каждой из этих доминантных форм деятельности, не сводимых и не подчиненных друг другу (это я об идеях "гегемонии" или "диктатуры пролетариата"). Сейчас мне существенно сказать иное: общение этих коренных несводимых форм деятельности и мышления (причем форм, все более углубляющихся и расходящихся в своей исторической значимости), такое общение составляет внутренний остов всех связей гражданского общества. Этот остов и эта связь отнюдь не носят характера "классовой борьбы", "эксплуатации" и т.д." ( В.С.Библер. Цивилизация и культура. с. 301-302,http://www.bibler.ru/bim_ng_civil.htm).

Продолжая диалог с Марксом, Библер рассказывает о своей модели ЭВОЛЮЦИОННОГО перехода от промышленной буржуазной цивилизации Нового времени к "социуму культуры" ( конец двадцатого - начало двадцать первого века). Библер, полемизируя с Марксом, обосновывает возможность естественного, спокойного перехода от "реального"капитализма ( и от "реального"социализма) - без социалистической революции и диктатуры пролетариата - к доминированию всеобщего труда и свободного времени в "социуме культуры".
"Этот переход означает все большее сближение определений индивидуального фермерского труда (в треугольнике: человек - машина - природа) и труда индивидуально-всеобщего в городе. Труд "конвейерно-полуфабрикатно-совместный" постепенно - очень постепенно - сходит на нет на основе информационной революции и побед автоматизации. Именно здесь основой становится всеобщий труд. Индивидуально-всеобщий..." ( там же. с. 302).

Замечу, в свою очередь вступая в спор с Библером, спорящим с Марксом, что свою либеральную модель победы труда всеобщего ( в свободное время0 над трудом совместным ( в рабочее время) Библер, на мой взгляд, строит так, как будто класса БУРЖУАЗИИ ( и, прежде всего, крупной империалистической буржуазии) УЖЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ: участники событий оказываются у Библера самодостаточные и взаимодополнительные фигуры рабочего, крестьянина и творческого интеллигента.
Вместе с тем, рискну предположить, что в конце двадцатого и в начале двадцать первого века мощной преградой, препятствующей превращению всеобщего труда в непосредственную производительную силу, являются не только и даже не столько анонимные "силы совместного труда" ( как полагает В.С.Библер), сколько крупная империалистическая ( и мелкая-компрадорская) буржуазия, закрепляющая за рабочим классом функции исключительно социально-машинные ( для чего в качестве работников в сфере совместного труда используются эмигранты и "заробитчане" из "третьего мира", в частности, из постсоциалистических стран). Можно предположить, что не "силы совместного труда", а эта же империалистическая буржуазия закрепляет за рядом стран статус аграрных придатков "золотого миллиарда". Анализ совместного труда "заробитчан" Украины начала двадцать первого века в Италии или Португалии, как мне представляется. показывает. что этот сельскохозяйственный труд весьма мало похож на радостное общение Свободного Фермера с Земным шаром.

А уж в справедливости фразы В.И.Ленина "Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. Свобода буржуазного писателя, художника, актрисы есть лишь замаскированная (или лицемерно маскируемая) зависимость от денежного мешка, от подкупа, от содержания" ( Ленин В.И. Партийная организация и партийная литература. http://vivovoco.rsl.ru/VV/PAPERS/LITRA/LENIN_2.HTM), каждый писатель, художник и актер, поживший в Украине или России образца 1991-2011 гг. вполне убедился на собственной шкуре: вся власть над возможностью реализации в буржуазном социуме процессов всеобщего труда сосредоточена в руках крупной буржуазии. И это в начале двадцать первого века происходит, на мой взгляд, в гораздо большей степени, чем в эпоху героев романа Мопассана "Милый друг".
Мне как раз кажется. что модель Библера могла обрести свой "хронотоп" как раз в условиях диктатуры пролетариата, осуществляемой партией нового типа, ленинской партией( сочетающей, между прочим, в каждом своем поступке этап "всеобщего труда" - свободную дискуссию вплоть до равноправного столкновения фракций в процессе производства новых политический идей и жесткую, почти фабричную дисциплину в осуществлении принятых решений), то есть в условиях ленинского НЭПа - многоукладного социально-политического эксперимента по проверке иди Маркса - в ходе конкуренции капиталистических ( почему-то выпускаемых из вида Библером в его модели социума культуры), индивидуально-фермерских и социалистических форм хозяйствования.

Мне представляется, что вне диктатуры пролетариата, вне классовой борьбы и гегемонии в политической жизни ленинской коммунистической партии ( все это решительно отвергает Библер в своей статье) мирное сосуществование и взаимодополнительность рабочего класса, свободного фермерства и творческой интеллигенции, порождающее всеобщий труд как основную производительную силу, во всяком случае, в двадцать первом веке еще невозможно. (И социально-политические опыты М.С.Горбачева именно это продемонстрировали).
Свободные ассоциации производителей и в деревне, и в городе, довольно быстро порождают капитализм, и, вопреки Прудону, давно опровергнутому Марксом, в городе непременно возникает сначала торгово-промышленная, а затем и агрессивно-империалистическая буржуазия ( анализом этих процессов занимался Ленин в монографии "Империализм. как высшая стадия капитализма") в деревне появляется в той или иной форме "кулак-мироед", вместо Земшарного общения Одинокого Фермера с Космосом почему-то предпочитающий широко эксплуатировать наемный труд батраков. Все интенции всеобщего труда в свободное время в сфере науки искусства вполне подчиняются целям олигархического капитализма.

3. Измерение времени совместного и всеобщего труда.
Как показал Маркс, анализ совместного труда предполагает его ИЗМЕРЕНИЕ, то есть определение его КОЛИЧЕСТВЕННОЙ характеристики.
Марксистская философия определяет количество как "...качество в его пространственно-временном аспекте, со стороны его бытия в пространстве и времени." ( Э.В.Ильенков. Количество. - Философская энциклопедия, М., 1962, т.2, с.552, http://www.caute.net.ru/ilyenkov/texts/enc/quant.html).
В Новое время определение ПРЕДМЕТА НАУКИ ( предмета познания) во многом связана с математизацией, т.е. к сведению предмета к величине - определенной количественной характеристике.
Качества (признаки) вещей начинают приобретать количественные характеристики (становиться физическими, химическими, биологическими величинами), когда начинают пониматься как особые формы пространства и времени (более развитые и конкретные, чем само пространство – время).
Для Э. В. Ильенкова была актуальна задача материалистического переосмысления гегелевской космогонии: чистые формы пространства – времени (математическая величина) развиваются, конкретизируются, обрастая качествами как шерстью, листьями, кожей, кожурой, порождая физические, химические, геологические и другие величины. Пространственно-временная структура, эволюционируя, нагружается новым качеством, преображаясь в природную (физическую ) величину. В ходе эволюции (если угодно, Большого взрыва) первыми порождаются пространство и время. Флуктуации пространства – времени порождают более сложные формы жизни, более сложные существа природы, например, искривленное пространство-время (тяготение), массы и пр.

Если для Гегеля исходной, порождающей структурой были чистые формы мышления, которые затем одеваются в пространственно-временные формы (и выступают как инобытие идеи), то для Э. В. Ильенкова было важно посмотреть на открытые Гегелем процессы глазами материалиста. Раз физика, химия, геология, биология – это более конкретные и развитые «пространства» (физическое пространство, геологическое пространство), то анализ, т.е. сведение чувственнно-конкретного к абстрактному, должен происходить как обнаружение в качествах пространственно-временных характеристик. В простейшем случае получается, что качество становится величиной, когда может трактоваться как своеобразная длина, своеобразный пространственный интервал.
Физический прибор, превращающий качество (признак) объекта в величину, должен каждый раз решать задачу сведения качества к длине. Когда процесс такого сведения произведен со всеми без исключения качествами (претендующими на превращение в величину, т.е. на измеримость) и мы получаем эталоны основных величин, физическая длина становится величиной вообще, клеточкой любой величины, теоретическим понятием физической величины. Например, образовать понятие температуры – это значит научиться понимать температуру как особый пространственный интервал. При этом получается прибор, называемый термометром.

Уже в Новое время линеаризованное понимание количества ( как величины) порождает парадоксы.Так как в качестве порождающей основы физического мира выбирается длина (а не более сложный пространственный объект), то физический мир предстает в дочисловом периоде как линеаризованный, одномерный. Не просто пространственноподобный, а подобный отрезку прямой. В какой мере измерение (понимаемое как линеаризация) ухватывает специфику данной величины и приводит к пониманию ее природы? В какой мере мы начинаем понимать природу температуры, изобретая градусник?
Существует и проблема сведения конкретного к абстрактному внутри «пространственных» величин. Получается, что мы понимаем площадь и объем, сводя их к длине. Например, объем предмета может быть сведен к изменению высоты уровня воды в ванне Архимеда. Но понимается ли при этом площадь как площадь, а объем как объем? Как иначе отделить площадь и объем от формы тел, имеющих площадь и объем? А угловые величины? Сводятся ли они к длине (дуги окружности) при измерении – или измерение углов мы производим как-то иначе? А каким образом измеряют криволинейные траектории? А как из простейших элементов математического мира – отрезков – может возникнуть все богатство современной математики, во сто крат более сложные «топосы» (пространственные структуры), чем отрезки? Ведь, скажем, для построения географического, исторического и поэтического пространств (и, соответственно, для порождения таких предметов, как география, история, поэтика) явно недостаточно линейных конструктов и географических, исторических и поэтических «величин».

Мартин Хайдеггер пишет: «Но пространство – оно все равно то же самое? Или оно не то пространство, которое нашло свое первое определение только после Галилея и Ньютона? Пространство – та однородная, ни в одной из возможных точек ничем не выделяющаяся, по всем направлениям равноценная, но чувственно не воспринимаемая реальность? А что, если объективность объективного мирового пространства есть фатальным образом коррелят субъективности такого сознания, которое было чуждо эпохам, предшествовавшим европейскому Новому времени?.. Остается нерешенным, каким образом пространство есть и можно ли ему вообще приписывать какое-то бытие. Пространство – не относится ли оно к тем первофеноменам, при восприятии которых, по словам Гете, человека охватывает род испуга, чуть ли не ужаса? Ведь за пространством, казалось бы, нет уже больше ничего, к чему его можно было бы возводить... Собственная суть пространства должна выявиться из него самого. Позволяет ли она еще и высказать себя?» (Хайдеггер М. Искусство и пространство. - Самосознание европейской культуры ХХ века. М., 1991, с. 95-96).
Отвечает ли культурной ситуации ХХI века позиция нововременного "измерителя", заняв которую, исследователь начинает видеть не отдельные, качественно разнообразные вещи, «произведенные» природой и людьми, не существа природы, а, не замечая вещи, устремляется к познанию параметров вещи, превращая пространство, образованное вещами и местами вещей в то, что Хайдеггер называет «физически-техническим» пространством. Хайдеггер пишет: «... если физика решительно оформляется в математическую форму, то это значит, что благодаря ей и для нее нечто... условлено принимать как заранее «уже известное». Эта условленность распространяется не более и не менее как на проект того, чем впредь надлежит быть природе перед искомым познанием природы: замкнутой в себе системой движущихся ориентированных в пространстве и времени точечных масс» [М.Хайдеггер. Цит.соч., 1991, с. 101].

Пространству, понятому - по Э.В.Ильенкову- как совокупность величин, пространству, которое является проектом познающего разума Нового времени, М. Хайдеггер противопоставляет иное понимание пространства. Пространство для философа ХХ века – это мир вещей – произведений, уникальных, неповторимых творений, наиболее последовательно и остро воплощаемых в скульптуре и архитектуре. «Пока мы не видим собственную суть пространства, речь о каком-то художественном пространстве тоже остается туманной. Способ, каким художественное произведение пронизывается пространством, повисает сначала в неопределенности... Если только признано, что искусство есть про-изведение истины в действительность и что истина означает непотаенность бытия, то не должно ли в произведении пластического искусства стать основополагающим также и истинное пространство, то, что раскрывает его интимнейшую суть?... Но как мы можем найти собственную суть пространства?... Попробуем прислушаться к языку. О чем он говорит в слове «пространство»? В нем говорит простор... Простор есть высвобождение мест. В просторе и сказывается, и вместе таится событие. Эту черту пространства слишком часто просматривают. И когда ее удается рассмотреть, она все равно остается еще трудно определимой, особенно пока физически-техническое пространство считается тем пространством, к которому должна быть заранее привязана всякая характеристика пространственного» [Хайдеггер, цит.соч., с. 96 - 97].

Отодвигая от себя «физически-техническое пространство» как проект мышления Нового времени, Хайдеггер медленно и аккуратно выстраивает свой «заповедник», в котором особой жизнью будет жить его, авторски выстроенное произведение – диалогическое, живое понятие пространства. «...Простор несет с собой свободу, открытость для человеческого поселения и обитания. Простор, продуманный до его собственной сути, есть высвобождение мест, в которых судьбы обитающего человека повертываются к целительности родины, или к гибельной безродности, или уже к равнодушию перед лицом обеих. Простор есть высвобождение мест, вмещающих явление Бога, мест, покинутых богами, мест, в которых божественное долго медлит с появлением... Место не находится в заранее заданном пространстве наподобие физически – технического пространства. Последнее впервые только и развертывается под влиянием мест определенной области... Скульптура – телесное воплощение мест, которые, открывая каждый раз свою область и храня ее, собирают вокруг себя свободный простор, дающий вещам пребывать в нем и человеку обитать среди вещей» [Хайдеггер, цит.соч., с. 97-98]. Современное понятие пространства приглашает к разговору о том, что есть пространство, к процессу понимания филолога и путешественника, физика, строящего общую теорию относительности, и знатока творчества Хлебникова, Платона и Эйнштейна, создателя средневекового собора и толкующего колокольный звон Гете: «Не всегда необходимо, чтобы истинное телесно воплотилось; достаточно уже, если его дух веет окрест и производит согласие, если оно как колокольный звон с важной дружественностью колышется в воздухе» [там же, 1991, с. 99].

Идея скорости в нововременной кинематике Ньютона связана не столько с оформлением интуиции движущегося тела, имеющего определенное количество движения, сколько с отделением скорости от количества движения, что превращает измерение движения – в движение измерения. Измерение Ньютона ( от Ньютона до Ильенкова, включая измерение Маркса) порождает абсолютное (кантовское) пространство – математическую величину и использует идею абсолютного (вообще говоря, независимого от пространства и актов измерения) время – мерами зажигающееся и мерами угасающее чередование «бытия» и «ничто». Два этих мира – пространство и время – можно рассматривать независимо друг от друга. Аксиомы математической величины в явном виде идеи числа не содержат. Аксиомы Пеано, которые можно трактовать как описание мира чистых ритмов – мира времени как такового – в явном виде не содержат пространственных характеристик. Актом измерения, актом встречи пространства со временем, пространство и время впервые порождаются как независимые миры. Именно благодаря своей независимости они могут взаимодействовать, образуя декартово пространство-время: систему координат, в которой одна из осей – временная, а вторая –пространственная.
Вне идеи ритма пространство может описываться лишь топологически. Переход к метрическому пространству, необходмому для измерения, неявно эксплуатирует идею ритма.

И наоборот, натуральное число как чистое время, как смена единицы и нуля, атома и пустоты, события и его отсутствия, достаточно легко ускользает при исследовании, если его не изображать с помощью пространства, не вписывать в пространство. Так возникают метки – одинаковые протяженные вещи, разделенные пустотой. Метки, в отличие, скажем, от метронома, настраивающего наш слух, способны ритмизировать и наше зрение. Мы можем изобразить и увидеть ритм как протяженность.
В.С.Библер пишет: "Любая форма движения может быть ИЗМЕРЕНА лишь постольку, поскольку ее удается интерпретировать как перемещение, как траекторию в постранственно-временных координатах, причем и само ВРЕМЯ должно получить геометрическую ( пространственную) интерпретацию.
В данном случае несущественно, о каких пространствах идет речь: о пространствах конфигураций, пространстве состояний и т.д. Важно лишь, что до сих пор это представление движения ( физического. химического. биологического) в той или другой пространственной интерпретации означает СОЗДАНИЕ логического образа движения, заимствованного у механики, образа движения как перемещения." ( А.С.Арсеньев.В.С.Библер, Б.М.Кедров. Анализ развивающегося понятия. М. 1967, с. 105).

В античной (пифагорейской) математике число, возможно, рассматривалось и вне идеи времени, как пространственная структура, как прекрасное произведение, как скульптура. Д. Я. Стройк замечает, что пифагорейские фигуры значительно старше пифагорейского числа, так как некоторые из них мы находим в неолитической керамике [ Стройк Д. Я. Краткий очерк истории математики. М. , с.57]. Да и само движение мыслилось как покой, как статичное напряжение, как орудие, чреватое возможным движением [Арсеньев, Библер, Кедров, цит.соч.]. Декартова переменная величина разрушила этот мир, возникший как ответ на апории Зенона, и вместе с этим, как отмечал Энгельс, внесла в математику движение и диалектику.
Для Маркса, познающего капитализм, возможен единственный идеальный мир стоимости, абстрактного труда – линейного (рабочего) времени. В этом идеальном мире стоимость строится как величина. Возникает идея самовозрастания стоимости как величины (абстрактный труд – снятие качества в количестве – величине) и идея пролетариата (субъекта абстрактного труда, превращающего качество – конкретный труд – в количество – труд вообще, труд как производство меновой стоимости).

Возникает идея эксплуатации пролетариата (прибавочная стоимость). Пролетарию нечего терять, ибо он занят, вместе с капиталистом, превращением всего – в меновую стоимость, в общественно необходимое рабочее время абстрактного труда, то есть в деньги.

Возникает идея революции и возвращения к конкретному труду. Возникает идея разрушения – до основания – всех видов абстрактного труда. В мире революции нет математической абстракции величины, а есть величины конкретные. Но тогда они и не величины. Их невозможно сравнивать.

Нет рынка, не нужны деньги. Разрушается идея качества, так как качество невозможно без момента сведения к количеству (времени). Поэтому революционно разрушается идея времени – возникает антиномия конца истории, идея кольца, тождества первобытности (архаики) и современности (коммунизма).
В. С. Библер полемизирует с Марксом и предполагает, что уже во времена Маркса (и тем более – в ХХ веке) возможно понимание истории с помощью построения и иного (по сравнению с марксовым) идеального мира - социума культуры, общества свободного времени и всеобщего труда. Мир Библера - это, по-видимому, мир нелинейного свободного времени, в которое, в ходе конкретно-всеобщего труда по собственной воле человека создается новое особенное качество (новые идеи, технологии, способы производства и формы общения).

Эти новые качества, особенные всеобщие продукты и цели всеобщего труда-игры в свободное время - по воображению (и припоминанию других культур, включению исторической памяти в момент настоящего) тоже связаны с общественно –необходимым временем, но сложнее, чем продукты и цели совместного абстрактного труда.

Совместный труд сводит все качества к линейному времени, к натуральному ряду, к времени монотонного возрастания стоимости, то есть к кантовско-ньютоновскому времени как вещи в себе. Часы (натуральное число) «тикают» независимо от пространства. Пространство (координата х) величинизируется и сводится к линейному времени, измеряется временем. Время (число) линеаризуется (числовой ряд Нового времени). Это Новое время все стремится превратить в число, но не так, как в античности, у Пифагора. Все есть число – значит все может быть сведено к производству времени. Время становится деньгами.

Всеобщий труд тоже имеет свое время и число (ибо число всегда есть время). Но это число особенное, фигурное. Это число сохраняет фигурность, неснимаемость временем пространственную форму. Число, которое производит всеобщий труд, производится образ свободного времени. Это – по Библеру - время жизни малых творческих групп.

Абстрактный труд сводит бытие человека (пролетария) к линейному времени. Это линейное время рынок измеряет деньгами.

Конкретно-всеобщий труд создает новые, по сравнению с Новым временем, пространственно – временные структуры (малые творческие группы). Это похоже на античное пифагорейское фигурное число, где важно не только количество актов «труда», «темпов», но и пространственное расположение, конфигурация единиц труда.

Красиво, изящно организованное свободное время (тетрактис, троица, квадратное число) увеличивает меновую стоимость продукта. Сама конфигурация этого свободного пространства-времени и есть продукт.

Отсюда – самовозрастание меновой стоимости всеобщего труда. Но не за счет эксплуатации времени (линеаризации), не за счет создания пролетариата, человека, производящего линейное время – деньги. А за счет переорганизации единиц времени, сгустков труда в творческих лабораториях.
Чем сложнее и интереснее, чем конкретнее, особеннее организовано время (труд) в творческой группе, чем в большей степени время (число) втягивает пространство в свое ритмическое определение – тем больше этот пространственно организованный ритм стоит на рынке.

Это уже не время, которое может быть отождествлено с часами - маятником. Это более сложные орудия организации свободного времени – пространственно - временные структуры малых групп, превращающие мир в формы свободного общения, создающего стоимость идей и вещей.

Для В. С. Библера загадка бытия (пространства-времени) состоит в столкновении Нового времени (времени Ньютона и Маркса) и свободного времени (ХХ век), в сложном диалоге этих двух возможностей понять время.

Марксист В. В. Давыдов, цитируя Уитроу, любил повторять, что время – это не величина.

Время – не величина, а то, что идее величины предшествует. Как и натуральное число ( идея отдельности, ритма, чередования вещи-метки и пустоты) предшествует величине и самому акту измерения, являясь его предпосылкой.( Этого никогда не понимал В. В.Давыдов).

При каких условиях начинает казаться, что время (натуральное число) суть деньги? Когда человек начинает думать, что самым лучшим орудием счета и сутью вещей являются деньги? Что можно возразить этому человеку и есть ли альтернатива подобному взгляду на “вещи”? Является ли такой логической альтернативой позиция человека культуры, провозгласившего, что суть орудия ( счета) не в его применении ради чего-то иного (в конечном счете - ради денег?), а в нем самом как в предмете созерцания, замедленного внимания, удивления?

Диалог об абстрактном и всеобщем труде, о деньгах как идеальной форме, о значении свободного времени в появлении прибавочного продукта -этот диалог "экономиста" и "философа" очень важен в том историческом повороте, который совершает диалогическое понятие числа в ХХI веке.

Впрочем, и в архаических культурах понятие натурального числа(времени) было очень тесно связано с процессами обмена, дарения, суггестии. В конечном счете анализ оснований «экономизма» приведет нас к идеи власти человека над собой, над животными, над другим человеком, возможно, и над временем (?) А эту власть дают ( и отбирают) слово, число, деньги. Здесь очень полезной будет опора на идеи марксиста Б.Поршнева (и критика этих идей). И снова встанет вопрос о соотнесении идеи власти (владения, познания, присвоения) и - идеи сознания, понимания, утверждения вещи в ее неподвластном мне, “самостійному, незалежному вІд мене бутті”.

Карл Маркс пишет: “Стоимость превращается в верховного судью всех экономических судеб, высшим критерием экономической необходимости любого явления, попавшего в процесс ее движения. Сам человек – субъект производственного процесса – превращается в пассивную игрушку, в “объект” стоимости” ( К. Маркс. Капитал. Т.1, с. 160-161.)

Солидаризуясь с К. Марксом, Э. В. Ильенков говорит о “сведении всех явлений к “труду вообще”, как к труду, лишенному всех качественных различий” ( Э. В. Ильенков. Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении. М. РОСПЭН, 1997,с. 144). Получается, что труд сводится к абстрактному труду – производству стоимости, все человеческое бытие сводится к его количественному (пространственно-временному, по Э.В.Ильенкову) аспекту, к величине (общественно необходимого рабочего времени), а затем и к числу (отношению величин, деньгам).

Э. В.Ильенков пишет: “…встает задача понять, что такое деньги именно как деньги, что такое деньги сверх того, что они – такая же стоимость, как и все прочее, почему они деньги, а не просто стоимость.” ( Э.В.Ильенков, Диалектика…с. 263). Т.е. надо понять, при каких условиях деньги становятся мерой всех вещей ( временем, числом )

Карл Маркс показал, как рынок превращает товар в деньги. Деньги считают вещь, расчленяют ее на рабочие часы, сгустки общественно-необходимого времени ( = доллары-числа). Единичная, целостная вещь (например, прекрасный дом или научный труд) превращается в совокупность “темпов” ее создания – в метки-монеты(натуральные числа). Деньги – "неововременные", "ньютоновы"числа (рабочее время) становятся чистым воплощением стоимости и противостоят отдельным вещам ( орудиям, произведениям искусства, тем же античным “фигурным” числам, понятым как бесценные предметы созерцания, понимания).

Э. В. Ильенков,вслед за Марксом, был склонен рассматривать это противостояние денег и вещей ( двух форм стоимости – меновой и потребительской) как неразрешимое противоречие, антиномию капиталистического способа производства. “Единственный реальный способ ее разрешения – это социалистическая революция, упраздняющая частный характер присвоения продукта общественного труда, присвоения, совершающегося через товарный рынок.” ( Э.В.Ильенков, Диалектика…, с.354).

Получалось, что примирить “экономиста” и “философа” невозможно. Или торжествует “рыночник”, и тогда число есть деньги, и все есть деньги (доллары или евро), а, стало быть, человек, которому число интересно само по себе, не нужен, не выживает: его жизнь, его свобода есть всегда замаскированная зависимость от денежного мешка. ( В. И. Ленин). Или – революционный скачок, уничтожение рынка, в перспективе – отмена денег, а, значит, число есть все что угодно, только не деньги, мера всех вещей есть все, что угодно, только не деньги. Каждый предмет есть реальное (или потенциальное) особенное (и всеобщее, значимое для всех) произведение, уникальная, бесценная вещь. А, стало быть, не нужен, не выживает человек, который хоть что-нибудь важное (например, число ) умеет превратить в деньги, его свобода есть всегда замаскированная зависимость от тех, кто отменил рынок и хочет отменить деньги.

Марксист В. С. Библер, начав публичный спор с Карлом Марксом в “Мышлении как творчестве” (М, Политиздат, 1975), пытается выстроить ( а не “снять”) диалог "экономиста" и "философа", вводя, вслед за К. Марксом, в этот диалог понятие “всеобщего труда” (1975) и “гражданского общества” (1990).

В. С. Библер говорит о необходимости поиска разумного соотношения необходимого и прибавочного времени, а также – времени рабочего (совместный труд)и времени свободного ( труд всеобщий).

“В концепции Маркса источником прибавочной стоимости, прибыли – капитала…оказывается исключительно рост времени прибавочного по отношению к времени необходимому (эксплуатация рабочего класса). Между тем, существенную роль в этом процесс играет…диалектика времени рабочего и – времени свободного,труда совместного и – труда всеобщего, определяющего рост самого прибавочного времени. Суть этой диалектики намечена Марксом ( III том «Капитала»), но - странным образом - «отвлечена» от процесса производства прибавочной стоимости. Решающий источник роста производительности труда… - воздействие на диалектику рабочего времени…- коренной динамики времени свободного. Это деятельность ( и – досуг) человека, работника вне непосредственного производства – в сфере «дьявольски серьезной» научной работы; в художественном общении; в технологических новациях; в сфере вне-производственного потребления ( когда изменяется сама производственная сила работника)…В ходе общественного развития момент всеобщего труда (деятельность в сфере свободного времени) приобретает все большее значение в получении прибавочной стоимости, в приращении капитала, в формуле Д-Т-Д*» (В. С. Библер. О гражданском обществе и общественном договоре. – В кн. В. С. Библер. На гранях логики культуры. М,, 1997,с.351).

Выходит так, что гражданское общество возможно только как договор, в частности, между «экономистом-рыночником», умеющим все (и, прежде всего, число, то есть время) превращать в деньги, и «философом», склонным все (и, прежде всего, число, то есть время) превращать в произведение, в нечто бесценное, напоминающее фигурные числа Пифагора или иррациональные числа Дедекинда.
30 апр 2011 в 17:01|Удалить
Сергей Курганов
«Экономисты» захватываются временем и движутся вместе с ним, подчас подгоняя и перегоняя время. В какой-то мере они и есть само это время, и кукушкой кричат «философам», сколько им осталось быть вне времени и времени вопреки.

«Философы» пытаются мысленно остановить бег времени, построить его образ, понять время. Только они могут, находясь вне времени, назвать времена словами, задуматься над тем, как время возможно, почему и как одни времена сменяют другие.

Создавая пространственные формы существования своих интуиций времени, «экономисты» и «философы» в неустранимом диалоге обустраивают предмет математики. И учат нас измерять время ( рабочее и свободное).

Получается, что измерение времени в начале двадцать первого века есть «общественный договор» по крайней мере двух интуиций времени:

1) времени рабочего ( результат измерения – орудие, символ, знак работает, считая вещи, измеряя величины, то есть сводя все предметы к сгусткам времени, необходимого для создания этих вещей, это время удобно символизировать слитками золота, а потом бумажными деньгами - метками); и –

2) времени свободного ( результат "измерения" – новый хронотоп, «точка удивления», предмет понимания, оформляемого в бесценное произведение культуры, спор разных культурно-исторических видений, время не "символистов", но "акмеистов", важное само по себе).

4. Производство свободного пространства-времени.

По Библеру, в свободное время ученые и художники занимаются всеобщим трудом. Продуктом всеобщего труда, который осуществляется в(?) свободное время является диалогическое понятие-произведение или художественное произведение.
Но само диалогичнеское понятие есть ( по Библеру) есть особый микросоциум кооперированных работников всеобщего труда, особая форма организации пространства-времени, говоря словами М.М.Бахтина, хронотоп.
Ученые и художники, создавая свой ПРЕДМЕТ, занимаются "измерением" (поиском меры), то есть сведением качества предмета - к его количественным ( пространственно-временным) формам: в новое время - к величине и механическому перемещению, в ХХ веке - к более сложным и вновь изобретаемым хронотопам.
Бор и Эйнштейн не просто познают ( создают с целью познания, отстраненного от предмета познания) новое пространство-время. Общение Бора и Эйнштейна ( скажем, в анализе их споров Гейзенбергом) И ЕСТЬ новое пространство-время, вспышки возможности их всеобщего труда цивилизованных и культурно-ориентированных кооператоров в сфере науки ХХ века.
"Эйнштейн не был готов к признанию принципиально статистического характера новой квантовой теории..."Господь бог не играет в кости" - это выражение часто можно было услышать от него во время дискуссий. Эйнштейн не мог поэтому примириться с соотношением непопределенностей и старался придумать эксперименты, в которых эти соотношения уже не имели бы места. Спор обычно начинался уже ранним утром тем. что Эйнштейн объявлял нам за завтраком новый мысленный эксперимент, с его точки зрения опровергавший соотношение неопределенностей. Мы, естественно, тут же начинали его анализировать, и по пути в конференц-зал, куда я обычно сопровождал Бора и Эйнштейна, достигали предварительной ясности насчет постановки вопроса и выдвинутой позиции. Потом в течение дня на эту тему велось много бесед, и, как правило,все заканчивалось тем, что Нильс Бор вечером за ужином был уже в состоянии доказать Эйнштейну, что очередной предложенный им эксперимент тоже не ведет к отмене соотношения неопределенностей... Когда в такой ИГРЕ прошло несколько дней подряд, друг Эйнштейна Пауль Эренфест,... сказал: "Эйнштейн, мне стыдно за тебя, ведь ты споришь против новой квантовой теории теперь точно так же, как твои противники против теории относительности." Но и это дружеское увещание не смогло убедить Эйнштейна" ( В.Гейзенберг. Физика и философия.Часть и целое. М., 1989, с.206-207).
В описании Гейзенберга очень важно. что новое содерждание для современной физики ищется в особом хронотопе создания и опровержения пространственно-временных мыслеобразов-монстров Эйнштейна, которые, подобно монстрам Галилея в "Беседах" и монстрам И.Лакатоса в "Доказательствах и опровержениях" являются формами удержания основных парадоксов предмета. Более того, само научное понятие оказывается историей создания и опровержения этих головоломок-монстров. Продукт всеобщего труда создается в свободное время ( в напряженной игре ума, в кооперации с великими современниками и предшественниками - включая Бога-Создателя и Платона, автора "Тимея") и совпадает с процессом труда: произведение, в котором будет записаны все извивы беседы Бора и Эйнштейна и изображены метаморфозы пространственно-временных образов Эйнштейна, это и есть наисовременнейшее ( на тот момент) диалогическое понятие атома, понятие-произведение, диалог "неслиянных" голосов и "незаместимых" позиций.

Эйнштейн "целил" в этом сообществе "цивилизованных культурно-ориентированных кооператоров", работников всеобщего труда, в то, что у Бора было подразумеваемым - в основание той новой пространственно-временной формы, которая лежала в основе квантовой механики. Новые открытия в квантовой механике возможны. если только собеседникам удастся обустроить так свое свободное время, чтобы в нем постоянно "мерами зажигался и мерами угасал" тот неустранимый спор, о котором рассказывает Гейзенберг.
Самовозрастание стоимости продукта всеобщего труда, созданного в свободное время ( точнее, в процессе создания нового пространства-времени, в котором только и возможно существование нового предмета труда - в данном случае - понятия атома) связано с тем, что учеными создается новое пространство и новое время ( Сольвевский конгресс с возможностью мысленных диалогических экспериментов с утра до вечера, коммуна Макаренко, экспериментальный завод ФЭД, заповедник общения с осами Жана Анри Фабра, Институт экспериментальной истории Ленина-Ларисы Рейснер- А. и Б.Стругацких, воображаемая "бумажная"школа И.Лакатоса и другие хронотопы самоорганизации цивилизованных культурно ориентированных кооператоров ХХ века.)
Понятие и художественное произведение в ХХ веке есть форма (кристалл) общения людей в свободное время - время создания ИДЕАЛЬНОГО.
Превращение в ПРОИЗВЕДЕНИЕ ( а пока общение этих кооператоров- "коммунаров" есть еще "не отделенное от их уст слово" - мысль может возвратиться в "чертог теней" и не состояться) форм пространственно-временного бытия людей ( и предмета понимания) как новых форм пространственно-временной кооперации - обращает ПРОДУКТ всеобщего труда ( = новый СУБЪЕКТ, новые формы его бытия и мышления) - к "ПРОВИДЕНЦИАЛЬНОМУ СОБЕСЕДНИКУ" ( О.Мандельштам), тем самым перестраивая возможное будущее, втягивая неведомого и непредсказуемого ЧИТАТЕЛЯ и ЗРИТЕЛЯ из будущего, превращая его в потенциального со-участника всеобщего труда.

Если, конечно, это ( всегда воображаемый) повиденциальный читатель-зритель рискнет подключиться к самоизменению пространства-времени...
Я предполагаю, что (вопреки Библеру) различение капитализма, социализма, коммунизма актуально и в начале двадцать первого века.
Я думаю, что если социализм - это строй "цивилизованных кооператоров" (В.И.Ленин), то коммунизм ( коммунарство, всеобщий труд как таковой) - строй культурно-ориентированных кооператоров.
Только при социализме ( и никогда-при капитализме), думаю я, возможен переход от труда совместного к труду всеобщему. Потому что совместный труд при социализме организован принципиально иначе, чем совместный труд при капитализме. Это различие понимал Маяковский, но почему-то упустил Библер:
"Холод большой.
Зима здорова.
Но блузы
прилипли к потненьким.
Под блузой коммунисты.
Грузят дрова.
На трудовом субботнике.
Мы не уйдем,
хотя
уйти
имеем
все права.
В н а ш и вагоны,
на н а ш е м пути,
н а ш и
грузим
дрова.
Можно
уйти
часа в два,-
но м ы -
уйдем поздно.
Н а ш и м товарищам
н а ш и дрова
нужны:
товарищи мерзнут.
Работа трудна,
работа
томит.
За нее
никаких копеек.
Но м ы
работаем,
будто м ы
делаем
величайшую эпопею.
Мы будем работать,
все стерпя,
чтоб жизнь,
колёса дней торопя,
бежала
в железном марше
в н а ш и х вагонах,
по н а ш и м степям,
в города
промерзшие
н а ш и.
"Дяденька,
что вы делаете тут?
столько
больших дядей?"
- Что?
Социализм:
свободный труд
свободно
собравшихся людей."

Социализм превращает в "строй цивилизованных кооператоров"(Ленин) САМОИЗМЕНЕНИЕ коллектива СОВМЕСТНОГО труда ( поначалу - в "Государстве и революции"-понимавшегося Лениным достаточно узко - как "фабрика-почта" под руководством сознательных рабочих). Однако уже у Макаренко строится не просто "фабрика-почта". У Макаренко СОВМЕСТНЫЙ труд коммунаров осуществляется в СВОБОДНОЕ время и своим смыслом имеет не только производство прибавочной стоимости ( абстрактный труд), а, прежде всего, производство небывалых форм общения. Цивилизованным кооператорам надо произвести лучшие в мире фотоаппараты, способные конкурировать на мировом рынке; коммунарам нужно произвести новую форму общения - самоуправляемый взросло-подростковый коллектив. Здесь совместный труд выходит на грань труда всеобщего, труда по производству новых хронотопов кооперации. И то, что предметом преобразования является промышленное производство - здесь существенно. Впрочем, и о сельскохозяйственной коммуне Макаренко написал не меньше интересного, чем о коммуне "пролетарской".

Поэтому мне трудно согласиться со следующим критическим замечанием Библера по отношению к Марксу:"Тогда очевидно, что изменение производственных отношений — отношений собственности — никак не может повлиять на эти особенности производительных сил. Устанавливается ли общественная собственность на средства производства, существует ли государственная или частная собственность на средства производства — в любом случае сохраняется марксово "Maschinerie", машинное производство, в котором работник жестко связан с другими работниками, представляя некоторого "совокупного работника"; при этом его функция становится — пусть он имеет дело с очень развитыми машинными системами — все более застывшей, одинаковой и тождественной. Не случайно капитал получает громадную прибыль за счет все большей легкости обучения работника простейшим операциям. "Социализм" (но что это такое?) ничего не может изменить в такой системе."(В.С.Библер. О Марксе - всерьез.http://www.polisportal.ru/files/File/puvlication/Sta...).

Обращение В.И.Ленина к сфере образования молодежи на Третьем съезде комсомола связано, на мой взгляд, с пониманием того факта, что именно в сфере образования ( и детской психологии - говорит Ленин в другом месте в связи с развитием материалистической диалектики как логики и теории познания) возможен ПРОРЫВ в "нашем пересмотре точки зрения на социализм", как такой же прорыв намечается в связи с идеей профсоюзов как "школы КОММУНИЗМА".
Прогноз Ленина подтвердился. Именно в этих двух сферах деятельности ( образовательной и профсоюзной) в ХХ веке был осуществлен прорыв в развитии марксизма: коммунарство Макаренко-Иванова и самоуправляемое ( с помощью профсоюзов) промышленное производство ( Коллонтай-Валенса).
Люди свободного труда создают новое пространство-время - для себя и для своего предмета ( что логически тождественно) и начинают ЖИТЬ в этом хронотопе сами.

Рассмотрение всеобщего труда как построение - впервые - особого "хронотопа" для меня очень существенно.. Строя хронотоп, в котором будет жить и пониматься такое " существо", как пространство, М. Хайдеггер заранее огораживает его «меловым кругом», метя территорию. Хронотоп имеет границы. Границы защищают особенное диалогическое понятие от слепой силы обобщения (диалогическое понятие вообще не связано с идеей обобщения) и позволяют понятию быть не «видом обобщения», а формой свободного общения кооперированных в особом пространстве-времени людей разных культур, эпох, профессий, возрастов, собравшихся, чтобы в свободное время вместе строить и понимать "загадочное существо": пространство, время, натуральное число, атом, клетку, амебу, звук, слово, сказку, многогранник, точку, линию, молнию, дождь, замок, рыцарский турнир, собор, историческое событие, революцию и эволюцию, классовую борьбу и классовый мир, диктатуру пролетариата, партию нового типа...

Биолог, педагог и психолог А. Н. Юшков пишет: «Порой человеку просто необходимо... найти свой Заповедник. Например, пустырь и пруд. А кому-то – поляну, берег реки, большой трухлявый пень и огромный муравейник...». «В течение многих лет моим самым горячим желанием было иметь уголок земли, не особенно большой, но отгороженный и тем самым избавленный от неудобств проезжей дороги; уголок заброшенный и бесплодный, выжженный солнцем и годный лишь для чертополоха и насекомых. Там, не боясь помех со стороны прохожих, я мог бы вопрошать своих ос – аммофиллу и сфекса, мог бы предаться тому собеседованию, в котором вопросами и ответами служат наблюдения и опыты...» (Ж. А. Фабр). Заповедником становятся и биологическая лаборатория, и коралловый атолл, и океанская бухта, и лужа, в которой живут коловратки, амебы, дафнии, инфузории и зеленые водоросли. Все эти места отмечены особой печатью установившихся отношений между человеком и живущими там существами...» (Юшков А. Н. Ода своему заповеднику. «1 сентября», 1997, № 60, с. 5). А. Н. Юшков мечтает превратить обучение биологии в построение своего Заповедника как особого хронотопа: «Кабинет биологии можно было пересечь за несколько секунд, но, входя в него, мы всякий раз ощущали себя в настоящем, таинственном, полном кипучей, неведомой жизни царстве природы» [там же, с. 5]. Развивая мысль А. Н. Юшкова, можно было бы добавить: Кабинет математики можно было пересечь за несколько секунд, но, входя в него, мы всякий раз ощущали себя в настоящем, таинственном, полном кипучей, неведомой жизни царстве числа.
в
Понятие-заповедник» может рассматриваться как имеющая динамические границы «доля» (мера, мойра). В рамках своих границ сбывается судьба диалогического понятия, возникает, растет, изменяется (а, бывает, болеет и умирает – если понимающие люди не договорились и перестали ухаживать за понятием, лепить его, возжигать его, глядеть за ним) предмет понимания – каждый раз особенное «существо», обладающее рядом качеств живого существа. Пытаясь понять пространственно-временные (количественные) определения «заповедника» – диалогического понятия – мы научаемся нащупывать и слышать топические и ритмические формы.
Замечательный математик и физик, профессор В. А. Ямпольский рассказывал, что в ходе решения некоторых (достаточно простых по форме) дифференциальных уравнений на экране компьютера возникает пространственно-временная (топическая и ритмическая) картинка «живого» решения уравнения. Жизнь решения дифференциального уравнения (сложная, трудно предсказуемая, наполненная флуктуациями и бифуркациями) возникает «почти из ничего», только в результате перевода математических мыслительных процедур (теория дифференциальных уравнений) на язык компьютерной графики (то есть в область не только мышления, но и сознания, восприятия и общения, со-бытия с тем, кого пытаешься понять).

Математический прибор позволяет увидеть понимающим математические «существа» людям. Само пространство-время математического события (пространство-время, порождаемое математическим событием) возникает сразу как сложное, нелинейное, как «ищуще-проектирующее создание мест», как «про-изведение истины в действительность». В понятии –произведении современных математиков собственная суть пространства выявляется из него самого и получает шанс высказать себя (М. Хайдеггер). Когда в произведениях математиков конца ХХ века мы видим собственную суть пространства и можем общаться с этим пространством как с особым живущим «существом», «кусочком математической природы», математика перестает быть только совокупностью познавательных проектов, навязываемых действительности. Оставаясь математикой, то есть практикой создания заповедников, где живет «чистое» пространство-время, порождая свой предмет вначале на кончике бумаги (дифференциальное уравнение, аксиомы натурального числа, определение многогранника) она открывает нам «возможности мест», пульсирующее и живущее пространство-время как таковое, и тем самым проливает свет на то, как может быть обустроено пространство художественного или биологического произведения, пространство романа или природного заповедника.

Подчеркну, что в контексте всеобщего труда под диалогическим понятием я, вслед за В.С.Библером. разумеем такую форму жизни людей разных возрастов, разных культур и исторических эпох, которым удалось собраться вместе для понимания одного-единственного загадочного предмета (существа природы): числа, слова, многогранника, атома, звука... Этот загадочный предмет понимания первоначально задан как некоторая интуиция существования. Например, для всех участников события диалогического понятия (ведь понятие может сбыться, а может и не состояться, если его строители – понимающие друг друга и существо природы люди – не сумеют договориться) число как-то существует в виде интуиции счета или ритма. Понятия еще нет, понимающая группа ( социум всеобщего труда) – создатель "заповедника понятия" – еще только начинает собираться, но существо, требующее, чтобы его поняли, интуитивно схватывается будущими участниками понимания как существующее, как самобытийствующее, как живущее вне пределов понимания, как загадка, как предмет будущей мысли.

Предмет понимания, загадочное существо природы, имеет самые разные возможности и интенции роста, усложнения, размещения в пространстве-времени, ритмической организации, ландшафтного расположения и организации пространства своего существования, дыхания, питания, движения (полета, ползания, вхождения в штопор), размножения.

Эти возможности угадываются и подхватываются строителями хронотопа -понятийного "заповедника": математиком и филологом, экскурсоводом и путешественником, клоуном и гимнастом, физиком-экспериментатором и любителем насекомых. Интуиции жизни предмета понятия проясняются и оформляются как формы мысли, как разные возможности бытия в пространстве-времени, как разные возможности сбывания мысли, как разные логики и культуры понимания (соучастия в создании идеальных существ, живущих независимо от их создателей: элементарных частиц, дифференциальных уравнений, многогранников, вариативных исторических событий...). Это обстоятельство создает благоприятные возможности для подключения к построению диалогического понятия не только профессионалов (и дилетантов) конца ХХ – начала ХХI века, но и философов, поэтов, ремесленников, путешественников, теоретиков, политиков,шутов, королей, работников и лентяев разных культур.

Конечно, это прежде всего диалог разных голосов. Это разговор двух или более лиц. Но сам по себе разговор не всегда способен оживить природу и привести ее в сознание. Диалог это всеобщий труд – создание «вещих вещей». О числе начинает размышлять Пифагор, осуществляя одну из возможностей жизни загадочного существа природы – числа. Отвечая ему, благодарное и отзывчивое существо – число – впитывая идеи Пифагора, дыша воздухом пифагорейского учения о гармонии, обустраивается и растет, оборачиваясь фигурным числом. Чтобы число зазвучало как музыка сфер, Пифагор сконструирует струну и другие музыкальные инструменты – те «вещие вещи», без которых бытие пифагорейского числа не осуществится. Вне всеобщего труда,вне голоса и ремесла античного музыканта обсуждать пифагорейское число невозможно. Другие античные мыслители будут обустраивать число по-иному. Иными будут и привлекаемые (создаваемые в ходе всеобщего труда) «вещие вещи». Один автор, пытаясь понять число, займется исчислением песчинок. А еще один начнет строить ( и это тоже особая форма всеобщего, а не совместного, труда) рычаг, весы, наклонную плоскость, разные виды блоков, ибо, с его точки зрения, временной ритм числа должен быть снят в архитектонике, статичном строении орудий, чреватых движением.

Всеобщий труд в свободное время состоит, прежде всего, в том, что ученый ( или художник) обнраруживает, что пространственно-временная организация предмета понимания перестает соответствовать радикально изменившимся обстоятельствам действования ( умного слышания, видения. чувствования).
Например, для того, чтобы написать "Энциклопедию русской жизни", Пушкину приходится изобрести новую пространственно-временную форму организации поэтической речи- роман в стихах.
Для того, чтобы выразить в произведении диалогический смысл отношений автора и героев, Достоевскому пришлось изобрести новую пространственно-временную форму построения прозаической речи - полифонический роман.
Чтобы понять изобретения Пушкина и Достоевского, то есть чтобы научиться ЧИТАТЬ роман в стихах и полифонический роман, литературоведению пришлось основное внимание переключить на то, что ранее ( в "натуральной школе") было лишь подразумеваемым и "выносилось за скобки", а именно - пространственно-временное строение произведения. Так возникают = уже в ХХ веке - исследования Р.Якобсона и М.Бахтина - возникает литературоведение, в котором прочтение Пушкина и Достоевского есть работа в области "чистого" пространства - времени ( хронотопа) литературоведческого мышления.
"Образ разинутого рта - наиболее яркое выражение открытого, незамкнутого тела. Это - распахнутые настежь ворота - в глубины тела. Открытость и глубинность тела еще более усиливаются тем, что внутри рта оказываются целый населенный мир...Гротескное тело здесь лишено фасада, лишено глухой замкнутой поверхности,... тело - это - либо плодоносные телесные глубины, либо производительные зачинающие выпуклости..." (М.М.Бахтин. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. М., 1990, с. 375).

Бахтин, размышляя над поэтикой Рабле, вынужден изобретать особую "математику" - топологию космоса Рабле, где "космические стихии превращаются в веселые телесные стихии растущего производящего и побеждающего тела" ( там же).
Такой литературоведческой "топологии" еще нет. Но ее нужно именно изобрести - иначе количественная характеристика романа Рабле окажется невозможной, а Бахтин стремится именно "измерить" ( найти неклассическую меру - хронотоп) прозаическим открытиям Рабле. "Прозаика" Бахтна принципиально хронотопична.
Определение пространственно-временной формы (хронотопа) исторического события - предмет мысли историка ХХ века.
Историческое событие мыслится как невозможное по обычным меркам жизни всемирно-историческое движение ( перемещение) противоположных "сил" ( и может быть изображено движением стрелок на карте мира) к одной "тиочке2 - точке свершения этого события ( например, Полтавской битвы или Сталинградского сражения).
Мышление историка конструирует этот хронотоп вариативного, непредсказуемого исторического события, сбывание которого возможно лишь при величайшем напряжении сил его участников. Время историческое ( свободное время историка) всегда сослагательное - предметом мысли историка является свершившееся событие со всем спектром (веером) возможных, но не осуществившихся вариантов.

"Несмотря на измену Трубецкого, восстание, с чисто военной точки зрения. имело много шансов на победу. И если оно было подавлено с такой легкостью, если уже вечером 14 декабря, то есть в самый день революции, вожди ее сидели в Петропавловскойц крепости, без всякой необходимости выдавая друг друга. марая нумерованные листы теми страшными, беспомощными и подлыми признаниями,которые истории угодно было сохранить как великий урок для последующих революционных поколений, если через 6 с половиною часов карательные отряды Бенкендорфа уже спускали мертвых и раненых под лед на Неве и при свете бесчисленных костров отскабливали кровь на Сенатской площади, то случилось это, конечно, не по вине масс, принявших участие в восстании" (Л.Рейснер. Декабристы. День 14 декабря 1825 года. - В кн. Лариса Рейснер. Избранное. М.. 1965, с.385).
И далее героиня "Оптимистической трагедии" с потрясающей силой убеждения показывает, что все говорило о том, что восставшие могли и с необходимостью ДОЛЖНЫ были победить!
"Заговор был для правительства неожиданностью...Восстание началось блестяще...Без боя...заняли такой важный пункт, как Сенатская площадь...Николай и его генералы прекрасно понимали опасность положения...Царь велел готовить кареты для своей семьи, растерялся...Сил никаких - одна рота Финляндского полка, только что пришедшего на гауптвахту...Прикрытие жалкое...Войска саботировали...Артиллерия явилась без зарядов..." ( Там же, с.387-388).

В хронотопе, созданном историком-марксистом Ларисой Рейснер, декабристы с необходимостью побеждают. То, что они были разбиты - выступает для историка ХХ века как чудо и именно поэтому как историческое событие.
Таким же парадоксальным чудом для марксистски мыслящего историка явился тот факт, что Всемирная пролетарская революция в начале ХХ века так и не произошла - хотя во всех отношениях была подготовлена и должна была произойти.
"В Колонном зале лежит мертвый Ильич, и мимо него день и ночь проходит Россия...
...Это могло случиться не сегодня, а пять лет назад, когда истерическая баба вогнала свои пули в этот огромный, угловатый череп, в котором думало и пульсировало будущее пролетарской России... Не мог Ленин тогда умереть, - революция, в те дни еще молодая, свалилась бы вместе с ним...
...Вырываясь из лап паралича, стегая омертвелую свою память кнутами воли, пинками подымал с земли в изнеможении упавшее сознание, и два раза отброшенный ударами в детство, два раза из него вырастал в гиганта - учился говорить, терял одну область восприятия за другой и завовывал их назад...
...Ильичу предстоит теперь долгая, может быть, бесконечная жизнь. Он будет вставать со всякой подымающейся революцией, будет умирать со всякой сломленной". ( Л.Рейснер. Завтра надо жить, сегодня-горе. 27 января 1924. "Известия". - в кн. Г.Пржиборовская. Лариса Рейснер. ЖЗЛ, М, 2008, с. 432.)

Историк создает и особое пространство(топос), вытаскивая разные цивилизации на одну историческую карту и стягивая их к месту столкновения- месту возможного свершения исторического события, и особое, сослагагательное,истотрическое время (хронос), в котором вариативное и непредсказуемое "чудо человеческое" осуществляется ( всеми своими вариантами) только включением историка в него - в качестве конструктора неосуществленных вариантов типа "Победоносного восстания декабристов".

5. О Ленине - всерьез.
В статье "О Марксе - всерьез". как и во многих других своих социально-политических исследованиях, В.С.Библер, говоря о Марксе, не упоминает или почти не упоминает Ленина, как будто жестко ( и во многом справедливо) критикуемый Библером социализм в СССР 70-х-80-х годов строился как непосредственное воплощение идей "Коммунистического манифеста".
Вместе с тем, многие вопросы, которые адресует Библер Марксу, в том числе и вопрос о характере труда при капитализме и социализме, Ленин в ряде своих работ ( "Что делать?", "Развитие капитализма в России", "Империализм, как высшая стадия капитализма", "Материализм и эмпириокритицизм", "Партийная организация и партийная литература", "Государство и революция", "Детская болезнь "левизны" в коммунизме", "К вопросу о профсоюзах...", "О кооперации" и др. поднимает и разрешает несколько иначе ( опираясь на опыт партийного строительства и революций ХХ века), а потому порою глубже и интереснее, чем Маркс.
Поэтому обращение к идеям Ленина в двадцать первом веке кажется очень существенным и продуктивным.
Сначала - несколько предварительных замечаний общего характера, необходимых во времена пещерного антикоммунизма, антибольшевизма. антиленинизма, которые мы в начале двадцать первого века переживаем в Украине и России.

ЛЕНИН - гениальный российский философ, революционер, публицист, историк, журналист. Именно благодаря философской работе Ленина "ФИЛОСОФСКИЕ ТЕТРАДИ" философы стали исследовать ЛОГИКУ "КАПИТАЛА" МАРКСА - логику восхождения от абстрактной "клеточки" - к конкретному. Именно Ленин в статье "К вопросу о диалектике" впервые предложил основные положения "логики Маркса", радикально отличающейся от логики Гегеля. Эти положения были развиты -на основе идей Маркса и Ленина -Э.Ильенковым, М.Мамардашвили, Г.Щедровицким, А.Зиновьевым и стали методологической основой философии образования В.Давыдова . Переосмысление идей Гегеля, Маркса, Ленина философом-марксистом Библером, развитие этих идей, привело к созданию логики диалога логик и методологии Школы диалога культур.
ЛЕНИН - гениальный российский экономист, историк, социолог, социальный философ. Ему принадлежат следующие открытия-
1. Обоснование того, что свободное предпринимательство и рыночные отношения БОЛЕЕ НЕВОЗМОЖНЫ для капитализма в ХХ веке. Ленин доказал в работе "Империализм как высшая стадия капитализма", что рыночный капитализм превратился в империализм - в союз крупных капиталистов, буржуазного государства и военно-промышленного комплекса. Смысл союза - начать мировую войну с целью передела мира, в пределе - мирового господства одной из групп стран.
2. Обоснование НЭПа - новой экономической политики. Лениным была предложена и осуществлена уникальная форма многоукладной экономики, в которой рыночный капитализм вступает в конкуренцию с социалистическим производством. Ленин ставил вопрос так - социализм есть эксперимент. Если окажется, что в конкуренции с капиталистическими предприятиями предприятия социалистические одержат верх в производительности труда - социализм возможен. Если побеждает капитализм - в этой стране социализм невозможен, и большевики должны уйти в оппозицию. Конечно, сам Ленин был уверен, что социализм победит ЭКОНОМИЧЕСКИ.
3. Во многом верно и позитивно анализируя труды Ленина, выдающийся экономист Леонтьев, на мой взгляд, недопустимо сводит социализм к административно-командной системе и государственному планированию. Эту же ошибку, как мне кажется, допускает акад.Сахаров в теории конвергенции - концепции очень медленного взаимодействия равномощных экономических систем - социализма и капитализма. Вместе с тем, Ленин в гениальной работе "Государство и революция" говорит, что коммунизм борется не столько с буржуазией, сколько с государством. Социализм и государство - антагонисты, враги. Предприятия при социализме управляются самими производителями, осуществляется "промышленная демократия" ( спор Ленина с Коллонтай не касался оснований концепции промышленной демократии, идеи Коллонтай Ленин считал верными - речь шла лишь о сроках реализации этих идей), выборность директора и других "начальников", их зависимость от коллектива ( на практике эти идеи социализма были блистательно осуществлены Антоном Макаренко). Идеи о профсоюзах Ленина как "школы коммунизма" бли блистательно переосмыслены Лехом Валенсой и осуществлены в опыте "Солидарности" ( к сожалению, этот опыт мало используется в современной буржуазной Польше).
4. Любопытно, что только в рамках НЭПа в ХХ веке только и возможен рыночный капитализм, свободное предпринимательство, не переходящее в империализм. В этом смысле социализм в споре с капитализмом продлевает жизнь именно капитализму. Если нет социализма - капитализм исчезает, превращаясь в свою уродливую и порождающую мировые войны форму -в империализм.
5. С моей точки зрения, недопустимо судить о деятельности политических деятелей только по их поведению в условиях гражданской войны. В условиях гражданской войны (развязанной в России частью русского офицерства) ВСЕ политические деятели ВЫНУЖДЕНЫ действовать с чрезвычайной жестокостью. Это касается не только Ленина, но - в той же степени - Колчака, Деникина, Юденича, Врангеля, Слащева и многих других. Блестяще эту ситуацию описал Борис Савинков. О Ленине как о гениальном мыслителе нужно судить прежде всего по его деятельности в мирное время - в период НЭПа. Точно так же нельзя судить о Наполеоне Бонапарте только по его действиям во время гражданской войны ( страшно жестокий расстрел "белых" в городе с помощью артиллерии, казнь герцога Энгиенского и многе другое). Мы ценим гений Наполеона как создателя Наполеоновского кодекса - замечательного свода законов, обеспечивающих буржуазии господство с правовой стороны. Огромен вклад Наполеона в создании буржуазного государства. Именно так относятся к Ленину, Робеспьеру, Марату, Наполеону историки ХХ века и современные историки - особенно на Западе (см. книгу-учебник Броделя и многое другое). Никто из серьезных историков Запада сейчас не рассматривает Ленина как маньяка и убийцу. Весь мир (особенно в период всеобщего кризиса карпитализма) левеет, историки и философы вновь обращаются к Марксу, Ленину, Ильенкову.

Однако очевидно, что в начале двадцать первого века идеи марксизма-ленинизма испытывают глубокий кризис.
1. В области философии - уже с 70-х годов прошлого века испытывает кризис материалистическая диалектика. Из крупных ученых ей остается верным только Ильенков, жизнь которого заканчивается трагически и в своеобразной логической одиночке. Все его единомышленники и великие философы 50-60-х годов - Библер, Мамардашвили, Щедровицкий, Зиновьев, Арсеньев, Батищев - покидают марксизм-ленинизм и начинают разрабатывать альтернативные философские подходы, споря с Марксом. Эти философские подходы - логика диалога логик, оргдеятельностная методология и другие в настоящее время не удается интегрировать с материалистической диалектикой, не удается обогатить марксизм-ленинизм новейшими открытиями в области философии, о потому современным философам- последователям Маркса и Ленина не удается ни на шаг продвинуться в области развития марксизма-ленинизма 60-70- годов. Современные исследования в области диалектического материализма лишь повторяют - зачастую в ухудшенном виде - философские построения марксистов 60-х-70-х годов прошлого века.
2. В области политической экономии - блистательно изучив капитализм и империализм, политэкономия марксизма-ленинизма даже в 60-е-70-е годы, тем более в настоящее время не продвинулась ни на шаг о отношению к марксизму 20х годов прошлого века в научном исследовании экономики социализма. Никем из марксистов не осмыслена теория и практика НЭПа. НЭП рассматривают в лучшем случае как грамотную временную тактическую меру, а не как первое и пока единственное развернутое определение экономики социализма - экономики принципиально экспериментальной.Гипотеза о том, что при социализме производительность труда существенно выше, чем при капитализме, может быть доказана только в условиях многодесятилетнего (если не векового, а,возможно и вечного - капитализм тоже способен совершенствоваться - в структуре многоукладной экономики - в ответ на вызовы социализма) экономического соревнования социализма и "чистого" до-империалистического капитализма (которому социалистическое государство не разрешает переродиться в империализм -идея так называемых командных высот). И марксисты, и американский экономист проф.Леонтьев, и акад. Сахаров без нужды отождествили экономику социализма с командно-административной системой жесткого государственного планирования и регулирования, которую создал Сталин, свернув голову НЭПу. Вместе с тем, по Ленину, Коллонтай и другим большевикам, экономика социализма есть экономика кооперированных производителей. С нэпманской буржуазией способно мирно соревноваться ( все время учась у нее же)только предприятие, построенное по принципу производственной демократии - самоуправляемое промышленное предприятие или объединение крестьян. Командно-административная экономика способна победить экономику буржуазную только насилием, уничтожением НЭПа и насильственной кооперацией, несущей голод и обрекая казарменно-социалистически управляемую экономику на нарастающее отставание от экономики капитализма, а мир трудящихся - на разочарование в социалистической экономике вообще.
3. В области научного коммунизма совершенно не понятой оказалось центральное исследование Ленина ( во многом полемическое по отношению известной книге Платона "Государство") "Государство и революция". По Ленину, у трудящихся, возглавляемых большевиками-коммунистами - два главных противника - империализм и государство. Ленин обстоятельно подчеркивает,что врагом трудящихся является ЛЮБОЕ государство. Первейшая задача коммунистов, пришедших к власти и победивших в гражданской войне, является поэтому немедленное обеспечение всех условий так называемого засыпания государства, когда его функции неуклонно переходят к самоуправляемым советам, прежде всего - на самоуправляемом производстве (ср. опыт Антона Макаренко), а также в революционной армии,партии( постоянно объединяющейся постоянно разъединяющейся на дискутирующие фракции), профсоюзах ( переходящих от школы коммунизма к принятию на себя функций коллективного хозяина на предприятии - ср. опыт Леха Валенсы), общественных объединениях педагогических, литературных и т.д.
Проблему, отлично осознаваемую Ленимым - как диалектически сочетать идею отмирания государства с необходимостью укреплять обороноспособность страны в условиях империалистического окружения - марксисты после Ленина решать не стали - посчитав вслед за Сталиным, что она якобы неразрешима. Вместо того, чтобы строить гибкие ходы по передаче власти для трудящихся - самим трудящимся - сталинисты начали делать прямо противоположную вещь, а именно всемерно укреплять командно-административную систему управления, властную вертикаль и единоличную власть одного вождя - так называемый фюрер-принцип - в условиях возникающего- вместо социализма ленинского - и в жестокой - новой- гражданской войне с ним- казарменно-адмиистративного-сталинского.
Новая гражданская война против ленинского общества и его социальной структуры потребовала усиления репрессивного аппарата и проведения массовых репрессий прежде всего против носителей иных идей и иной, не-сталинской, практики развития страны- большевики-ленинцы, большевики-троцкисты, большевики-бухаринцы были физически уничтожены. Усилившемуся тоталитарному государству были опасно любое инакомыслие -не только партийное - поэтому были физически уничтожены все реальные или потенциальные носители иных, чем у Сталина идей - творческая многоликая интеллигенция, которая - по Ленину- могла жить в многоукладной стране и обеспечить необходимую для экономического соревнования капитализма и социализма внутри страны соревновательность идей и форм теоретического и художественного сознания. Обеспечение принудительной коллективизации и огосударствление сельского хозяйства потребовало репрессий против крестьянства - и Сталин начал гражданскую войну против крестьянства как самостоятельного, на своих ногах стоящего класса, и эту войну успешно выиграл.
Кризис современного научного коммунизма состоит в том, что многие коммунисты оправдывают этот ход Сталина, не понимая, что история вариативна, не рассматривая другие исторические возможности, которые были удушены Сталиным - марксизм современных исследований подменен фатализмом, ленинская теория государства - или каутскианством, или - сталинизмом. Энгельс и Ленин в современных взглядах многих марксистов на государство и не ночевал.
Вообще, политологические взгляды современных марксистов открыто дрейфуют от ленинских - к сталинским.
И это еще одно свидетельство глубокого кризиса современного марксизма-ленинизма.
Перейду теперь к тем проблемам, которые намечены в книгах и статьях Ленина, посвященным характеру труда при капитализме и социализме.
1. Капиталисты - "эксплуататоры трудового народа". Это так. Это доказано Марксом.
2. Но уже введенный Лениным НЭП показал, что построение социализма неосуществимо "прямо по Марксу" -путем экспроприации капиталистической собственности и передачи ее под контроль рабочих.
3. В этом случае ( так заманчиво описанном в "Манифесте" Маркса и Энгельса" и "Государстве и революции" Ленина) получается не "строй цивилизованных кооператоров" (Ленин) и "производственная демократия"(Коллонтай), а самый настоящий "государственный капитализм"(Ленин), где рабочие - с помощью рабочих-управленцев- нещадно эксплуатируются государством, тоже полностью состоящим из рабочих, труд остается абстрактным, задаваемым сверху Госпланом, то есть рабочему по-прежнему все-равно, что он изготавливает, а государство следит, чтобы за равную долю абстрактного труда ( определяемого общественно необходимым рабочим временем) все работающие получали равное количество предметов потребления.
4. Ленин еще в 1917 году, вслед за Марксом, думал, что социализм - это отнятая у капиталистов централистская цивилизационная машина, наподобие почты,за правильной работой которой вооруженные рабочие "быстренько" научатся следить без всякого государства и чиновников. И эта машина была запущена Лениным в 1917 году, существовала до НЭПа и была вновь пущена в ход Сталиным, когда он свернул НЭПу голову.
5.Столкнувшись с Антоновым и Кронштадтом, Ленин понял, что социализм "Манифеста" и "Государства и революции" вполне возможен, но для его осуществления необходимо государство "хуже царского", которое не только не собирается умирать, но пожирает все общество. 6.Восставшие крестьяне, возглавленные социалистом-революционером, и самоогранизованные бывшие рабочие-моряки, близкие к анархистам, четко показали Ленину, что эксплуатируемым совершенно все равно - кто их эксплуатирует - капиталисты или рабочее государство. 7.Госкапитализм, насильственно внедренный Лениным в 1917 году, оказался гораздо противнее и мучительнее - и в отношении базиса, и в отношении надстройки- обычного стихийно возникающего капитализма и вовсе не давал основания считать, что социализм - более прогрессивный строй, чем капитализм, скорее - наоборот, что Ленин прекрасно понял.
8.Ленин мог пойти по пути Сталина еще в начале 20-х годов, превратив в подавленного Антонова и подавленный Кронштадт всю страну. Ибо модель управления, которую предлагает Ленин в главе об экономических предпосылках отмирания государства в "Государстве и революции" - это модель "сталинистского" управления госкапитализмом.
9. Никакие вооруженные рабочие не в состоянии превратить абстрактный труд в конкретно-всеобщий, а госкапитализм - в социализм.
10. Вооруженные рабочие могут только увековечить госкапитализм и вечно процветающее и постоянно умощняющееся - при умощнении планируемого сверху производства на базе абстрактного принудительного труда- рабочее государство, нещадно эксплуатирующее рабочих.
11. В 1920 году Ленин понял, что выход все время был рядом, но подавлялся гегелевской логикой "снятия", преодоления. Еще в "Нищете философии" Маркс пытался окончательно и полностью преодолеть анархическую "Философию нищеты" Прудона. В Интернационале призрак анархизма возник в виде Бакунина. Затем - Кропоткин и Махно.
12. Все то, что нужно Ленину в 1920 году - уже было разработано анархистами. "Строй цивилизованных кооператоров", "производственную демократию", профсоюзы не как "школу коммунизма", а как реальное коммунарство ( рабочая оппозиция, анархо-синдикализм) анархизм исследовал в деталях. Все возражения Маркса против Прудона и Бакунина отпадали при диктатуре пролетариата.
13. Что придумал Ленин и назвал НЭПом? Ленин придумал многоукладную социалистическую экономику и синтезировал - в виде диалога, а не гегелевского "снятия" анархизм и коммунизм.
14. Мы, - предлагает Ленин, - возвращаем буржуазию национальную. Более того, мы приглашаем к нам буржуазию интернациональную. Пусть будут самые настоящие чисто капиталистические ( не империалистические) предприятия. А диктатура пролетариата не даст этим предприятиям превратиться из капиталистических - в империалистические, не даст капиталистам диктовать внешнюю политику, формировать военно-промышленное лобби под сверхприбыли от военных заказов и т.д.
15. РЯДОМ с капитализмом мы выстраиваем предприятия "цивилизованных кооператоров". Что это такое, Ленин понимал, судя по всему, достаточно смутно.
16. И опять-таки - уже внутри самого ортодоксального большевизма - ему на помощь приходит анархо-синдикализм рабочей оппозиции и замечательные идеи Александры Коллонтай.
17. Единицей политэкономии кооперативного социализма является конкретный совместно-всеобщий труд на отдельном самоуправляемом промышленном или сельскохозяйственном предприятии, постепенно перерастающий во всеобщий труд в свободное время.
18. Как это можно сделать, на практике показал на ФЭДе Антон Макаренко. Ленин еще не понимал в "Государстве и революции", что "государство типа коммуны" требует радикальной трансдукции самого труда - по типу коммуны.
19. В производственной коммуне - ячейке неказарменного социализма- объединенные в коммуну рабочие и интеллигенция вместе занимаются конкретно-всеобщим трудом, например, разрабатывают и производят передовую модель фотоаппарата. Средства производства здесь принадлежат не всему обществу, как при госкапитализме "Государства и революции", а именно этому кооперативному предприятию.
20.Это уже не "фабрика-машина-почта" из книги Ленина "Государство и революция", в которой каждый рабочий-винтик. А именно как у Макаренко - каждый участвует в самоуправлении. И это не управление "сверху" - вооруженных рабочих, простое, элементарное, умирающее, повторяющее привычные элементарные операции, а серьезное наукоемкое рефлексивно-мыслительное самоуправление,собственно и превращающее абстрактный труд на госкапиталистической фабрике-почте в труд конкретно-всеобщий, а затем - и во всеобщий труд в свободное время.
21.Конкретный - потому что каждому работающему крайне важно, что именно производится, и он активно участвует в выборе того, что будет производиться, в планировании, сбыте и пр. Всеобщий - потому что наукоемкий ( и в сфере управления, и в сфере самого производства), требующий включения ученых внутрь кооперативного самоуправляемого производства - как у того же Макаренко. Даже когда рабочий у Макаренко или у Валенсы выполняет операции совместного труда - для него, участника "совета командиров" или активиста профсоюза "Солидарность" - эти операции не являются абстрактным трудом, а являются моментом преобразования производства в самоуправляемую коммуну.
Выход ВСЕХ участников совместного (рабочие) и всеобщего (инженеры, ученые, политологи, философы,архитекторы. художники, поэты КОММУНЫ)труда - в рефлексивную позицию по отношению к коммуне в целом позволяет говорить о том, что к всеобщему труду причастны все, а не только "творческая инлеллигенция". Не случайно, что коммунары Макаренко не могли обойтись без Горького и собственного театра, польская "Солидарность" немыслима без "культурного взрыва" в области киноискусства и театра, в том числе и театра самодеятельного, "уличного", девиз "коммунарской педагогики" Иванова был "Все творчески- иначе - зачем?"
22. Капиталистическое и социалистическое предприятия в НЭПе сложно взаимодействуют. Они соревнуются между собой. Но это уже не то простейшее соревнование, которое описано Лениным в статье "Великий почин".
23. Ленин в 1920 году ставит вопрос глубже. Социализм должен экспериментально доказать - в соревновании со своим капитализмом, что является строем с большей производительностью труда. Ленин придумал теорию конвергенции задолго до Сахарова и для одной страны, а не для СССР и Запада. Новый строй - кооперативный социализм - учится конкурировать с капитализмом. Но и капитализм - чтобы выжить- вступает в конкуренцию с кооперативным социализмом. Получается, что этот процесс занимает десятилетия, а то и столетия - и в целом есть СОЦИАЛИЗМ.

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ.

Свободное время - это время преобразования линейного, галилеева "рабочего" времени совместного труда - в хронотоп, то есть в пространство-время каждого особенного научного или художественного предмета, созидаемого вместе с созданием новых форм пространственно-временной кооперации в свободное время.
Это - преобразование монотонно-абстрактного труда в индивидуально-всеобщий труд создания новых времен и новых пространств.
Для коммунистического общества, в необходимости движения к которому я нисколько не сомневаюсь, проблема всеобщего труда - то есть труда, формирующего ВРЕМЯ СВОБОДЫ - вопрос жизни и смерти.
Для капитализма проблема свободного времени и всеобщего труда выступает как сложная задача измерения его стоимости, то есть обратного действия по сведению сложнвых хронотопов, создаваемых учеными и художниками - к линейному классическому рабочему времени труда совместного. Эта проблема существенна и для НЭПовского социализма по Ленину, в котором длительно сохраняются капитализм и связанный с ним рынок и товарно-денежные отношения.
Империалистической буржуазии важно учиться правильно определять стоимость всеобщего труда - без такого измерения можно остаться и без современного оружия ( пример - Германия при Гитлере по отношению к "оружию возмездия") и потерять господство над "третьим миром" - чтобы "золотой миллиард" процветал, "третий мир" необходимо держать на мушке новейших систем вооружения.
Тоффлер в своих известных работах иронично описывает эту проблему как трудность, которую испытывает крупная корпоративная буржуазия при измерении всеобщего труда "сословия ученых". По идее эти ученые должны получать ровно столько, сколько они наработали для компании. То есть мерой стоимости труда ученого является возможность "ввинчивания" результатов его труда в деятельность компании - буржузия должна - при измерении стоимости- превратить труд всеобщий в труд совместный.

Но в пределе это означает и превращение всеобщего труда в труд совместный не только при его измерении. но и в ходе его выполнения - ученый понимает, что, если результаты его исследования будут противоречить интерсам компании, то его труд вообще не будет оплачен ( его цена для компании скорее отрицательна). "Подшивая" свои теоретические принципы к интересам компании, ученый вдруг обнаруживает, что его труд все более напоминает не объективное исследование истины ради, выполняемое в свободное время ( всеобщий труд), а работу на конвейере ( совместный труд), где образ ожидаемого результата труда задается извне. Всеобщий труд современного ученого в капиталистических странах пролетаризуется. Исследователи скорее чувствуют себя наемными рабочими при компании, чем независимыми теоретиками-экспертами. Тоффлер пишет, что в случае, если ученый предпочитает остаться независимым свободным теоретиком, то хозяева компании оценивают ( и оплачивают) его труд крайне низко, и это вызывает конфликты.
Для социализма и коммунизма всеобщий труд в свободное время - это основное содержание и смысл общественного бытия.
Поэтому исходное определение Библера современной эпохи как борения совместного и всеобщего труда мне кажется актуальным и уместным.
 1 мая 2011 - 6 мая 2012. Харьков.


Sun, 20 May 2012 12:28:14 +0300 от Anatoly Volynets <av@culturedialogue.org>:
> Спасибо, тезисы должны быть опубликованы в материалах семинара в
> понедельник 21-го. Посвящение редакция не считает возможным оставить как
> косвенный политический демарш. Просьба в дальнейшем воздерживаться от
> подобных "вестей". Если есть желание и возможность построить и
> представить урок-диалог по истории, посвященный злобе дня, с честной
> артикуляцией различных позиций -- наверное, это было бы правильным.
> Наперед могу сказать, что-то типа "взбесившиеся мелкобуржуйские бандиты"
> в тексте не пойдет.
> 
> On 05/18/2012 09:58 PM, Сергей Курганов wrote:
> > ШДК, ТВО и другие аббревиатуры ( к итогам 4-го античного класса ШДК)
> > Тезисы к докладу на 7-м Большом семинаре по ШДК в Киеве.
> > 
> > С.Курганов (Харьков, гимназия ОЧАГ)
> > 
> > Посвящаю мальчикам из московского ОМОНА, умело противостоявшим
> > взбесившимся мелкобуржуйским бандитам Навального-Удальцова 6 мая 2012 года.
> > 
> > 1. ПРОЕКТ В.С.БИБЛЕРА.
> > Проект "античного" класса ШДК является сложным даже по сравнению с
> > проектом "Точки удивления" для 1-2 классов. Все же В.С.Библер выстроил
> > теоретическую модель образования в 1-2-х классах ШДК на основе
> > рафинирования и углубления весьма успешных ( хотя и немногочисленных)
> > опытов проведения уроков-диалогов в Харькове ("Победоносное восстание
> > Спартака?", "Форма Земли", "Треугольник Вани Ямпольского"). Форма этих
> > уроков воспринималась впоследствии в качестве логической формы самих
> > "точек удивления" как таковых. Я согласен с мнением В.Ф.Литовского,
> > который много раз говорил, что все диалоги, проведенные
> > учителями-диалогистами и в Харькове, и в Красноярске, и снова - в
> > Харькове ( 1977-2012 гг.) по своей форме не выходят за пределы диалога о
> > Спартаке.
> > 2.ПРОЕКТ В.С.БИБЛЕРА как МОДЕЛЬ.
> > "Античный" проект с самого начала был открыто модельным. Он выступал в
> > качестве регулятивной идеи и не привязывался ни к какому
> > предварительному педагогическому опыту и никакой опыт не обобщал.
> > Напротив, учителям-диалогистам предстояло теперь, понимая 1-2 классы
> > "точек удивления" как экспансию методов учебного диалога, выстроенных по
> > типу "Спартака" или "Треугольника" -в начальную школу, то есть в область
> > обучения письму, чтению и счету, - построить более-менее жизнеспособныне
> > и значительно упрощенные ( по сравнению с регулятивной идеей) программы
> > античного класса и попробовать организовать обучение по этим программам.
> > 3. КРАЙНОСТИ.
> > Двумя крайними реализациями подхода Библера к построению античных
> > классов являются проекты "ГДО" (Гуманитарно-Диалогическое Образование)
> > В.З.Осетинского и др. и "ТВО-Диалог культур in action" Юджина Матусова и
> > И.М.Соломадина.
> > 4.ГДО по В.З.ОСЕТИНСКОМУ
> > В.З.Осетинский приступил к реализации своего проекта в 1992 году,
> > определив целостную концепцию Библера как "утопическую" и вступив в
> > "диалог с авторами Школы диалога культур". Из третьего класса обучение
> > античности было перенесено в седьмой. Не предполагалось обучение
> > античной математике, греческому языку и латыни. Центральным учебным
> > предметом становился курс "МЛ" (Мировая литература). Обучение носило
> > сугобо гимназический характер. Учителя не очень волновала проблема
> > доступности обучения. Школьники были строго обязаны читать дома
> > достаточно большие фрагменты "Илиады" и другие античные тексты,
> > значительные по объему. Применялось жесткое оценивание, за не
> > прочитанный текст ставились "единицы", которые порой испещряли классный
> > журнал. Классы распадались на "лидирующую группу" ( 5-6 учеников) и
> > "балласт". Перед детьми ставились искусственные учебные задачи, решить
> > которые якобы было невозможно на основе учебного диалога, который
> > применялся в начальной школе. Эти задачи решались только на основе
> > усвоения предложенного взрослым метода. Преемственность между начальной
> > и средней школой разрушалась, образование монологизировалось,
> > приобретало авторитарные характеристики.
> > 5. ТВО- ТУСОВКИ ВМЕСТО ОБРАЗОВАНИЯ.
> > Юджин Матусов и И.М.Соломадин предложили свою модель "ТВО - Диалог
> > культур in actoin" несколько лет назад. Изучение античной культуры и
> > здесь начинается в 7 классе и вписывается в искусственно создаваемую
> > тусовочно-артистическую среду. Значительно важнее уроков-диалогов
> > оказываются посещение предназначенных для взрослых театральных
> > постановок и артистических джаз-кафе и ресторанов, приглашение в школу
> > провинциальных звезд джаза и рока ( часто с весьма низкопробным
> > репертуаром) и пр. Эта ситуация "катастрофического взросления" - как бы
> > забегания вперед естественным процессам развития - делает органичным и
> > обращение к достаточно взрослым текстам античной культуры. Уроки-диалоги
> > проводятся в свободной манере, напоминающей те же артистические тусовки.
> > Исходный текст ( например, Гераклита) носит лишь "затравочный" характер.
> > Текст необходим, чтобы пробудить у подростков желание говорить о
> > проблемах своей жизни, обмениваться опытом. Не случайно педагоги
> > Харькова этот проект иронично называют ТВО - "Тусовки вместо Образования".
> > 6. ДОСТОИНСТВА ГДО и ТВО.
> > Оба описанных выше подхода вполне социальны, легко укореняются в
> > современной школе, поддерживаются родителями. Подход В.Осетинского
> > позволяет рассказать подросткам о современных концепциях
> > литературоведения. Да, этот подход авторитарен и построен на селекции
> > учащихся. Зато немногие продвинутые ( учителем) подростки материал
> > усваивают очень качественно, им потом легко учиться на гуманитарных
> > факультетазх престижных ВУЗов. Подход Юджина Матусова-И.Соломадина,
> > несмотря на риски "катастрофического взросления" ( которые, впрочем,
> > опытные и осторожные педагоги умеют снижать и компенсировать),
> > привлекает своей демократичностью, безусловной вовлеченностью всех
> > подростков в проект, хотя, разумеется, "лидирующая группа" образуется и
> > здесь, выступая как "тусовочная элита-законодательница мод", но эту
> > элиту образует само подростковое сообщество, а не учитель. Подростки
> > очень любят своего учителя, считают его "своим парнем" и "учителем жизни".
> > 7. МЕЖДУ СЦИЛЛОЙ и ХАРИБДОЙ.
> > Хотя наши попытки выстроить "античный класс" ШДК начались еще в 1989
> > году, то есть ранее опытов ГДО и ТВО, фактически мы стремились быть тем
> > кораблем Одиссея, который стремится пройти между Сциллой
> > тусовочно-диалогического и Харибдой авторитарно-гимназического подходов
> > выстраивания античного класса в ШДК.
> > 8. НАШ "АНТИЧНЫЙ" КЛАСС. МЕТОДЫ.
> > Методичнески "античный" класс и в Красноярском ( 1989-1991), и в
> > Харьковском ( 2011-2012) вариантах строился следующим образом.
> > Сохранялась предложенная Библером возрастная отнесенность - начало
> > античного класса совпадало у нас с началом кризиса младшего
> > подросткового возраста и культурно оформляло это кризис. Речь шла не о
> > подростках-семиклассниках, а о детях 3-4 классов, которым было 10-11
> > лет. Сохранялась предложенная Библером множественность "античных"
> > учебных предметов: античные математика, история, труд, природоведение,
> > философия, греческий язык и др. В опыте 2011-2012гг. (Харьков, гимназия
> > ОЧАГ) учебное расписание разбивалось на две неравные части. В
> > понедельник, вторник, среду и четверг изучались традиционные учебные
> > прелметы. В четверг добавлялся один "античный урок" - "История
> > Геродота", в пятницу - три "античных" урока - "Геометрия Эвклида",
> > "Греческий язык" и "Трагедия Эсхила "ПРОМЕТЕЙ" ".
> > 9. НАШИ ДОСТИЖЕНИЯ.
> > За учебный год нам удалось научить четвероклассников читать
> > по-древнегречески, в том числе учить отрывки из древнегреческизх текстов
> > наизусть, переводить древнегреческие тексты со словарем в сотрудничестве
> > с учителем ( учитель помогал составлять подстрочник и пользоваться
> > словарем Вейсмана). Совместно с учителем дети перевели и обсудили все
> > определения "Начал" Эвклида, прочитали, обсудили и частично поставили на
> > любительской сцене трагедию Эсхила "Прометей" ( включая изготовление -
> > на уроках театра- "античных" масок - учитель А.И.Якубов), прочитали и
> > обсудили большую часть книги "Клио" из "Истории" Геродота, на уроках
> > труда учились изготавливать модели греческих кораблей, костюмов.
> > украшений ( учитель Н.Н.Щербонос).
> > 10. РАБОТА с ПРОИЗВЕДЕНИЯМИ.
> > Чтение античных произведений имело "щадящий" характер. Большой текст
> > учителем разбивался на небольшие фрагменты, которые вклеивались детьми в
> > тетради, читались дома ( дети с помощью интернета выясняли значение
> > непонятных или интересных слов), а затем обсуждались в классе.
> > Негативные отметки тем детям, которые не прочитали текст дома, не
> > ставились. Если таких детей оказывалось немало, текст прочитывался в
> > классе вслух. Впрочем, такие случаи были редки.
> > 11. УГАСАНИЕ ИНТЕРЕСА.
> > В первом полугодии дети работали с античными произведениями с огромным
> > энтузиазмом. Но во втором полугодии этот интерес стал заметно угасать.
> > Детям все более нравились традиционные учебные предметы, прежде всего.
> > математика. Отчасти это было обусловлено социально - необходимостью
> > готовиться к государственным экзаменам за начальную школу и новизной
> > формы контроля (тестирование). Падение интереса к античности происходило
> > на фоне нарастания интереса к традиционному ученичеству, а учебная
> > деятельность на традиционных предметах приобретала характер
> > самостоятельной учебно-познавательной активности, свойственной младшим
> > подросткам в условиях Развивающего обучения (РО). В результате
> > государственные экзамены дети сдали очень успешно, многие ребята
> > увлекались внеклассной и внешкольной работой в области математики,
> > охотно и успешно участвовали в олимпиадах и конкурсах по решению сложных
> > математических задач.
> > 
> > 12. УЧЕБНЫЕ ИНИЦИАТИВЫ и АНТИЧНОСТЬ.
> > В 1-3-х классах по пятницам лети вообще не учились, а ходили с учителем
> > в походы, а в случае плохой погоды были предоставлены самим себе, при
> > этом пространство класса насыщалось разнообразными играми, в которые
> > дети играли без взрослых, как в опытах с дошкольниками Жана Пиаже.
> > Разговоры ребят во время этих игр записывались взрослым. В четвертом
> > классе в пятницу большинство уроков были "античными".В 4-м классе дети в
> > условиях диалогического ( или развивающего) обучения обычно проявляют
> > учебные инициативы, образуя "тайные общества" (К.Поливанова), в которых
> > разрабатывают формы и содержание обучения. которые в классе официально
> > не были приняты. Мы это видели и в Красноярске, где третьеклассники
> > самостоятельно готовили, проводили и обсуждали опыты-фокусы по физике, и
> > в Харькове, когда младшие подростки изобретали "логический стул",
> > "научную статью" и пытались писать "взрослые пьесы".
> > Учителю-диалогисту на грани младшей и подростковой школ всегда
> > приходится отдавать часть учебного пространства-времени для групп детей,
> > желающих проводить уроки по-новому и без взрослого. В нашем случае дети
> > активно привлекали для проведения таких уроков опыт собственной
> > внешкольной жизни. Кто-то превращал уроки в театральные репетиции,
> > кто-то снимал кино, кто-то рассказывал о конном спорте, кто-то построил
> > цикл занятий "Экскурсии по Петербургу" и пр. Дети активно использовали
> > компьютер и видеокамеру. При этом были очень строги, проводили
> > контрольные работы, ставили отметки в дневник.
> > В первом полугодии дети проводили подобные уроки вместо уроков
> > традиционного типа. Во втором полугодии четвероклассники все чаще
> > оккупировали три "античных" урока в пятницу.
> > В итоге работа с последним определением Эвклида, финал "Прометея",
> > обучение греческому языку были приостановлены детьми - они
> > "проголосовали ногами".
> > 13. В.В.ДАВЫДОВ об АНТИЧНОСТИ в ШДК.
> > В.В.Давыдов, неизменно положительно отзывавшийся о ШДК в научных
> > публикациях, в качестве едва ли не единственного недоумения заметил, что
> > создатели ШДК, кажется, слишком прямолинейно понимают идею
> > рекапитуляции: им-де представляется, что "историческое" не может в
> > обучении оформляться "логическим", и поэтому в ШДК, чтобы услышать
> > "голос" античного математика, нужно читать тексты Эвклида или Архимеда.
> > Давыдов, в качестве альтернативы, призывал нас учить детей видеть
> > античные повороты мысли внутри современных математических задач.
> > Возможно, известная вялость античных классов ШДК по сравнению с яркостью
> > классов "точек удивления", где открываются такие предметы, как
> > экспериментальная физика, физическая химия, всеобщая история ( все это
> > было осуществлено систематически и достаточно успешно в 1-3 классах
> > "ОЧАГа в 2008-2011гг.), наблюдается из-за того, что мы,
> > учителя-диалогисты, слишком прямолинейно-гимназически поняли идею
> > В.С.Библера о последовательном прохождении исторических культур в школе.
> > 14. ЗАПРОС на АНТИЧНОСТЬ.
> > В самом деле, в нашем опыте мы наблюдали, как в курсах "физической
> > химии" или "экспериментальной физики", при изучении некоторых вопросов
> > математики и истории, возникал запрос ребенка к античной культуре.
> > Предполагалось, что мы вернемся в 4-м классе к загадкам 1-3 классов,
> > увидим их глазами античности.
> > 
> > 15. УПУЩЕННЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ.
> > Однако экспериментально у нас это никогда не получалось. Столь горячо
> > ожидаемая античность "нападала" на детей множеством самодостаточных
> > авторов, каждый из которых втягивал детей в изучение своих произведений.
> > О "точках удивления" 1-3 классов напрочь забывали - было не до них.
> > Личностный смысл изучения античности терялся. Когда эффект новизны
> > проходил, античность, надеваемая на голову, подобно ведру, становилась
> > чужой и не очень интересной.
> > 16. ЧЕГО МЫ НЕ ЗНАЕМ?
> > Методические средства удержания загадок 1-3 классов в классе античной
> > культуры и разворачивание самой античности вокруг этих "точек" до сих
> > пор не ясны. Их разработке следовало бы посвятить особе исследование.
> > 17. СНОВА к АББРЕВИАТУРАМ...
> > ШДК в античном классе не срывается ни в ГДО-атмосферу гимназической
> > авторитарности по В.Осетинскому, ни в ТВО-атмосферу
> > тусовочно-диалогических экшн-посиделок по Юджину Матусову- И.Соломадину,
> > когда проблемы самой античности сталкиваются с вопросами современного
> > предмета ( в античном классе продолжаются "точки удивления"), причем и
> > то, и другое является и проблемами, которые по-настоящему волнуют
> > современного ребенка. В противном случае. как мы видим в нашем опыте,
> > происходит та же редукция ШДК к ортодоксальной гимназийности ( с
> > понедельника до четверга) и к тусовочной экшн-диалогичности ( по
> > пятницам). Пока, увы, желая избежать и Сциллы Матусова-Соломадина, и
> > Харибды Осетинского, наш корабль Одиссея в течение каждой учебной недели
> > попадал в гости к обоим педагогическим чудовищам попеременно...
> > 18 мая 2012. Харьков.
> > 
> > 
> > Wed, 2 May 2012 18:39:50 +0300 от Ива Баклицкая <smenchsik@gmail.com>:
> > 
> >     Уважаемые коллеги! 
> > 
> >     Здесь: http://www.culturedialogue.org/drupal/ru/node/5445 можно
> >     прочитать новый вариант программы семинара.
> > 
> >     А вот
> >     здесь: http://www.culturedialogue.org/drupal/ru/node/5375 находится
> >     страница семинара, где можно зарегистрироваться для участия (там
> >     есть ссылка "подписаться").
> > 
> > 
> 
> -- 
> Anatoly Volynets, President
> total-knowledge.com
> culturedialogue.org
> 
> 
> 
>