Средневековье заставляло человека во всем узнавать себя, во всем видеть субъекта, пусть всемогущего и всеблагого (в отличие от индивидной немощи и податливости на зло), но субъекта. Идея причастия лежала в основе средневековой концепции человека.
Для концепции Нового времени характерна идея «непричастности» и вырастающее из нее обнаженное, вызывающее варварство. Не антитеза «культурного грека» (скажем, гражданина полиса) и «варвара», не антитеза «христианина» и «язычника», не идея культуры как «наследия» и «крепостного вала» (за гранью коего — бескультурье; культура измеряется величиной наследия, т. е. количеством предков, сохранностью прошлого).
Нет. Теперь варварство перенесено вовнутрь, оказывается необходимым определением культурного человека. Исходная позиция такова: сначала необходимо редуцировать человека (субъекта) в его культурной предрасположенности до чистого ничто, до точечного, абсолютно бессодержательного центра активности. Но тем самым мир «вокруг» этой точки оборачивается абсолютно чужой, неизвестной природой. «И через дорогу за тын перейти нельзя, не топча мирозданья» (Пастернак).
Вся практика Нового времени и есть сознательное построение абсолютно внечеловеческого и несубъектного (чистый объект) мира. Построения? Или обнаружения? Или обнаружения посредством построения? Затем включается следующий круг этой практики (этой концепции человека).
Деятельность по отношению к чужой природе (ее чуждость фиксируется самим актом теоретического познания в его выделенности и отстраненности от непосредственного материального производства) есть субъективация объекта, превращение предметов в орудия при сохранении и все новом полагании их (предметоворудий) чуждости, отстраненности от личностного субъекта. Простейший феномен такого отстранения (от меня) моих собственных (субъектных) определений — создание совокупных орудий, по отношению к которым я как индивид совершенно чужд и бессилен. Та же идея пронизывает и отношения между людьми. Ты — совершенно чужой человек, который только должен стать своим.
Так вырастает концепция потенциального «Я», которое становится «Я» актуальным путем перевода природных определений в определения субъектные и — обратно — путем перевода всех культурных определений в определения природные, т. е. в предмет понимания и преобразования.
В.С. Библер, Мышление как творчество
__________
Культура Нового времени (XVII-XIX): 7-8 классы
В основу обучения будут положены (с учетом диалога между нововременными классами и классами античными и средневековыми) классические курсы “обычных школьных занятий” (“учебники”), но взятые под вопрос, соотнесенные с основными авторскими текстами – первоисточниками XVII-XIX веков. Такое соотнесение позволит осуществить еще один “диалог”, адекватный мышлению Нового времени, – между исходными точками возникновения идей и – ”снятым” учебническим – словом, годным для прагматического использования. Здесь будут даны основные споры в математике, биологии, физике этого времени, по-Боровски “дополненные” и преображенные в коренных нравственно-поэтических перипетиях искусства (“быть или не быть?” Гамлета; “двойчатка” и взаимоисключительность Дон-Кихота и Санчо Пансы; трагедия Фауста; проблема индивида и среды; важнейшие напряжения в живописи, архитектуре, музыке) и в форме основных идейно-классовых столкновений (протоколы Конвента, Парижской коммуны и т.д.; материалы (тексты) русской истории и диалоги различных национальных регионов).
Особенное (не просто вводное, но – сквозное значение имеет в нововременном учебном цикле современной культуры – культура Возрождения. Минимум в трех отношениях:
Во-первых, как сквозная – для Нового времени – форма диалога с Античной и Средневековой культурами. Причем, – такая форма диалога, что замыкается в особую целостность, в непреходящий “социум диалога культур”, характеризующий Новое время в точке его возникновения. Но это средоточие извечно, оно вовсе не является только отправной “станцией” Нововременной культуры.
Во-вторых, эпоха Возрождения значима для всего нововременного круга современного (XX век) мышления, – как начало (принцип) отстраненного, художественного (живописец) мышления, в противовес средневековому Слову. Именно художественное зрение, взятое в его всеобщности, и есть начало двусубстанциального (познающего) понимания. Вот здесь – Я, то есть изначально отстраняющий, остраняющий и изображающий. Глаз Леонардо да Винчи, из которого вырастет и ”ego cogitans” Декарта и “мыслящий тростник” Паскаля... Вот там – “чужая”, на бесконечность отделенная от меня Вселенная, которую я изображаю на полотне, воспроизвожу. Очи художника Возрождения – вот исток познающего разума Нового времени. Исток, постоянно воспроизводимый (и – должный быть воспроизводимым) в сознании, в мышлении (соответственно – в образовании) современного школьника.
В-третьих, эпоха Возрождения всеобще значима в мышлении современного человека как сжатый схематизм (сжатая пружина) основных мучений индивида в горизонте Нововременной личности (нововременной ипостаси личности современной). Это – мучения несакрального, действительно (всерьез) смертного, малого я, – парадоксально конгениального бесконечной Вселенной, нескончаемому бытию Джордано Бруно, и незамкнутому, закономерному процессу человеческой истории
На этой основе, только уже в свете решающих трансформаций XVII века (от Галилея начиная!) и в свете диалога Нового времени с современным диалогическим разумом (в точке завершения нового цикла современной культуры) возможно определить важнейшие интегральные особенности чистого “нововременного курса” (XVII-XIX века), как бы уже разорвавшего свои связи и сцепления с возрожденческим началом.
Здесь ограничусь почти формулой.
В архитектонике Нововременной культуры и нововременного учебного цикла решающее значение (для всех предметов и для всех диалогов 7-8 классов) имеет идея познающего разума, основанного на эксперименте, и идея “восходящего развития”, предполагающая открытое в бесконечность “пространство-время”...
Развитая культура Нового времени носит по своей природе расчлененный, энциклопедический характер и предполагает четкую многопредметность с необходимыми межпредметными диалогами и сопряжениями (общие уроки учителей-словесников, естественников, физиков, математиков и др.), позволяющими сохранить целостной (но жестко расчлененной) структуру знания . Кроме того, в построении нововременных классов и диалогов мы исходим из выявленной и фиксированной “бифуркации” обучения, наличия отдельных (но общающихся между собой) классов “гуманитариев”, “математиков”, “естествоиспытателей” и т.д. В этих “нововременных классах” рефлексия современного (XX века) знания, деятельности, понимания, споров Нового времени с культурой XX века и взаимодополнительность этих культур занимает особое и преимущественное место.
В.С. Библер, Основы программы «Школы диалога культур»
- Войдите, чтобы оставлять комментарии