“Бытие определяет сознание?” – формула эта в своем рациональном содержании означает, что процесс освоения уже существующей культуры (орудие, книга, здание, симфония, научное понятие…) – это объективная основа (содержание культуры исторически независимо от моей воли и сознания, культура – это кристаллизованный предметно способ моей деятельности) развития и изменения сознания (осознания моего “я”). Способ моей деятельности (орудие), способ моего общения (тип социальной связи), форма и глубина моего эстетического и теоретического освоения мира и самопонимания (наличное – в произведениях – искусство, наука) действительно существуют и оказываются моим способом деятельности и т.д. независимо от моей воли и моего желания, оборачиваясь, тем самым, способом моего мышления, моей “коммуникабельности”, формой движения моей духовности. Может быть, точнее эту мысль выразить иначе: не “бытие определяет сознание”, но – способ мышления – это есть “декристаллизованный”, актуализированный способ бытия (образ жизни), это – выявленное, реализованное содержание бытия, его смысл. Но тут уже открываются возможности новых переформулировок (бытие – это возможность, потенция мышления; мышление, духовность вообще – это действительность бытия), которые в итоге приводят к существенно новому ходу мысли.
Тут еще одно очень важно, – по сути дела бытие это не предмет, но уже наличная, – для меня сначала внешняя, – деятельность с этим предметом, процесс освоения этой культуры, характерная для социума деятельность (и общение), в которую я включаюсь и которую я ассимилирую с самого момента моего рождения. Ассимилирую тем более, чем более она оказывается моей деятельностью, формой решения моих проблем, моего личностного становления.
А “существенно новый ход мысли” состоит в следующем. Спросим теперь (запоздалый вопрос), в чем состоит реальное содержание и смысл этой – кристаллизованной в вещах и овнешненной в наличной социальной деятельности – исторической культуры?
Это – противоречия становления, развития и изменения личности, кристаллизованные и опредмеченные. Включаясь в деятельность, я включаюсь в проблему, в неравновесность, в жизнеразность бытия; мое бытие и мое сознание – это бытие и сознание решения проблемы. Причем в это решение (оно от меня зависит) включается и “решение прошлого”, его переформулировка, и новое значение его “расшифровки”. Мое сознание развивается бытием как сознание проблемы, как мучение сдвига личности, как потенция и з м е н е н и я бытия. С этой точки зрения глубоко неправилен тезис, что человеческая деятельность детерминируется ц е л ь ю (а цель д е т е р м и н и р у е т с я прошлым, и выхода в изменение и в творчество все равно нет).
Правилен другой тезис: человек детерминирует и будущее, и (Nota bene!) прошлое. Изменяясь в ходе решения проблемы, а тем самым детерминируя новую проблему, детерминируя цель, человек меняет свое историческое содержание, развивает его и изменяет свое будущее. Именно замыкаясь на себя (на настоящее), то есть в своей “самоустремленности”, человек детерминирует цели и средства, основание и цель своей дальнейшей трансформации. И еще: для человека очень существенно постоянное смещение и замещение цели и средства. Главное не в решении (оно может быть одно), но в изменении с п о с о б н о с т и решать, а способность – это определение самоизменения и определение настоящего.
И все-таки, как возникает новое? Ведь заданность проблемы есть – логически доводя ситуацию, – заданность ее решения. Или – как личное сознание порождает новое (где резервы, возможности, силы этого порождения: в “мозгу”? в генетическом коде? в социально заряженном контексте личностных мучений мысли? в готовых формах культуры?). Что есть личность? Медиум социального заказа? Дешифровка антропо- и анимогенеза? Поле столкновения социально расчлененных противоположностей? В любом из этих вариантов нового все равно нет. Но (для теории!) абсолютно новое было бы бессмыслицей. Ведь задача теоретического понимания – понять то, что есть, и то, что может быть, а задача художественно нового – не только изменение общения, но выявление личностных потенций общения. Иначе и культуры не будет. Дело идет о таком новом, которое, одновременно, – есть выявленное, понятое, актуализированное (превращенное) “старое”, культурно-историческое. Коллизия только обостряется. Может быть, выход можно нащупать в таком повороте: только с в о б о д а изменения идеализованного предмета (материальной точки, бесконечной окружности) реализует всеобщие потенции (культуру) деятельности (по отношению к реальному предмету деятельность не может быть всеобщей (NB)). Вектор этой деятельности задан (задан как проблема, как противоречие, и как проект) исторически. Но реализация (личностная) этого проекта выводит за его пределы. а) Только личностная (идеализованная) деятельность может быть деятельностью всеобщей, превращающей исходный предмет (“особенно – всеобщий”) в иной предмет (“всеобще – особенный”). б) Трансформируя предмет (идеализованный), ты получаешь “больше” того, что в нем было “сначала”; его потенция переходит в его предметность, – и это уже не воспроизведение истины предстоящего познанию предмета, это такой идеальный предмет, которого нигде, никогда не было, но этот новый предмет воспроизводит (противоположное определение) истину природного предмета как предмета культуры, т.е. природного предмета в его потенциях. Здесь – Nota bene! – свобода как сверхсубъективность и сверхобъективность деятельности с идеальным, а не реальным предметом. в) Но это преобразование предмета есть преобразование способности познания, есть создание предмета как всеобщего определения личности, то есть как возможности выхода за пределы этого предмета. Только изменение идеального предмета есть непосредственно изменение всеобщих определений личности (есть определение личностных изменений всеобщего). г) Реализация возможностей действительности есть изменение самой этой действительности (появление новых ее возможностей) и, в этом смысле, – формирование абсолютно нового. Творчество как реализация возможностей (новое относительно) есть творчество как создание новых возможностей, как создание новой действительности (абсолютно новое). Это не до конца понятно, это – продумать.
Загадочен Аристотель после Платона. Совсем другая культура мысли - тончайшее расщепление дефиниций, историографичность, “научность”. Какая-то абсолютная - за 10-15 лет произошедшая - мутация Но, возможно, разгадка в вовлечении в философскую — высокую - проблематику такой культуры духовного прагматизма, которая постоянно развивалась и уточнялась в “низших”, побочных слоях праксиса – в медицинских трактатах, в механических задачах и т.д. Сократовское “познай самого себя” опрокинуло в философию эту культуру познания мира.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии