Сравнивая сюжеты разных сказок, подростки открывают постоянную схему сказочного сюжета: жизнь семьи, внезапное событие, пересечение границы героем, его отправка в “другой мир”, предварительное испытание, обретение волшебного средства и помощника, основное испытание, возвращение домой.
Это обобщение, на наш взгляд, нельзя сделать “методом Проппа” (как его понимает В.З. Осетинский), т.е. сравнением сказок и выделением существенных признаков, т.к. образы границы, “другого мира”, очень важный (центральный) мыслеобраз испытания (идущий от ритула инициации) нужно иметь в творческом воображении до акта сравнения. Пропп так и поступал, подражая Гете. Но этот истинный, восходящий к Гете, “метод Проппа” (фигурный синтез, видение целого раньше частей, напряжение поэтического воображения для построения первообраза сказки в целом, интуиция сказки как преображения обряда – уже в “Морфологии”) не открывается детям. Закрыт метод Гете – Проппа и для В.З.Осетинского, который не различает метод изложения и метод исследования и не обнаруживает в своих работах известных парадоксов логики эмпирического обобщения, вскрытых Кантом, Гегелем, Э. Ильенковым и В. Давыдовым.
Подростки работают с теми же образами сказки, что и раньше,и именно с их помощью оказываются способными ухватить поэтико-фантазийную версию Проппа о композиции “первосказки” (мегасказки).Дети оказываются способными понять фантазийную идею Проппа о сказке-испытании, о сказке-перевертне ритуала инициации, так же как они были способны понять идеи-образы, теоретические конструкты своих товарищей и учителя в 1-6 класах.
Действуют дети, как раньше. Никто еще не изобрел мышления без фантазии, мышления без поэтического воображения, мышления – без создания нового с опорой на поэтическую интуицию и внутреннюю речь, втягивающую, как в случае Проппа, все прошлые (Гете) и все будущие (ритуально-генетический метод, исследование сказки как художественного произведения) логические ходы и методы в настоящее – твоорение исходного первообраза – мегасказки Проппа («Морфология»).
Но детей учат говорить другие слова, затемняющие их действия, а часто и преобразующие действие в не-действие, в молчание, готовое завершиться капитулянтским вопросом к существу в маске.
Когда Пропп вводит функцию отправки героя в путь, он сравнивает начала трех разных скапзок, в которых только ленивый не увидит отправку героя в путь. Но чтобы подобрать именно эти примеры, где отправка наиболее обнажена, а все остальные элементы сказки образуют ее фон, нужно заранее, в мысли, в поэтическом воображении уже иметь идею отправки.
Поэтому функции ищутся не с помощью метода сравнения разных сказок и выделения общих признаков. Функции надо изобрести заранее, а потом подобрать примеры, где эти функции обнажаются особенно ярко и подводятся под первоначально имеющееся (в мысли, поэтическом воображении) понятие.
Выполнять такой «фигурный синтез», быть теоретиками, детей учили в 1-6 классах ШДК. «Пропп» учит лишь процедуре проверки обретенных известным детям способами получения нового знания.
А учитель В.З. Осетинский думает, что «Пропп» учит детей получать новые знания методом эмпирического обобщения.
Попутно «Пропп» пресекает уже заметно угасшую способность детей самостоятельно образовывать понятия, то есть рубит тот сук, на котором сам и сидит. Такие логические удары «Проппа», как правило, двухходовки:
«М.: Р. говорил, что зло не может пересекать границу! Оно всегда живет только в своем мире!
Пропп. Это красивая версия, но где доказательства? Пусть Р. мне докажет это на десяти сказках». (В.З. Осетинский. “Читатель” и “Теоретик” в диалоге о волшебной сказке. Литература в школе РО и ШДК).
И – все. Версия детей разрушена. Чрезвычайно интересная идея удержания особенного (сказок о таком виде зла), вовсе не чуждая настоящему Проппу (который размышлял о Зле и разных видах Зла) разрушена формально-логическим приемом: «Подведи под это понятие 10 сказок».
Заметим, что даже доказательство теоремы в математике не сводится к приведению 10 случаев, в которых она верна. Доказательство (см. исследования И. Лакатоса) есть развитие и углубление первоначально схватываемой (поэтической силой воображения) догадки (образа внутренней речи – так вижу, так слышу, именно в эту точку переплавились конусы прежних и будущих развернутых высказываний-предикатов, говорящих (пока – умалчивающих) об одном, главном субъекте, который я вновь только начинаю выговаривать и все отчетливее видеть – поэтому важно «рисовать свою мысль». Углубление ведется в диалоге с опровержениями, которые нужно обернуть так, чтобы их субъект («второе Я») тоже увидел (в них) то же, что вижу я.
На наш взгляд, предъявляемое В.З. Осетинским подросткам жесткое требование под видом «доказательства» - произвести процедуру подведения под новое эмпирическое понятие 10 случаев – «примеров» есть один из вариантов «профессорской формы разложения теории» (К. Маркс). Истина в ее первоначальном виде вообще противостоит всем эмпирическим проявлениям. Для того, чтобы увидеть (в конце концов) особенное как проявление всеобщего, в логике Нового времени, в логике познания, - истину («клеточку», идею) необходимо развить в особый мыслительный мир. Так мог бы возникнуть мир сказочного Зла, не могущего пересечь границу. И формы общения этого Зла с другим сказочным Злом, которое эту границу пересечь может и пересекает. Возникнут вопросы о генезисе этих видов Зла (Что чему предшествует?) и т.д. Так поступают теоретики (Нового времени). А «Пропп» у В. Осетинского поступает не как теоретик, а как эмпирик, видевший 10 белых лебедей и уверенный поэтому, что все лебеди белы.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии