II

(1) Онтология, лежащая в основе «Науки логики» и одновременно реализуемая как ее бытийная проекция, предполагает, что – в полном своем логическом смысле – абсолютное бытие (или, по сути, – абсолютное мышление…) всеобъемлюще действительно. И это – одна (и только одна) действительность – действительность одной идеи. В логически осмысленном бытии сняты прошлое и будущее, ничто не «было…», ничто не «будет», все есть.

Или, скажу так: все, что было, и все, что будет, имеет логический смысл только в их вневременном логическом тождестве, в логике действительного (= понятного в Идее…) безначального, беспредельного, бесконечного бытия (= бытия в Идее). В этой всеобъемлющей действительности, будь ли это спинозовская Natura naturans или гегелевская Абсолютная Идея, невозможно никакое движение и изменение.

Все предметы и все понятия (взятые по отдельности) движутся, изменяются, развиваются, переходят в «свое иное»… Это – Natura naturata Спинозы. Или – это форма воспроизведения Всеобщего Разума (Духа…) в разуме индивида (Гегель). Но все, – как единое, безграничное целое, – неподвижно и неизменно; все моменты развития реализованы здесь как моменты одновременной связи. «Прочтение» этих связей необходимо последовательно; это прочтение дает всеобщую логическую взаимосвязь в бесконечном числе «атрибутов», форм воспроизведения, само-определения, – в форме переходов бытия; в форме рефлексии сущности; в форме развития понятия. Но когда «чтение» закончено, тогда есть лишь единая и неизменная логическая (тождество бытия и мысли) действительность (168).

Еще раз уточню: в Идее движение (и переход) понятий не «сняты», здесь осуществлено «снятие снятия», – здесь все переходы и все понятия истинно восстановлены, именно потому, что они существуют логически «одновременно», точнее – вне времени, – как действительные ступени единой лестницы. «Восходить» по этой лестнице возможно лишь последовательно, по-ступенно, но сама лестница и все ее ступени уже есть на последних «страницах» «Науки логики».

(2) Динамичный смысл такой монистической онтологии (взятой уже как «онто-логика») исходно дуалистичен. Исходное – далее снимаемое, но не могущее быть снятым – предположение этой онтологии – две субстанции (мышление – протяженность; мышление – бытие). Это во-первых. Но вместе с тем необходима установка мышления на исчерпывающее познание бытия, на полное превращение бытия – в мысль, на достижение тождества. Через идею «сущности» метод отождествляет бытие и – знание бытия. Исход такой онтологии – монистичен (в смысле «Науки логики»).

(3) Истинным воплощением этой онтологии выступает сам феномен познания как «онто-логос», то есть истинным онтосом оказывается некий познавательный «медиатор» между мыслью (ориентированной на познание…) и бытием. Действительно, далее несводимым бытием (ноуменом) в этой логике является феномен познания, шаткий мостик между внешне-исходными субстанциями мысли и протяженности. Сие означает, что знание, не понятое как знание некоего вне-мысленного предмета (протяженности, бытия, космоса, противопоставленных мышлению), знанием быть не может. Пропасть необходимо вырыть снова. Двусубстанциальность (картезианского или кантианского типа) необходимо должна быть вновь и вновь восстановлена.

Восстановлена, чтобы снова быть «снятой» в панлогическом статуте знания.

Гегелевский и кантовский (или в другом варианте – спинозовский и картезианский…) полюсы – это необходимые и взаимоисключающие моменты челнока познания, как истинной онто-логики Нового времени.

Логика культуры (культура логики) подразумевает (и актуализирует) совсем иную онтологию.

(1) Бытие (во взаимоисключении и взаимопредположении с мышлением – см. ниже…) логически осмысливается в точке своего абсолютного начала, в той точке, где (всеобщего…) бытия еще нет, оно еще только возможно, есть лишь канун бытия. Вместе с тем это точка, где бытие уже начинается, дано в первом своем «вдохе». Бытие, («мир»…), и мысль, и «Я» понимаются, «как если бы…» (als ob) они были впервые… «Бог создал мир из ничего, но материал все время чувствуется».

Вне торможения в точке такого – предполагаемого – «впервые…» бытие не может быть представлено логически (см. выше тезис 1), то есть в точке и в идее своего фундаментального обоснования. (Но это же относится и к мышлению в его всеобщем статуте.)

Бытие мира – в предельном онтологическом предположении – осмысливается здесь как «бытие – возможность» (ср. Николай Кузанский), как бытие бесконечно-возможного мира, актуализируемое в той или другой логике лишь в одном «наклонении». Абсолютно действительна здесь именно возможность («возможностность») бытия. Отсюда и второй момент «онтологии» (теперь точнее – онто-логики) XX века. –

(2) «Место» этой онтологии – «пусто место» между бытием и мышлением (в их всеобщем определении). Это мысль, это разум (и только он) может обосновывать (пред-полагать) бытие в «точке» его абсолютного небытия. Но вместе с тем этот разум должен в своем исходном, изначальном предположении понять всеобщее бытие как основу, потенцию мышления в той точке, где мышления еще нет, абсолютно нет. И… – вспомним Валери – «материал (ничто) все время чувствуется»… Понять бытие (логически осмыслить, раскрыть логическое основание бытия) означает – в культуре логики – логически обосновать ту точку, то «впервые», где бытие есть (?) пред-положение мысли (то есть – не-мысль), где мышление есть (?) пред-положение бытия, то есть – «не-бытие». В этом и заключена парадоксальность современной онтологии.

«Есть…» срединной логической связки (взаимопредположение и взаимоисключение бытия и – мышления) – вот онтологический смысл современной логики. Переформулирую еще раз: онтология этой логики есть онтология (онто-логика) впервые-порождения бытия – мышлением, впервые-порождения мышления – бытием. Но это онтологическое «впервые-порождение» формулируется в «режиме» предположения, логической иронии в сердцевине собственно логического «есть…».

(3) Онтология, предположенная логикой XX века (то есть онто-логика) имеет и еще одно определение, отличающее ее от философской логики Нового времени, и в частности – от «Науки логики»:

– Это онтология взаимоперехода многоразличных (в идее – бесконечно-многих) форм и актуализаций бесконечно-возможного бытия. Срединное «есть…» этой онтологии означает, к примеру, следующее: Бытие (и актуализирующее его мышление) античного, «эйдетического разума» есть (в точке «трансдукции») Бытие (и актуализирующее его мышление) средневекового «причащающего разума»… (Причем переход взаимен; осуществляется в обе стороны.) Но я прервал определение этого «есть…» вполне значимым «многоточием». В действительности это есть точка взаимообоснования и «трансдукции» всей полифонии тех форм бытия, что актуализируются разумами «эйдетическим» и «причащающим», – «познающим» (Новое время) и современным; западным и восточным и – в логической перспективе – всеми бесконечно-возможными (а не только исторически-наличными) формами (актуализациями) всеобщего бытия. Напомню еще раз: в утверждении «эйдетически-актуализированное бытие есть бытие «причащающе-актуализированное» и т.д. и т.п. срединное «есть…» означает, что в предельном своем осмыслении логика «эйдетического» бытия «аннигилируется» в идее бытия «причащающего» и вместе с тем является его основой, потенцией, тем «ничто», что чревато логикой средневековой так же, как логика «причащающего» бытия способна актуализировать все новые и новые потенции (определения) бытия «эйдетического»… В этой, все более конкретизированной «трансдукции» срединное «есть…» (бесконечно-возможное бытие) оказывается все более напряженно не сводимым ни к одной из реальных и возможных форм мышления, обнаруживает свою неукротимую внелогическую бытийность… Колобок внелогического бытия «не поглощаем» ни эйдетическим, ни причащающим, ни познающим, никакими иными возможными разумами, но – проходя через напряжение каждой такой «попытки» – сама идея внелогичности бытия оказывается логически все более конкретной и определенной.