Мы имеем некоторое представление об организации, программах, методе и в определенной степени — об истории образования, которое в восточных обществах приобщало к культуре письма. Для обучения писцов существовали школы (у евреев это дом учения, be(y)t midhe rasch 2 ), и археологи в Месопотамии обнаруживают порой остатки этих школ; например, совсем недавно в Мари на Евфрате А. Парро откопал в развалинах дворца, погибшего при пожаре в конце II тысячелетия, две классные комнаты с параллельными рядами скамей на два, три, четыре места; пол там был усеян школьными принадлежностями— «чернильницами» из обожженной глины, табличками и ракушками 10.
Прежде всего учитель обучал ученика держать стиль или калам и выдавливать либо чертить простейшие знаки. Затем он давал ему образец для воспроизведения и подражания: сначала простые знаки, потом все более и более сложные отдельные слова, например, имена собственные. Затем, постепенно, целые фразы и связные тексты, в частности, образчики писем. До нас дошли на папирусе и на табличках приготовленные учителем образцы и упражнения учеников 11.
Педагогика была очень элементарной и сводилась к пассивному усвоению материала. Рассчитывая на покорность ученика, эта педагогика, как позднее классическая, вполне естественно прибегала к самым энергичным телесным наказаниям: еврейское müsar означает одновременно «обучение» и «исправление», «наказание». Самые яркие тексты и здесь приходят из Египта: «Уши отрока на спине его: он слушает, когда его бьют». «Ты воспитывал меня, когда я был ребенком, — заявляет учителю благодарный ученик, — ты колотил меня по спине, и твое наставление проникало мне в уши» 12.
Наряду с обучением письму было и устное обучение. Учитель читал текст, объяснял его и задавал ученику вопросы о прослушанном. Уровень беседы постепенно повышался, и, в конце концов, между ними завязывались настоящие дискуссии 13. Было бы неверно считать, что восточное образование сводилось исключительно к ремесленному, утилитарному обучению. Воспитание писца имело более высокие цели и претендовало на то, чтобы в конце концов стать полным воспитанием характера и души, каковое по праву может быть названо мудростью — восхитительное, забытое нами слово, которое нам могла бы с пользой напомнить древность.
От египетской мудрости сохранилось множество текстов, создание которых продолжалось с V по XXV династию (XXVI — VIII века), от Поучений Птахотепа до Поучений Аменемопе 14; их долгая популярность объясняется ролью классической литературы, которую они играли в образовании. Эта египетская мудрость, послужившая источником, по крайней мере литературным, мудрости Израиля 15, имела соответствия в параллельной месопотамской традиции, которая найдет свое позднее завершение в Премудрости Ахикара 16. Не стоит преувеличивать притязания этой восточной мудрости, чтобы потом, в силу реакции, не оценить слишком низко ее реальное содержание: это мудрость чисто практическая, сноровка, которая начинается с простейших правил вежливости и поднимается до искусства вести себя в жизни, прежде всего в полной опасностей жизни двора, где писцу предстоит подвизаться. Но это не мешает ей переходить в высокое нравственное учение, полное религиозной возвышенности. Это важный аспект, роднящий восточное образование с классическим, в котором мы находим ту же заботу о целостном воспитании, об идеальном внутреннем совершенстве.
Однако они резко разделены хронологически, так как этот восточный тип культуры и это образование писцов засвидетельствованы для очень глубокой древности: в конце IV тысячелетия они уже существовали в своей зрелой форме. В Египте их происхождение не удается проследить, так как истоки следует искать, несомненно, в Дельте, а в ее сравнительно влажном климате папирус не сохраняется. Употребление письма и организация царского управления уже прочно утвердились к моменту основания тинисской монархии (I — II династии, к 3200 году) 17. В Месопотамии мы в лучшем положении: глиняные таблички, не подверженные гибели, позволяют нам присутствовать, начиная с периода Едмет-насра, современного двум первым египетским династиям, а, может быть, и с предшествующего периода III династии Урука, для которого письмо, еще полностью пиктографическое, засвидетельствовано табличками со счетами и уже, возможно, школьными упражнениями 18, при одновременном появлении письменности и культуры писцов, и даже их образования.
_____________
10 О школе дворца Мари: А. Parrot, Syria, XVII (1936), стр. 21; pl. III, 3-4.
11 Об образовании в древней Месопотамии: В. Meissner, Babylonien und Assyrien (Kulturgeschichtliche Bibliothek herausgegeben von W. Foy), Heidelberg, 1925, II, стр. 324 sq.; S. Landesdorfer, Schule und Unterricht in alten Babylonien, Blätter f. d. Gym.-SchulweSen, XLX, стр.577 — 624.
Об аналогичной школе у евреев — G. L. Dürr, Das Erziehungswesen im Alten Testament und im antiken Orient, Leipzig, 1932.
О Египте классической работой стал мемуар Эрмана Die Aegyptischen Schuhchriften, Abhandlungen Академии Наук, Berlin, Phil.-hist. Kl. 1925, 2; ср. В. van de Walle, Les exercices d'e'colier dans l'ancienne Egypte, Revue des questions scientifiques (Louvain), 4, XXIV (1933), стр. 219-247.
12 Приведенные тексты о суровой египетской педагогике (Papyrus Anastasia, 3, 9 и IV, 8, 7) были переведены А. Эрманом, Literatur der Aegypter, стр. 243 и 267.
13 Об устном образовании, которое отражено в Месопотамии текстами, называемыми Комментариями (ср. R. Labat, Соттеп-taires assyro-babyloniens sur lespresages, Bordeaux, 1933, стр. 9 sq.), см. хороший пример в литературной беседе между учеником и его учителем, ар. Keibchnfltexte aus Assur religiösen Inhalts, № III (частично переведен В. Meissner'oM, Babylonien und Assyrien, II, стр. 326-327.
14 О египетской научной литературе, часто анализируемой вслед за Эрманом, Literatur der Aegypter, см. например, приведенный труд Duesberg'a, Les scribes inspires, I, стр. 59—68.
15 О влиянии на еврейскую мудрость: А. Erman, Sitzungsberichte Академии Наук, Berlin, 1924, стр. 86—93; Р. Humbert, Recherches sur les sources e'gyptiennes de la litterature sapientiale des Hebreux, Neuchä-tel, 1929.
16 О месопотамской мудрости: В. Meissner, Babylonien und Assyrien, II, стр. 419 sq.; S. Langdon, Babylonian Wisdom, Babyloniaca, VII (1923), стр. 137 sq.; E. Ebeling, Reste akkadischen Weisheitsliteratur, Mitteilungen altorient GeseUschafl, IV, стр. 21—29; краткое упоминание у Ε. Dhorme, La litterature babybnienne et assyrienne, Paris, 1937, стр. 85-90.
17 Культура писцов засвидетельствована в эпоху двух первых египетских династий печатями чиновников, носящих характерные титулы «канцлера всех письменных дел Юга» или «начальника печати всех письменных дел» (J. Pirenne, Hütoire des Institutions et du Droit prive de l'ancienne Egypte, I, Bruxelles, 1932, стр. 121— 125, 301—304). Естественно, по мере хронологического приближения к нам документация становится более полной: начиная с III династии (XXVIII век) мы находим биографические надписи, позволяющие реконструировать канцелярские порядки и иерархию чиновников (J. Pirenne, ibid., стр. 139—144).
18 О табличках Едмет-Насра см. S. Langdon, Oxford editions of си-neiform texts, VII (1928), Pidographic inscriptions from Jedmetnasr. О табличках Урука III, ср. вышеприведенные публикации, прим. 6 и Gordon Childe, L'Orientprehistorique, стр. 145,148 — 150.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии