Нравственность. Культура. Современность (Философские размышления о жизненных проблемах)

Текст взят с сайта посвященного Владимиру Соломоновичу Библеру

Основной смысл этой работы — замедленная философ­ская и культурно-историческая рефлексия ¹ коренных проб­лем современное нравственности. Однако непосредственно современным нравственным проблемам посвящены только по­следние страницы. Такой логический перевертень оправдан, поскольку автор и читатель — современники и тяжелый предмет этих размышлений всегда носят в себе. Но все дело в том, что просто носить этот камень под сердцем — толку мало. Его необходимо поднять (понять), претворить. Пред­полагаю. что ответственная философская рефлексия насущна по самой идее современных нравственных (и вообще жиз­ненных) трагедий, хотя сегодняшнему обыденному сознанию такая рефлексия представляется совершенно несвоевремен­ным и даже кощунственным занятием («грех философство­вать, когда рушится мир и размываются коренные устои мо­рали»), Философский разум встречает сейчас мощный отпор всемогущего рассудка и (спорящего с рассудком за власть над сознанием и мирно разделяющего эту власть) иррацио­нального экстаза.
Между тем именно сегодня, как никогда, философская логика, работа мысли в ключе Сократа — Платона — Аристоте­ля — Фомы Аквинского — Николая Кузанского — Декарта — Спинозы — Канта — Гегеля — Маркса — Хайдеггера... — вот условие, без которого невозможно творческое, освобождающее, исторически значимое претворение в культуру со­временных нравственных перипетий. Я, во всяком случае, уверен, что это — так.

...

Прежде чем перейти к основному тексту, все же уточню. Когда я утверждал, что вся эта работа имеет один сквозной смысл, я был не совсем точен. Работа имеет и второй смысл (или — Это тот же первый смысл, но в другом повороте).
Это — напряженное, постоянное, в основном правда, под­разумеваемое — противостояние неким стереотипам и реф­лексам, туго заклиненным сейчас в наше сознание — и в обыденное сознание, и в философствующий рассудок.
Рефлексы эти в 60—80-е годы приобрели силу истовых заклинаний, заклятий. На мой взгляд, заклятия эти глубоко враждебны самой сути, самим основам человеческой нрав­ственности (хотя и выдают себя за остов морали). Прежде всего, я имею в виду представление об абсолютной вне-историчности человеческой морали. Об ее над-индивидуальности. Ее вне-трагедийности. Ее вне-культурности, врожден­ности (как бы ни толковать эту врожденность — от генети­ческого — до теологического толкования). Идеал такой мо­рали — одномерный человек, исходно лишенный индивиду­ального духовного мира, лишенный собственной свободы во­ли. Он прислонен к стене (вдавлен в стену) патриархально­го «лада», он сращен с извечными устоями, заветами, про­писями морали. Они (эти устои) действуют в нем, дейст­вуют им, и до тех пор, пока человек «прислонен», — до тех пор он морален, до тех пор он — человек. Стоит отойти от стены заветов, индивид сразу — ничто, игралище темных сил. «Самостоянье» (Пушкин) для человека невозможно. Или — вместилище светлых духов, или — игралище темных сил. Третьего не дано.
Весь мой очерк — от первой до последней строки — про­тивостоит такому основанию и обоснованию нравственности. Это «обоснование» сводится — во всяком случае я так это понимаю — к самодовольно-испуганному отказу от индиви­дуальной свободы выбора, решения, поступка. И от истори­ческой ответственности за свой выбор, решение, поступок.
Для меня (это действительно личное признание) нрав­ственность укоренена:
— В культуре.
— В свободной воле и в разуме, которыми может обла­дать только индивид, живущий в горизонте личности.
— В трагедии и катарсисе ² человеческого бытия.
— В поэтике творчества...
И по всему по этому нравственным может быть каждый человек (но это — всегда — душевный подвиг, а не наслед­ственное достояние).

Царь Эдип и простой афинянин философ Сократ. Евангельский рыбарь в Бл. Августин. Каменщик Роджер и настоятель Джослин из голдингского «Шпиля». Дон Кихот и Санчо Пааса. Принц Гамлет и Бедный Йорик.
Конечно, все это сейчас сформулировано в стиле «Так верую». «На том стою...» Все введенные здесь понятия (куль­тура, разум, поэтика, личность...) необходимо осмыслить, отрефлектировать заново, взять в современном спряжении. Но это уже будет тот первый смысл моей работы, что был определен в самом начале статьи.
Итак — замедленно и вдумываясь...
____________
¹ Предполагаю, что вообще бессмыслен словарный, краткий, анкетный ответ -на вопрос «что есть нравственность?», поскольку — в моем понимании логики — ответ на такой вопрос принципиально невозможен в форме обобщения, — дескать, «нравственность есть то-то и то-то...», — но только — в форме логического общения различных всеобщих форм нравственности, в определении точки их взаимного перехода. Правда, только что я обобщенно сказал, что нравственность (в отличие от морали) есть сфера трагических перипетий свободного и ответственного поступка. Но, строго говоря, такой ответ не точен. Это лишь формальный вход в существо дела. Только очерчивая (пусть, пунктирно) общение различных таких перипетий, я могу — ответственно и свободно — определить единый, всеобщий смысл нравственности. Эти логические основания предполагают, что речь идет о философской логике культуры. Все мои рассуждения о нравственности основаны на включении нравственных перипетий в контекст культуры, то есть, если сказать кратко, в контекст единовременного общения разновременных культур (). в контекст сил самодетерминации человеческих судеб (2), в контекст изначального творения исторической «наследственности» (3). Детальнее эти моменты развиты в работах «XX век и бытие в культуре», «Трижды осмысливая... (тезисы на грани современной философской логики и общей теории культуры)», которые готовятся к изданию в Политиздате.

² Существенна тема расщепления нравственных перипетий (своеобразного в каждой исторической культуре) в однозначные моральные нормы. Однако эту тему я здесь развивать не буду, ограничиваясь кратким очерком собственно нравственных (исторически сформированных) трагедий современного сознания.